— Что с тобой? Сколько крови… Ты жив? Идти можешь?

Марк рассмеялся. Царапины на его щеке оказались достаточно глубокими и за время нашей поездки половина его лица оказалась покрытой кровавой коркой. Он выглядел так, словно в одиночку боролся с парой голодных медведей, подумала я, да и огромная шишка никуда не делась. Можно понять Кира… Точнее, нет, понять Кира никак нельзя, но иногда, особенно в такие моменты, такая иллюзия возникает. Когда он забывает про себя, забывает растопыривать иглы и просто действует — так, как действовал бы нормальный человек на его месте. Глядя, как Кир мечется вокруг Марка, заглядывая в его лицо и ощупывая руками его огромный торс, я подумала, что, может быть, стоит пару раз в месяц устраивать подобную авантюру…

— Не мельтеши ты! Царапина! Смотри. Просто царапина. Накровило, видишь…

— Царапина!.. Ты пытался погладить тигра? — проворчал Кир, успокаиваясь. При виде окровавленного Марка он пережил такой шок, что даже не сразу смог ругаться, — Олухи… Во что вы ввязались? Садись! Сейчас принесу мазь.

Марк покорно опустился на стул. Что же до меня, вечернее приключение, пронзившее тело сотней тысяч адреналиновых иголочек, только сейчас начало отпускать меня. Я почувствовала ужасную усталость. Такую, от которой все тело кажется сделанным из воска и, очутившись в тепле, оно начинает таять, оплывать… Пришлось тоже сесть. Кухня в особняке Общества была небольшой, трое человек, сидящих за столом, занимали ее практически целиком, оставляя лишь узкий пятачок около зачарованной, вечно гудящей, печи, в глубине которой моргал тусклый зеленый глаз. О том, чем тут занимался Кир до нашего прихода, можно было не гадать — на столе по своему обыкновению помещалась пара книжек с заляпанными жиром страницами и полная тарелка горячих крендельков с сыром. Видимо, вечно голодный чародей поджидал нашего возвращения за легким ужином. Что ж его, легкого ужина хватит и на нас с Марком, да еще, пожалуй, останется на пять-шесть человек… Я взяла несколько крендельков и стала сосредоточенно есть, уставившись взглядом в стену.

Прибежал с мазью Кир. Он заставил Марка разоблачиться по пояс, что Марк, сконфуженно косясь на меня, и сделал. Он выглядел массивным даже в тунике или в костюме, обнажившись же, и подавно походил на какого-нибудь древнего гладиатора, причем не отставного, а пышущего силой, здоровьем — крепкий молодой дуб, а не человек. Ни грамма жира, лишь тяжелые, как пластины рыцарских доспехов, плотные пласты мышц и стальные канаты сухожилий. Сложнейшая в своем роде машина, созданная отнюдь не руками имперских чародеев, сильная, умная и выносливая. И обладающая этой проклятой улыбкой, с которой невозможно спорить.

На ребрах обнаружилась длинная багровая гематома, Кир встревожился, хотя Марк и утверждал, что все кости целы. Повреждения тут же были смазаны мазью — Кир не доверил никому накладывать ее, делал все сам.

— Штука хорошая… — бормотал он, возясь с царапинами, крошечный рядом даже с сидящим Марком, — Сам чары накладывал. Через полчаса уже и видно не будет. И молчи! Я боюсь, что если ты начнешь рассказывать, у меня возникнет желание задушить тебя. Пусть Таис рассказывает. Ее авторитету такие мелочи уже не повредят.

Марк рассмеялся, но подчинился. Я начала рассказывать, наблюдая за тем, как кропотливо работает Кир. Сама я забралась на высокий табурет и, избавившись от обуви, болтала ногами, не забывая про сырные крендельки. Мама в детстве не разрешала мне болтать ногами — «Чертей качаешь», говорила она. Что бы она сказала сейчас, если б узнала, в каком окружении и как я работаю?.. Не иначе, всыпала бы горячим ремнем. И поделом.

Когда я дошла до механического паука, Кир только головой покачал.

— Бездарные идиоты. Взломщики. Разини. Неужели сложно было проверить, прежде чем вламываться?

— Брось, — миролюбиво сказал Марк, — Ошибка, но не смертельная. В конце концов настоящая опасность нам не угрожала, «Аранеола» — всего лишь защитный механизм, а не убийца.

— Вас бы взяли спящими милицианты! Как думаешь, тайное проникновение со взломом на место преступления карается имперскими законами? Христо и Макелле пришлось бы попотеть чтобы вытащить вас из базилевсовых застенков!

— …а потом Марк кинул в него фонариком, и мы побежали! Точнее, бежал в основном Марк, я висела на нем как тюк.

Кир даже оторвался от своей работы.

— А вот это неплохо. Видимо, даже у Марка иногда бывают озарения.

— «Аранеола» боится яркого света?

— Причем тут свет? Чары в фонарике. Когда сам фонарик разбился, поле, в котором находились чары, исчезло. Всплеск чаро-энергии перед носом сбил вашего охранника с толку. Это должно было дать вам пару секунд и, судя по всему, вы ими разумно воспользовались. Был бы толк…

— Что значит «был бы!» — Марк встрепенулся и тотчас получил затрещину от своего сурового лекаря и зашипел, — Эй, больно!

— Не дергайся.

— Документы у нас, да, Таис?

— Верно, Марк прихватил сумку. Там практически вся домашняя документация Иоганеса. Уж не знаю, насколько важные документы он хранил дома, у меня не было возможности толком изучить их. Но, быть может, мы найдем там что-то важное.

— Настолько важное, что из-за него один сослуживец убил другого? — понимающе хмыкнул Кир.

Марк удивился.

— Вот уж не думал, что ты разделяешь теорию Таис о человеке-отравителе, — пробормотал он, — После того как сам нашел следы яда на руке серва…

— Одно другому не помеха. Кто-нибудь из гостей покойного господина Иоганеса вполне мог приказать серву подсыпать отраву.

— Приказать!.. Серв не слушается чужих приказов, забыл? Если он и отравил хозяина, это был его почин!

Марк вскочил и заходил по комнате взад-вперед. Кир с улыбкой сопровождал его передвижения взглядом.

— Серв сам выбирает, каких приказов ему слушаться.

— Вот уж не думаю, что это так просто — заставить его слушаться!

— Даже проще, чем ты полагаешь, Марк… Таис, вкусные крендельки?

Я была лишена возможности принимать участие в беседе — сочные румяные поджаристые крендельки таяли во рту и я занималась тем, что сокращала их количество, позабыв о сервах-отравителях и таинственных убийствах. Кир задал свой вопрос как раз когда я жевала очередной, поэтому мне пришлось помедлить, прежде чем ответить.

— Э? Кхм. Да, вполне.

— Рад, что понравились. Это Ланселот готовил.

Впервые в своей жизни я поняла выражение «ком в горле». Съеденные крендельки вдруг застыли где-то в желудке, причем за долю мгновенья я успела пересчитать их все. Семь? Восемь? Все-таки семь… Семь маленьких тикающих бомб у меня в животе. Меня бросило в холодный пот, зубы против воли предательски застучали.

Промывание желудка! Может, еще не поздно…

Кир с насмешкой глядел на меня, мои страдания определенно веселили его.

— Стой! — крикнул он, когда я наконец вскочила с места, — Марк, держи ее! Они не отравлены, Таис.

В подтверждение своих слов Кир спокойно взял с тарелки пару крендельков, закинул в рот сразу оба и стал с удовольствием жевать.

— Видишь? Отличная штука. Не знаю, врал нам о чем-то Макелла или нет, но в одном он против истины точно не пошел — готовит Ланселот и в самом деле отлично! Марк, как думаешь, после того как мы закончим с этим делом, можно будет оставить его себе?..

— Идиот! — набросилась я на Кира, — Откуда ты знаешь, что их можно есть? Яд может действовать долго!

— У нас в доме нет яда. И я проверил все своими приборами. Абсолютно съедобно, — серьезно сказал Кир, подхватывая еще кренделек, — И вкусно. На завтра я попросил его приготовить лазанью. Любишь лазанью?

— К дьяволу лазанью! — отрезала я, — Как ты заставил его действовать?

— Да говорю же, очень просто… Серв не обязан выполнять приказов, но в то же время он не имеет ничего против вежливой просьбы. Правда, сформулировать ее пришлось непросто. Я сказал что-то вроде: «Ланселот, ты же любишь готовить? У нас есть кухня и кое-какой запас провизии. Если тебе нечем заняться, ты вполне мог бы приготовить нам на ужин что-нибудь. Кстати, я очень люблю сырные крендельки». Как-то так. И готово!