— Прошу за мной.

Эля проследовала за дворецким на второй этаж. Пройдя по коридору, они остановились перед закрытой дверью. Вежливо склонив голову, слуга удалился.

"Нет, ну всё‑таки странно. А просто передать больному лекарство нельзя было. Что я ещё могу посоветовать, кроме того, что уже насоветовал врач — тот рецепт ведь врач выписывал".

Постучав, но, так и не дождавшись ответа, она вошла.

"А вдруг ему там так плохо, что не может ответить?"

В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь потрескиванием дров в камине. Ноги утопали в мягком зелёном ковре. С правой стороны стоял стеллаж с книгами и зеркало, а с левой огромная кровать под балдахином. Увидев того, кто возлежал на этой кровати, учительница застонала и закрыла лицо руками.

"Нет, ну за что мне это?!"

Однако оборотень был таким тихим, что Эля поборола своё желание сбежать.

"Кажется, ему и вправду плохо."

Девушка осторожно приблизилась к постели. Вальдр лежал с закрытыми глазами и не подавал признаков жизни. Руки были сложены на животе поверх одеяла.

"Он вообще живой? Так странно видеть его молчащим", — Эля начала волноваться и потому протянула руку к его шее и осторожно нащупала двумя пальцами сонную артерию.

Парень вздрогнул и резко открыл глаза.

— Зачем ты мне суёшь за шиворот свои сосульки? Извращенка!

От неожиданности девушка отпрянула назад и, споткнувшись о складку ковра, села прямо на пол.

— Я — а-а… Пульс щупала… — Жалобно проблеяла она.

— Я выгляжу настолько плохо? — Забеспокоился оборотень, приподнимаясь на локтях. — Хотя ничего удивительного — ощущаю я себя также. — В его голосе проскользнули трагические нотки и он снова опустился на подушки.

Эля неуклюже поднялась на ноги.

— Что с вами?

— Говорю же — мне плохо. Ужасный жар. Вот, пощупай лоб. Доктор утверждает, что это просто простуда. Но я же понимаю, что всё хуже!

Учительница послушно положила руку ему на лоб. Он оказался действительно горячим.

Вальдр прикрыл глаза.

— Твоя ладонь настолько холодная, что её можно использовать как жаропонижающее средство вместо мокрого полотенца. А — апчхи… Ты лекарство принесла?

— Я… А — а… Да.

Девушка извлекла из сумки бутылочку с микстурой и поставила её на прикроватную тумбочку.

— Это нужно принимать после еды, разбавив горячей водой. — Потоптавшись ещё немного на месте, она добавила. — Выздоравливайте. Я пойду.

Оборотень не меняя позы, скосил на неё взгляд.

— Вот и приготовь мне лекарство. Или ты не заметила, что я не могу встать с постели?

— А… Э…

— А все остальные меня бросили. Отец уехал по делам. Мать с сестрой с визитом у кого‑то, и из‑за снега явно вернутся не скоро. Видимо, им будет наплевать, даже если я тут умру. — Печально сообщил Вальдр.

— Но я видела дворецкого. Он меня сюда проводил. — Удивилась учительница.

— По — твоему, я могу доверить свою жизнь человеку?!

— Но я тоже человек. — Робко напомнила девушка.

Оборотень задумался.

— Ну… Ты аптекарь.

"Спокойно, это просто мужская логика." — Учительница вздохнула.

— Дёрни за этот шнур. — Оборотень нехотя махнул рукой в сторону витого бело — зелёного шнура, висевшего рядом с кроватью и венчавшегося массивной кистью.

Девушка осторожно подёргала за кисть и, пользуясь тем, что хозяин комнаты вновь закрыл глаза, отошла к камину и, присев на корточки, протянула к огню руки.

— В комнате ведь и так тепло. Или это мне из‑за жара мерещится? — Пробормотал парень, не открывая глаз.

Эля вздрогнула.

— Просто после улицы ещё не отогрелась. Там жуткая вьюга.

— Почему все твои слова звучат как оправдания или извинения? Не будь такой жалкой. И вообще раздвинь шторы пошире.

"Кажется, от болезни у него ещё больше испортился характер." — Подумала девушка, подходя к окну.

Позади скрипнула дверь. Эля обернулась и увидела всё того же дворецкого, застывшего у порога.

— Там остался пирог с печенью? Вот его неси. И ещё чай и отдельно горячую воду. — Приказал хозяин комнаты.

— Больному лучше бульон или какую‑нибудь кашу. — Робко подала голос учительница.

Оборотень капризно надул губы.

— Терпеть не могу каши. Я уверен, что они вредны для здоровья.

Дворецкий кивнул и бесшумно выскользнул в коридор.

— Што — о-оры. — Напомнил Вальдр.

— Да — да. — Девушка поспешно раздвинула зелёные бархатные шторы и выглянула в окно. — Ой! Здесь балкончик! Как здорово.

Вальдр слегка повернул голову, чтобы можно было пронзить Элю уничтожающим взглядом.

— Вот дикая. Ты что — никогда балконов не видела?

— У меня нет балкона. И перила такие красивые резные. — Промямлила учительница.

— Ой, нет, зашторь обратно — мне свет в глаза бьёт. Зачем ты их открыла?!

Девушка послушно вновь зашторила окна.

— А теперь слишком темно!

Эля глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.

"У него воспаление вредности? Кажется, что ему просто лень было выходить из дома в такой снегопад, и он заманил меня к себе, чтобы было над кем поиздеваться!"

— И что же мне сделать? — Как можно более мягче спросила она.

— Ты такая бестолковая. Отодвинь одну штору а вторую оставь в покое. И подними мне подушки повыше, чтобы я мог сесть.

Эля сделала так, как он просил, при этом едва подавив желание придушить его этой самой подушкой.

Вернулся дворецкий, неся поднос с двумя чайниками, тарелками, чашками и большим блюдом, накрытым серебряной выпуклой крышкой. Поставив его на столик перед камином, он удалился. — Ты сама сказала, что перед приёмом лекарства нужно поесть. — Сообщил Вальдр и чихнул.

Девушка положила на тарелку кусок пирога с печенью и вручила её оборотню. Тот заметно оживился.

— Вот, обрати внимание, как должна выглядеть настоящая еда. А не эти твои каши. И сядь куда‑нибудь! Не мельтеши перед глазами. И пожуй чего‑нибудь, а то твоя болтливость меня раздражает.

Эля села в кресло и робко стала жевать кусочек пирога. Однако посидеть спокойно ей не дали.

— Что ты сидишь?! Ты не должна заваривать для меня лекарство?! Ты же аптекарь.

Девушка так сжала в пальцах пирог, что начинка крошась, стала вываливаться на тарелку.

— Вы правы, я аптекарь. И я знаю, что это лекарство следует разбавлять не крутым кипятком, а просто горячей водой. А здесь, — она сдёрнула крышку с одного из чайников — к потолку тут же потянулось облачко пара, — кипяток! Но если так хотите — можете выпить и кипяток! — Последняя фраза получилась довольно кровожадной и, осознав это, Эля покраснела и вжала голову в плечи.

Оборотень удивлённо вскинул бровь, и некоторое время рассматривал учительницу, а затем хмыкнул.

— Бунт мышей? Почему больному хамишь? Мне плохо, а ты такая жестокая. Кстати, — он махнул пирогом в сторону тумбочки, — взгляни на этот список. Гости бала. Я сломал себе голову, но всё равно не меньше пятидесяти кандидатов остаётся.

"А тему‑то как переводит."

Эля встала с кресла и заглянула в листы бумаги. Имена там венчались трёхэтажными титулами и порой не укладывались в одну строчку. Некоторые из них были подчёркнуты. Бегло пробежавшись глазами по списку, девушка села на место.

— Я не знаю этих особ. Но… Тот, кто принёс письмо, мог и не быть приглашён на бал — он просто принёс письмо. Срочное письмо судя по всему, а значит приехал он внезапно и без предупреждения, а значит и в списке его нет.

Вальдр некоторое время сидел не шевелясь и смотрел прямо перед собой, а потом поставил тарелку прямо на список на тумбочке.

— Вот умеешь ты испортить аппетит.

Эля промычала что‑то нечленораздельное и откупорила бутылочку с лекарством. Налив его в чашку, она добавила туда горячей воды и отнесла оборотню. Тот стал пить, поминутно морщась и фыркая как рассерженный кот.

Эля отошла к окну, чтобы посмотреть не утихла ли вьюга. Ветер действительно значительно ослаб. Снежинки теперь не мчались куда‑то с бешенной скоростью, а медленно и плавно кружились. Однако, кроме снежинок девушку заинтересовало ещё кое‑что. Буквально прилипнув носом к стеклу, она стала рассматривать странную процессию, медленно продвигавшуюся по улице. Всадники кутались в коричневые меховые плащи. Лиц из‑за капюшонов не было видно. Копыта коней вязли в снегу. Также, как и колёса большой телеги, вместо бортов у которой были металлические решетки. Также решётка была и сверху, превращая средство передвижения в клетку. Внутри сидело несколько мужчин.