— Понимает. Охрана сказала, что они общались с ним, — парировал аргумент всё тот же безымянный санитар.

— Боюсь, что наибольшим образом я осложню себе жизнь, если потеряю свою спутницу… — ответил Артур на японском, сдаваясь.

— Там кто-то остался? — осведомился один из санитаров, которые держали Артура. На самом деле, они его отпустили, убедившись, что он не сопротивляется.

— Да, его подруга. Я бы не волновался за неё: когда я в последний раз её видел, она откручивала лапки одному из этих насекомых.

— Её нужно будет забрать, — последовал ответ.

— По-моему, она быстрее выберется без нашей помощи, — хмыкнул его собеседник.

К окружающим англичанина звукам прибавился звук полицейской сирены.

Артур закрыл глаза, и его тело в его восприятии превратилось в прозрачный серый туман, в котором горели пять огней: красный — сердце, жёлтый — селезёнка, чёрный — почки, зелёный — печень, белый — лёгкие. Англичанин занялся проверкой и балансированием этих пяти огней, дабы восстановить организм. Ещё необходимо было проверить многострадальную ногу отдельно.

— Только не применяйте химию, ки может начать вести себя по-другому, — заменив подходящим по смыслу японским иероглифом термин 'ци', сказал англичанин, уходя в себя, — Это сильно осложнит дело. Я сам справлюсь быстрее.

— Хм, это маг, — сделал вывод один из санитаров, — Или амагус. Он сам подлечится быстрее. Не трожьте его, пусть латается. У нас сейчас и без него много работы будет.

Граница между магом и амагусом проходила на двух уровнях. Практически всем было известно, что амагус обладает куда более узконаправленным даром: если, к примеру, амагус мог кидать огненные шары, то он уже никак не сможет научиться, например, телекинезу. С другой стороны, и воздействие на психику дар амагуса давал куда более слабое: если маг гарантированно сходил с ума, то амагус хоть и менялся в характере в соответствии со своим даром, но оставался в пределах нормы. Более глубокий же уровень заключался в том, что амагусы применяли свои способности интуитивно, а маги — с полным осознанием принципа. И именно поэтому возможность для мага вылечить свои раны ограничивалась лишь его представлением об анатомии человека.

Вот только Артур не был магом. Магией то, что он делал, по сути, являлось не более, чем способность человека дышать. Англичанин довольно быстро закончил с пятью стихиями. После клинической смерти органы перезапустились и стали работать неплохо, так что много времени это не заняло. Теперь нужно было проверить, остановилось ли кровотечение полностью, и, если нет, остановить. Благо ци универсальна, ей не нужно объяснять какой именно тип повреждений нужно лечить, главное наладить её ток и послать необходимый избыток.

Закончив самолечение, Артур открыл глаза и лёгким движением соскочил с каталки. Теперь нужно было решать другую проблему. Объясняться с полицией куда сложнее, чем с врачами, посему англичанин перехватил трость поудобнее и побежал на выход из больницы, дабы хоть как-то успеть повлиять на ситуацию. Нужно было найти безымянную спутницу, пока её не нашли ещё более любопытные. Правда нет ничего нелепее, чем человек в деловом костюме без штанины и с тростью в руке, но сейчас были дела поважнее, чем думать об этом.

Бежать ему, впрочем, долго не пришлось: полицейская машина без водителя, внезапно выехавшая задом из-за угла, чтобы продемонстрировать мужчине мятый бампер, была достаточно понятным ориентиром. Через пару секунд, словно решив, что и этого мало, из-за этого же угла, сломя голову, понеслись два полицейских.

За углом оказалась уже знакомая Артуру рыжая особа. Она уже успела сгубить дарованный ей с плеча англичанина плащ, который теперь болтался на её плечах. Он больше не казался полностью закрытым скафандром, а больше походил на жжёный дырявый саван, к которому зачем-то пришили рукава. Цилиндр также куда-то исчез, и только очки всё ещё каким-то чудом держались у неё на носу. Бинты пострадали не меньше, чем плащ. Вид у девушки был отнюдь не как у великого воина, только что устроившего геноцид куче гигантских насекомых, чьи трупики в огромном количестве видел за её спиной мужчина. Она выглядела скорее как оживший труп, у которого почти не осталось участков тела, не изуродованных рваными ранами или химическими ожогами. Она стояла в угрожающей позе, опустив руки с оторванными клешнями насекомых, которые она держала, словно камы-переростки, а её обмотанная бинтами грудь тяжело вздымалась, рывками, словно у умирающего. Иногда, в момент вздоха, её тело била крупная дрожь.

Обычный человек не ее месте уже умер бы. Даже более того: раны обычного человека были бы явно более серьёзными. Насколько мог судить англичанин, кислота, прожигавшая асфальт, с трудом могла справиться с плотью рыжей воительницы.

Увидев Артура, она расслабилась, опустила руки вдоль тела, словно мышцы не держали их, а на бледных губах появилась вымученная, но облегчённая улыбка. Ничего не говоря, Артур мощными шагами подошёл к рыжей воительнице. В его взгляде читался совершенно отчётливо один вопрос: что теперь делать с таким внешним видом обоих беглецов. Ладонь Артура замерла в паре сантиметров от запястья его спутницы. Бровь англичанина слегка приподнялась, спрашивая разрешения прикоснуться к тому, что осталось от кожи руки. А затем… В его янтарных глазах мелькнуло отражение чего-то далекого.

Лес. Роща. Молодая женщина с невероятно зелёными глазами, одетая в белое.

— Эйса! — кричит мальчик с янтарными глазами и подбегает к ней так, словно сбежал с горы, а не прибежал по ровной тропинке среди редких деревьев.

— Что-то случилось? — мягкий и приятный голос, словно весной шуршит листва деревьев… Женщина повернула голову, отвлекаясь от исследования какого-то растения. Она улыбнулась, ведь по лицу мальчика сразу поняла, что ничего опасного не происходит.

— Я хочу спросить… Почему мастер Чжан лечит людей? Ведь… ци… — мальчик с трудом выговаривал название, для него это китайское слово было почему-то особенно сложно и в произношении, и в понимании — …ци расходуется у людей очень быстро, а эти люди, хоть и принадлежат к его племени, они не желают ему добра, они боятся его возможностей, сами укорачивают свой век — собрать все мысли вместе ребёнку было не просто, — это лечение приближает его гибель, — закончил мальчик, побеждая-таки местный китайский диалект.

Лицо женщины стало серьёзным, она посмотрела в глаза мальчику и ответила:

— Да, люди, теряя ци, теряют годы своей жизни, капля за каплей набирается море. Но мастер Чжан не руководствуется понятиями человечности или долга перед своими соплеменниками.

— Тогда зачем? — мальчик почесал копну чёрных волос от нетерпения.

— Он следует своей природе, не задумываясь об этом, не ища выгоды. Если существо ранено, он его лечит, если в опасности — спасает. Такова уж его природа.

— Не понимаю… — расстроено ответил ребёнок.

Женщина обняла мальчика и прошептала на ухо:

— Эти люди не такие, как те, кто пытался нам навредить. Они верят, что нужно действовать, следуя своей природе, ориентируясь на Великий Предел. Они не могут объяснить свою истинную природу, но воплощают её в действиях. Поэтому они приняли нас. Их ци в гармонии, и они не могут наблюдать за страданиями живых существ, не причиняя вред своей природе. Я хочу, чтобы ты запомнил это. Если ты потеряешь свою природу, то это будет ужаснее, чем человеческая гибель тела.

Закончив балансировку пяти огней, Артур прислонился к стене.

— Дэш Бахамут… Якура дасо санрех лос… нос й дасо санрех сель… — грустно прозвучало на неизвестном языке, — Теперь тебе должно быть лучше… — обратился он к девушке, избегая смотреть ей в глаза.

— Да, — только и ответила девушка, а затем… земля под ногами мужчины задрожала сначала мелкой, а затем и начавшей увеличивать амплитуду колебаний, дрожью. Рыжая воительница вновь крепко сжала свой жуткий трофей и заозиралась, пытаясь определить источник возмущения.