Под стремительным натиском наших частей пал Тронгсунд.

Натиск был так неудержим, что белофинны не успели, против обыкновения, сжечь город. Не успели они вывезти и боевое имущество. Нам достались богатые трофеи.

Потеряв Тронгсунд, белофинны отчаянно уцепились за острова, и особенно за маленький островок Раван-саари. Здесь были сильные укрепления. Наши наступавшие части встретили у Раван-саари упорное сопротивление, понесли потери, но решающего успеха все же не могли добиться.

Помощь пехоте должны были оказать танки. Но боевые машины встретили непреодолимое препятствие: лед перед Раван-саари был совершенно непроходим для них. Местами он был тонок, ненадежен, а местами разрушен. И разрушен не только снарядами. Белофинны, например, пропиливали лед квадратами и маскировали эти квадраты. Кое-где прибегли они и к помощи ледокола.

Настойчиво разыскивали разведчики-саперы прямую ледовую дорогу для танков к Раван-саари. И не могли найти. А танки были нужны. Создавшаяся здесь обстановка повелительно требовала их.

Мне и лейтенанту Хоруженко пришло в голову разведать лед не по прямому направлению — от Тронгсунда на Раван-саари, а с востока, по огромной, в несколько километров дуге. Мы наметили начать разведку от самой Тронгсундской крепости.

В этом случае танки, выйдя из крепости, должны были бы забирать по льду вправо на километр с лишним и только потом повернуть налево — на Раван-саари. При этом удар танков по огневым точкам противника, по его окопам и прочим укреплениям, приходился не в лоб, а с тыла.

Но этот удлиненный путь на Раван-саари имел один недостаток: он лежал перед противником, как на ладони, на всем своем протяжении. Однако другого выхода не было.

Начальником разведки был назначен тов. Коршаков, лучший помощник командира взвода. В помощь ему дали шесть человек.

В зимних маскировочных халатах, вооруженные топорами, пешнями, которые отличались от полярных только более короткой деревянной ручкой, примитивными измерителями толщи льда (они были сделаны самими саперами из проволоки) и, конечно, неразлучными винтовками, — собрались семеро героев на берегу, скрытые от глаз наблюдателя противника стеной Тронгсундской крепости.

Самый выход на лед в этих условиях был похож на цирковой трюк. Белофинны обстреливали все живое, появлявшееся со стороны советского берега на ослепительно белой глади залива.

Коршаков выходил первым. Неожиданным броском он выскочил из-за каменной стены и ринулся на лед. Он бежал изо всех сил по глубокому снегу, пока не началась стрельба белофиннов. А стрельба вспыхнула через минуту.

Шестеро остальных саперов, я и лейтенант Хоруженко стоим на берегу и смотрим… молчим и смотрим на бегущего по снегу Коршакова. На лицах саперов — нетерпение, когда они смотрят на своего начальника, и ненависть, когда они коротко взглядывают в сторону Раван-саари. А мы с лейтенантом Хоруженко едва скрываем волнение.

Пули свистят вокруг Коршакова… Вот он упал. Он лежит на снегу без всякого движения. Обстрел стихает. Я и Хоруженко разрешаем мучительную загадку: убит или не убит?..

Нет, он жив! Мы отчетливо видим, как Коршаков, лежа на снегу, начинает интенсивно работать пешней. Он врезывается в лед, пробивает в нем лунку, чтобы измерить его толщину. До белофиннов слишком большое расстояние, чтобы они могли заметить движения человека в белом халате, лежащего на снегу.

Тогда шестеро остальных тоже выскакивают из-за стены и стремглав бегут на лед, обгоняя один другого. Опять вспыхивает стрельба. Белофинны убеждены, что люди бегут, чтобы подобрать «убитого». Пусть так думают как можно дольше…

Обстрел усиливается. Саперы падают один за другим. Подобно Коршакову, они некоторое время лежат «убитыми». Затем, когда огонь прекращается, они начинают работать. Вдруг Коршаков вскакивает и бежит дальше. Немедленно вспыхивает беспорядочный огонь. Должно быть, белофинны очень удивлены, что «убитый», ожил и помчался куда-то вдаль от советского берега.

Но вот Коршаков опять «убит».

И снова обстрел стихает.

Но «оживает» второй, третий, четвертый сапер… И каждый бежит, и как только оказывается впереди других, — падает.

Больше часа длилась эта «игра» со смертью и белофиннами. И только тогда финны раскусили, в чем тут дело.

И какой яростный огонь они вдруг открыли! Сколько бы теперь ни лежали саперы, огонь не прекращался. Угрожала опасность, что храбрецы будут постепенно перебиты, несмотря на большое расстояние, отделявшее их от противника. Пришлось отдать приказ о прекращении разведки.

Но лед в этом направлении оказался вполне надежным, и разведку было необходимо как-то продолжить. Продолжение ее назначили на самые темные часы ночи. Вместе с разведчиками вышли на лед две боевые танкетки. Они могли быть использованы как надежное укрытие во время обстрела и как средство эвакуация раненых и убитых.

На этот раз разведчики успели промерить лед почти по всему намеченному маршруту. Трудно сказать, когда их обнаружил противник. Разведчикам оставалось не более 100 метров до берегов Раван-саари, и только тогда белофинны открыли бешеный огонь из пулеметов и автоматов. Можно думать, что саперы были замечены гораздо раньше, но финны умышленно подпустили их поближе к своему берегу, с тем чтобы уже никто не вернулся на советскую сторону. Бронированные танкетки выручили героев: они послужили надежным прикрытием при «отступлении». Никто из саперов не был убит и лишь один был ранен.

Ледовый путь для танков к Раван-саари был найден.

На следующий день танки должны были сделать пробный налет на Раван-саари.

Командиру танковой роты дан был наказ: «Ни в коем случае не уходить от проторенной полосы влево… Если лед затрещит, — не останавливаясь, делать поворот вправо и полным ходом идти обратно… Подойдя к белофинскому берегу, тщательно просмотреть еще не разведанную саперами стометровую полосу льда… Наметить выход на берег, удобный для всей массы танков, когда они пойдут на штурм». И много еще других указаний получил командир танковой роты.

И танки пошли. Громыхая, вступил на лед первый… второй… третий… четвертый… последний.

Саперы стояли на берегу и волновались. Но танки уверенно идут вперед. Лица бойцов светлеют. Саперы мысленно идут впереди танков.

Начался орудийный обстрел. Сначала снаряды падают очень неточно. Но постепенно ложатся все ближе. Вот один танк остановился.

Подбивается второй танк. Третий, хотя попадания в него не было, тоже почему-то стоит на месте.

Но зато остальные идут. Идут смело. Значит, лед вполне надежен. Значит, он выдержит и всю массу танков, которая пойдет на штурм вместе с пехотой.

Вот головной танк резко надбавил скорость, вплотную подлетел к берегу и понесся вдоль него. Он просматривает удобный выход на берег. Просматривает и одновременно ведет ожесточенную дуэль с белофинскими батареями. Другие экипажи поддерживают его усиленным огнем…

По пятам за пехотой идет трактор. На нем сидят младший командир Белоцерковцев и тракторист Суслик. Они оледенели на пронизывающем ветру.

Трактор снабжен спереди большим металлическим клином. При продвижении трактора вперед этот треугольник отбрасывает в обе стороны толстые пласты снега. Позади трактора остается гладкая и достаточной ширины «полковая» дорога.

А с материка по только что созданному пути уже несутся полковые орудия, на рысях мчатся повозки, с грохотом катят танки. Так прокладывались дороги на льду.

В очень короткий срок была создана дорога для стрелкового полка. Она прошла от материка до острова Пии-саари, на расстоянии четырех километров, а затем была продолжена до самого дальнего из островов — Тиурин-саари.

Для другого стрелкового полка была построена двухколейная трехкилометровая дорога — от городской кирки в городе Койвисто до бухты, врезавшейся в остров Койвисто с запада. Дорога прочная и надежная. По ней легко прошли все полковые обозы, полковая артиллерия. Не раз по ней громыхали танки, катились автомашины. После того как белофинские острова были переданы их новым хозяевам — морякам Краснознаменного Балтийского флота, по этой дороге прошли отряды краснофлотцев с их мощной боевой техникой.