– Вы, госпожа Токива?

– Кто это? – отозвалась она настороженным голосом, повернувшись в страхе лицом к фигуре, одетой в доспехи.

– Меня прислал Ёситомо из дома Гэндзи.

– Вот как?

– У меня для вас важное сообщение. Утром в столице ожидается жестокое сражение. Вы должны немедленно покинуть город.

– Хорошо, я только сообщу об этом своей матери.

– Как чувствуют себя ваши дети?

– Они оба здоровы.

– Какого они возраста?

– Старшему – три года. Младшему – всего несколько месяцев.

– Так… – помедлил незнакомец. – Как их зовут?

– Одного Имавака, а младенца…

Токива умолкла, охваченная внезапно нахлынувшими на нее подозрениями. Она пристально посмотрела на незнакомца, который тут же ретировался. Прежде чем он исчез из виду, появились десять слуг Ёситомо, сказав, что прибыли для ее сопровождения. Они бесцеремонно вошли в дом и стали собирать вещи, необходимые для отъезда. Она ничего не могла узнать от них о личности незнакомца, с которым только что говорила.

К полуночи слуга Тамэёси по имени Магороку явился сообщить, что в эту ночь Токива покинет город с двумя детьми.

– Господин, вы сами готовы ехать? Как только вы приняли решение…

Тень горечи пробежала по лицу Тамэёси и потерялась среди складок и морщин. Затем его лицо осветилось улыбкой.

– Да, я принял решение. Я обязан делать то, что делаю, потому что молодежь не внемлет доводам рассудка. Для них нет разницы между плохим и хорошим. Им бы только испытать свои силы, поэтому я позволил им делать все, что они хотят. – Внезапно Тамэёси громко рассмеялся.

– Они идут к экс-императору без вас?

– Разве я при своей немощи могу оставаться здесь в одиночестве? И разве я могу отказаться идти к нему на помощь? Это моя судьба, мой жребий воина. С колебаниями покончено, я готов выступить на стороне экс-императора. Ёситомо принял другое решение. Ему выпал жребий быть с императором и для него больше нет возможности возврата.

– Выходит, так.

– Именно так. Он выбрал свой путь… Принеси мои доспехи, Магороку.

Дни колебаний и пассивности кончились. Тамэёси приготовился на склоне лет выдержать самое большое испытание. Теперь он дал ответ советнику Норинаге, который упорно дожидался его.

Восемь комплектов доспехов составляли сокровище дома Гэндзи, которое передавалось из поколения в поколение. Когда их принесли, Тамэёси передал по комплекту каждому из сыновей, приказав доставить один той же ночью Ёситомо.

Утром, когда Тамэёси отправился с сыновьями и воинами во дворец в пригороде Сиракава, чтобы присоединиться к войскам Сутоку, предложил свои услуги императорскому двору Киёмори.

Всего лишь неделя прошла с тех пор, как умер заточенный в монастырь император. Сразу появилось много сановников и разного рода чиновников, которые не желали участвовать в надвигающихся битвах и укрылись в своих поместьях. Советник Норинага, получив ответ Тамэёси экс-императору, бежал из дворца в пригороде Сиракава в один из монастырей в окрестностях Киото и постригся в монахи. Цунэмунэ из провинции Фудзивара, сопровождавший Ёринагу в Удзи, вскоре после этого исчез. Многие сановники отказались подчиниться приказу явиться в императорский дворец.

Мотомори, сын Киёмори, покинувший Киото 10-го числа, к полудню занял позицию, которая позволяла контролировать дорогу на Удзи. Решительный вид его людей и властные нотки в их голосах свидетельствовали об осознании ими важности порученного дела. Путникам, следовавшим в Киото из разных районов страны и не имевшим представления о событиях в столице, было приказано поворачивать назад. Придворных и военачальников, пытавшихся бежать из столицы, заставляли проделывать обратный путь в нее.

– Эй, эй! Кто там едет?

– Какой-то сановник в своей карете.

– Теперь внимание, с ним большая свита.

На дороге показалась плетеная карета, за которой следовала коляска, украшенная металлическим орнаментом. Их окружали около двадцати вооруженных воинов.

– Остановитесь! – приказали воины Мотомори, перегораживая дорогу. Их предупредили, что Ёринага мог возвратиться в Киото этой дорогой, и они были убеждены, что в карете ехал он. Однако пассажирами кареты и коляски оказались двое придворных, которые представили документы, удостоверяющие, что они выезжали в Удзи по частным делам.

Между тем Ёринага пробрался в столицу в паланкине по другой дороге и уже находился в полной безопасности в своей ставке в пригороде Сиракава.

Мотомори и его люди были разочарованы тем, что им не удалось задержать министра Ёринагу. Солнце уже садилось, и они собрались было кормить лошадей и готовить себе ужин, когда увидели, как со стороны Удзи к ним спешат десять всадников и примерно тридцать пеших воинов. Мотомори быстро поскакал в их направлении.

– Стойте! Откуда вы и куда торопитесь?

Всадники сразу же остановились, к ним подтянулись пешие воины. Массивная фигура всадника в черных кожаных доспехах и рогатом шлеме наклонила голову в знак приветствия.

– Мы прибыли из соседней провинции, услышав вести о беспорядках в столице. Кто у нас на пути?

В ответ Мотомори сказал:

– Нам приказано охранять эту дорогу. Тех, кто идет на помощь императору, мы пропустим, всем другим не будет позволено пройти. Я, внук Тадамори из дома Хэйкэ, второй сын Киёмори, владетеля провинции Аки. Меня зовут Мотомори, я военачальник из Аки, мне семнадцать лет!

Воины Мотомори приблизились к неизвестным с натянутыми тетивами луков. Незнакомец заявил, что он Тикахару из дома Гэндзи и едет к экс-императору Сутоку. Раздались крики и зазвучал свист летящих стрел. Тикахару и десять всадников пригнули головы к конским гривам, обнажили мечи и взяли наперевес пики. Наступившие сумерки и пыль, клубившаяся из-под копыт скачущих галопом лошадей, прикрывали атакующих всадников противника, и силы Мотомори поспешно отступили к ближайшей гробнице для перегруппировки. Глядя вниз с холма, на вершине которого стоял, Мотомори собрал вокруг себя воинов и воззвал к ним:

– Эй, мужчины из провинции Исэ, – их не больше сорока пяти. При соотношении пять-шесть человек на одного противника мы в состоянии принудить их к сдаче.

Воины Мотомори снова бросились в атаку на неприятеля, и на этот раз им удалось убить одного и ранить несколько вражеских воинов, остальные были захвачены в плен. Но Тикахару сражался в одиночестве до конца, пока не был стащен с коня пикой с крюком. Затем Мотомори поспешил с пленными в столицу.

Когда он собрался вернуться из императорского дворца на дорогу в Удзи, то был задержан на краткое совещание с высшими военачальниками.

На следующий день рано утром, когда Киёмори наконец прибыл во дворец, он встретил восторженный прием и поздравления в связи с успехом сына, захватившего в плен Тикахару из дома Гэндзи. Раскрасневшийся от гордости и широко улыбаясь, он нанес несколько визитов приятелям – военачальникам, чтобы уведомить их о своем прибытии и извиниться за опоздание. Последним он посетил Ёситомо.

– А, Киёмори из дома Хэйкэ!

– А ты Ёситомо из дома Гэндзи!

Они глядели друг другу в глаза и молчали, вспоминая свою первую встречу много лет назад осенним днем на похоронах Тобы Содзё. Их представил друг другу Ёсикиё Сато. Потом Ёситомо заговорил об отъезде в Камакуру. Вскоре после этого Ёсикиё сбежал домой, выбрил тонзуру и стал поэтом-монахом Сайгё. С тех пор прошло шестнадцать лет, хотя им показалось, что все это происходило только вчера. В столице с того времени много чего переменилось. Некоторые из их молодых соратников теперь либо были мертвы, либо покинули Киото. Ни один из этих двух воинов не предполагал, что они встретятся друг с другом вот так – соратниками в борьбе за дело императора. Они принадлежали к соперничавшим домам – Гэндзи и Хэйкэ, – но общая цель сделала их братьями по оружию.

– Я беспокоился о тебе, – прервал молчание Ёситомо, – потому что ходили разные слухи насчет тебя. Очень рад, что ты вместе с нами.