Он с горечью отметил, что за время его отсутствия дистрикт не особо восстановился. В городе витал запах обречённости, потери и смерти… Город-Призрак, как ни крути… Пройдёт не мало времени, прежде чем он оживет по-настоящему.

Горстка новых зданий не рождала в нем никаких воспоминаний, но это все же было лучше чем глядеть на руины.

Он сам не мог понять, чего больше желал — чтобы на месте пекарни высилось новое здание или остатки старого.

Все же, то, что предстало его глазам… Как же нестерпимо больно. Окружающие звуки куда-то исчезли, все померкло. Он тяжело опустился на землю и уставился на развалины пекарни, на развалины своей жизни… В голове проносились какие-то образы, как кадры из фильма.

Вот он таскает муку на клад, что находился в задней части здания. А вот он потихоньку наблюдает за двумя девочками, что с улицы рассматривают в витрине пироги, разукрашенные им. Он слышит, как та, что помладше, со светлыми волосами, восторгается его творениями. Но взгляд его прикован к старшей. У неё иссиня чёрные волосы, а взгляд хмурый, но и она согласно кивает в ответ сестре. А вот он на заднем дворе — дождь льет как из ведра, а у яблони сидит все та же девочка с чёрными волосами, измученная и равнодушная… Он убегает в пекарню, чтобы подпалить хлеб… И, получив от матери затрещину, вылетает на улицу — надо бросить хлеб свиньям, однако, вопреки желанию матери, бросает его девочке…

Это были воспоминания из прошлой жизни… Настоящей жизни… И тут Пит заметил в развалинах своего отца… Не может быть… Неужели жив?.. Неужели ошибка? Пит вскочил и стал пробираться сквозь обломки к отцу. Увы. Он очень быстро понял, что ошибся… Галлюцинации вернулись.

Отец стоял и смотрел на него печально улыбаясь. Он действительно улыбался.

— Папа, прости…

— Ты не виноват, сын. Я горжусь тобой.

Слёзы текли по лицу, разумом он понимал, что это иллюзия, его отца здесь нет, это отголоски болезни, реакция на те вещи, что оставляют внутри зияющие раны…

Но он не мог остановится и плакал и плакал и плакал… Он убеждал себя, что главное — отец не винит его. Надо примириться с этой потерей, не забывать, но и не позволять чувству вины сжирать его…

— Я рад, что ты жив, сынок. А еще… я рад, что ты вернулся домой… Мне хочется, чтобы город стал таким, как прежде. Нет, лучше!

— Я тоже рад, папа… Город оживет, я верю… — прошептал Пит, вытирая мокрые щеки.

— Будь счастлив, Пит… Ты заслужил! Я тебя люблю!.. — пекарь махнул на прощанье рукой и растворился в воздухе.

Пит понимал, что это игра его воображения, что мозг специально вывел такую картинку, чтобы в стрессовой ситуации он не наделал глупостей… И все же какая-то часть его разума хотела верить, что отец и правда приходил к нему с того света…

Пит представил, что здесь творилось во время бомбежки… Паника, страх, смерть… Люди бежали, спасая свои жизни. Но большинство так и остались в своих домах, погребённые или сгоревшие заживо…

Он устало опустился на остатки фундамента, огляделся вокруг — на застывших улочках и в осунувшихся окнах не было ни души. Будет ли он когда-нибудь чувствовать себя здесь как дома?.. Сможет ли он снова… жить?..

Он пытается. Видит Бог, он пытается жить.

Вот только получается не очень…

Комментарий к 7. Возрожденный. Город-Призрак

Ну, вот и вторая обещанная глава… И кстати. В следующей главе предстоит первая встреча Пита и Китнисс…

8. Возрожденный Обескрыленный Мир. Все вместе

Оглядываюсь назад и не понимаю, как я успевала учиться очно, работать на двух работах и даже на свидания бегать :…(

Теперь времени катастрофически не хватает, но я обещаю, что буду очень стараться не затягивать с продолжением.

Спасибо за понимание, мои дорогие. И как всегда - жду ваших комментариев!

После посещения пекарни у Пита не осталось сил, чтобы дойти до своего дома. Точнее, он не был готов пока встретиться со своим ментором и… с ней. Поэтому, случайно заметив картонку, с нацарапанной от руки надписью «Гостиница», Пит решил переночевать там.

У импровизированной стойки, сооруженной из коробок и кирпичей, топтался дряхлый старик, сообщивший, что постояльцев нет — никто не стремится в далекий 12-й дистрикт, у черта на рогах. Старик совершенно не видел без очков, а надевать их не спешил, так что Пит остался не узнанным, чему был безмерно рад. Схватив ключ, он поднялся на второй этаж и нашел свой номер.

Комнатка встретила его затхлым воздухом и пылью. Первое, что сделал Пит — открыл единственное окно. Стало легче. Не раздеваясь, он завалился на жесткую кровать и провалился в сон.

Ему снилась его Жатва. Вот она вызывается добровольцем, а вот вытягивают его имя… Прощаться почему-то вместо отца приходит мать. Ее взгляд холоден, как глыба льда…

Ну, почему, мама, почему я тебе так ненавистен?

И тут она зло шепчет, — умри, ради Бога, умри там, на Арене… Тогда мы все останемся живы!

Пит вздрогнул и проснулся. Это его чувство вины. И только! И только. И только… И только?..

Наступило утро. Солнечное, но от этого как будто еще более тоскливое… Пит медленно брел к Деревне Победителей. Чем ближе он подходил, тем меньше уверенности в правильности своих действий оставалось. Решительность, превращась в мягкотелую и безвольную тряпку, вытекала из него с каждым шагом.

В итоге, у самых ворот он замер и не мог заставить себя двинуться дальше…

Ну, давай же, Пит, давай… — подгонял он себя, — Это всего лишь Деревня Победителей…

Только, увы, Победителем он себя совершенно не ощущал… Вот поверженным — это да… В этом ему практически нет равных.

В конце-концов, он заставил себя взглянуть на горстку домов, одиноко застывших на окраине…

Здания, так одинаково непохожие друг на друга… словно близнецы, но со своими едва заметными отличиями… К примеру, дом ментора даже отсюда выглядел заброшенным и нежилым…

Его дом, в отличие от жилища Хеймитча, как раз пустовал, но выглядел вполне сносно и даже опрятно…

Он перевел взгляд на её дом, который казался совершенно поникшим, хотя и чувствовалось, что он обитаем… Здание как будто скорбело вместе со своей хозяйкой…

Вдруг он заметил хрупкую фигурку, неподвижно застывшую на последней ступеньке… Весь мир сжался до размеров жемчужины, что он ей когда-то подарил — такое напряжение Пит испытывал…

На какой-то миг вдруг исчезло все — охмор, пытки, Капитолий, Игры, Бойня, Война… Он увидел её такой, какой любил в школе — рано повзрослевшей, волевой, но самой милой и доброй для него… Всего лишь на секунду он как будто вернулся в то время, вернул те чувства…

Китнисс сидела на ступеньках своего крыльца, обнимая резные перила, и глядела на дом, что стоял напротив. На его дом. Таков уж был каждодневный ритуал — выходя из дома она садилась на крылечко и несколько минут внимательно высматривала какие-то видимые изменения. А натыкаясь взглядом на запертые наглухо окна, разочарование все глубже проникало в ее и без того измученную душу. Пит всегда открывал окна настежь, впуская свежую жизнь…

И тут она всем своим существом ощутила чье-то присутствие. Охотник всегда остаётся охотником, даже если по воле случая превратился в жертву…

Повернувшись к воротам, в первую секунду девушка решила, что это сон. Призрак. Галлюцинация. Не может быть…

Пит?..

Ей хотелось броситься к нему, но разве она могла?.. Одичавшая. Нелюдимая. Она забыла как это — ощущать рядом близкого человека, а главное — столь необходимого…

Так они пялились друг на друга не шелохнувшись.

Пит отметил, что выглядела она неплохо, намного лучше, чем в Капитолии, где он видел её в последний раз. Тогда она была тенью, жалким подобием самой себя. Сейчас же перед ним стояла та самая Китнисс, какой он ее помнил.

Образ дополняли привычная коса и отцовская куртка. Только вот… Глаза. Они были тусклыми и безжизненными.