Гранитные надолбы, за которыми лежал Бекетов со своими бойцами, тянулись в три-четыре ряда от берега Муола-ярви по всему полю и уходили куда-то в глубь леса. А вслед за надолбами шли хитроумно сплетенные проволочные заграждения в четыре-пять рядов, каждый в четыре кола, с минными заграждениями между проволочными кольями, с завалами и фугасными ловушками.

До дота было не более 100 метров.

Сделав две-три бесполезные попытки пробраться к проволоке, Бекетов решил дождаться темноты.

Лежа за надолбами, он вспомнил, как совсем недавно при атаке он, выброшенный из финской траншеи противотанковой миной, с отказавшимися действовать ногами, трое суток пролежал за стальными щитками в непосредственной близости к противнику. Вспомнил, как он, еще плохо владеющий ногами, тайком ушел из госпиталя и какой переполох был из-за этого среди врачей. А вот теперь он лежит и не чувствует никакой боли. Как бы проверяя, что это действительно так, Бекетов приподнял согнутые в коленях ноги и постучал ими одна о другую. Тотчас же над головой засвистели пули…

— Вот дьяволы, нельзя ногу поднять…

Через час пошел снег, который, усиливаясь с каждой минутой, вскоре, словно белой занавесью, закрыл дот.

— Пора, — решил Бекетов и, подозвав к себе саперов Горнова, Яманова и Бувашкина, двинулся с ними к проволочным заграждениям.

Скрытые снеговой завесой, саперы, вооруженные ножницами, ползком подобрались к заграждениям и прорезали проход. Минут через двадцать бойцы один за другим переползли за линию проволочных заграждений.

Противник вел сильный, но беспорядочный огонь. Пули жужжали над головами, где-то поблизости рвались снаряды и мины. До дота оставалось метров шестьдесят.

— Товарищ командир, — останавливая Бекетова, произнес старшина Рубцов, — станковый пулемет снарядом разбило.

— А пулеметчик?

Рубцов опустил голову.

Бекетов на секунду задумался и твердо произнес:

— Возьмите командира отделения и ползите обратно в батальон за пулеметом. Возвращайтесь как можно быстрее.

— Есть возвращаться быстрее, — ответил старшина и пополз обратно.

Бекетов продолжал подбираться к доту. Обстрел усиливался.

Продвигаясь одним из первых, Бекетов заметил впереди ров. Спустившись в него, он с облегчением вздохнул. Пули свистели высоко над головой. Один за другим в ров спустились остальные бойцы и сразу повеселели.

Выглянув из рва, Бекетов увидел, что часть финского гарнизона вышла из дота и заходит ему во фланг со стороны озера. Позади дота тянулась глубокая траншея, служившая одновременно и защитой для тыльной части дота, где не было амбразур, и ходом сообщения к другим дотам.

Бекетов принял решение — отрезать траншею от дота, чтобы ни из траншеи в дот, ни обратно финны ходить не могли. Для выполнения своего плана он приказал установить пулемет между двух бугорков: оттуда можно было вести прицельный огонь по траншее. Первая же пулеметная очередь вызвала панику среди финнов, находившихся в траншее. Но Бекетов ясно видел, что одного пулемета недостаточно.

Противник, желая вывести пулеметный расчет из строя, повел по нему огонь из автомата.

— Подавить огневую точку на левом углу дота, — приказал Бекетов.

Пулеметчики перенесли огонь, и через несколько минут автомат замолчал. В это время подползли старшина Рубцов и командир отделения, которые приволокли с собой станковый пулемет и четыре коробки патронов.

Из пулемета открыли огонь по группе противника, заходящей во фланг от озера. Бекетов же с саперами стал пробираться к доту с левой стороны.

Но когда подползли к доту, то увидели, что заложить взрывчатое вещество в амбразуру нельзя. Оттуда финны вели огонь из автомата. Группа вынуждена была залечь под стенами дота.

Наблюдая за амбразурой, Бекетов заметил, что финский автоматчик слишком увлекся стрельбой и выставил кончик ствола на несколько сантиметров наружу. Бекетов подтянул к себе чью-то винтовку, приподнялся на ноги и притаился за углом. Когда автоматчик на минуту прервал стрельбу, Бекетов изо всей силы ударил прикладом по высунувшемуся кончику ствола. В доте что-то упало, охнуло, раздался стон. Саперы, пользуясь моментом, сунули взрывчатые пакеты в амбразуру и подожгли фитиль. Раздался взрыв, послышались крики, но дот остался невредим.

В это время, пользуясь паникой в доте, командир взвода Белов со своей группой бросился в траншею и занял ее. Бекетов взобрался с саперами на перекрытие дота и пополз к башне. Из башни открыли огонь.

Укрывшись за громадным бугром снега, стали обсуждать, что делать. Саперы Бувашкин и Марусеев предложили ряд планов, и в конечном итоге было решено взорвать башню. Бувашкин и Марусеев ползком добрались до башни, заложили под ее основание ящики со взрывчатым веществом, отползли за бугор. Через несколько секунд раздался взрыв, и башня чуть накренилась вперед, потеряв способность вращаться.

Взрывчатки больше не было.

— Плохо дело, — сказал Бекетов, обращаясь к саперам.

— Ничего, товарищ командир, — успокаивающе ответил подползший к нему сапер Горнов, — если вы один час здесь продержитесь, мы успеем подтащить взрывчатое вещество.

— Хорошо, — сказал Бекетов, — постараемся продержаться, только поторапливайтесь.

Саперы под прикрытием ночи поползли обратно, а Бекетов, несмотря на сильный огонь противника, остался лежать на доте.

Огонь теперь вели уже из соседнего дота. Бекетов приподнялся, чтобы лучше разглядеть, откуда стреляют. Над его головой тотчас же зажужжали пули. Он снова лег. Пули летели градом. Видимо, какой-то снайпер пытался сбить его с дота во что бы то ни стало.

Пролежав с час, Бекетов решил проведать Белова. Соскользнул с дота и стал пробираться вдоль левого угла дота. Только успел добраться до траншеи, которая служила ходом сообщения к первой двери, как открылась вторая дверь и оттуда раздались выстрелы. Бекетов быстро повернул кругом и начал отползать правее. Тут он наткнулся на группу Белова.

— Возьмите Бочина и ползите к двери с противоположной стороны, — приказал Бекетов Белову, — Как доберетесь, хватайте за скобу, и не давайте закрывать, а мы с Мироновым отсюда подползем к двери и бросим гранаты.

Белов и Бочин двинулись в обход, а Бекетов и Миронов — прямо к двери.

Через несколько минут план был близок к выполнению. Бекетов, приподнявшись, крикнул:

— Бросай!

Две гранаты полетели в пасть двери. Одна разорвалась на пороге, другая — в глубине. Бочин схватился за ручку, но в этот момент открылась дальняя дверь, и автоматчик повел огонь по Бочину. Тот, выпустив ручку, залег за камни, а в следующее мгновенье выскочивший из дота финн захлопнул дверь.

Тем временем противник, выбитый из траншеи, оправился от паники и открыл сильный огонь. Группа залегла вдоль задней стенки дота. Тогда начался обстрел из двери справа. Пришлось отвести группу в ров и усилить пулеметный огонь. Саперов все не было, а время шло.

— Товарищ командир, удалось восстановить связь, — протягивая ему трубку, сказал связист. — Говорит командир полка.

— Что?.. Около самого дота. Как?.. Да нет, совсем рядом. Да какие там 40–50 метров. Я только что слез с дота. Нам взрывчатые вещества нужны… Как можно больше…

— Что там? — спросил Белов.

— Командир полка говорит, что в течение двух часов не получал от нас сведений и беспокоится, что с нами.

— А саперы где?

— Вышли, говорит, полчаса назад.

Разговор оборвался. Прошло минут двадцать. Но вот, наконец, показались саперы, которые с трудом тянули за собой лыжные санки, доверху нагруженные ящиками.

— Белов с Ямановым и Мироновым пойдут за мной, — сказал Бекетов. — Начнем с левого угла. Пулеметчикам обеспечить прикрытие, не давать противнику перейти в контратаку.

Через минуту группа в пять человек двинулась к левому углу дота. Противник, заметив движение, открыл огонь из всех амбразур. Группа залегла.

— Гранаты к бою! — приказал Бекетов. — Огонь!

И пять гранат, описав дугу, разорвались у самого дота.