То же примерно произошло и с проектом строительства крупной гидроэлектростанции на наровских водопадах и порогах. Вокруг этого проекта, предусматривавшего передачу электроэнергии Наровы в Петербург, завязался спор: кому же будет принадлежать энергия водопадов? Распри собственников и ведомств затянулись, и проект был предан забвению.
На XI съезде деятелей по водным путям России, состоявшемся уже перед первой мировой войной, также говорилось об использовании энергии рек: «Оставление этих богатств втуне, без эксплуатации столь же непростительно с точки зрения преуспеяния страны, как оставление невозделанными плодородных земель, как отсутствие добычи нефти на нефтеносных участках».
Участники съезда призывали «неотложно приступить к систематическому изучению запасов энергии в реках России». Но и этот призыв остался неуслышанным. Сила падающей воды попрежнему использовалась в мизерной степени. Только сотая часть электроэнергии, вырабатывавшейся в стране, приходилась на долю «белого угля».
А какие огромные возможности таили в себе могучие реки России! А. П. Чехов во время путешествия на Сахалин восхищался величием и мощью Енисея. Писатель назвал реку могучим богатырем, который не знает, куда девать свои силы. Такими были до революции и многие другие реки нашей страны.
Тяжелым льдом сковал капитализм тысячи русских рек, их титаническую энергию.
Лед, вопреки календарю, тронулся в Октябре.
Социалистическая революция раскрепостила силу водных потоков, открыла путь к покорению рек, воле и разуму свободного человека.
Свет над Россией
В воздухе еще стоял гул громового залпа «Авроры». Молодой республике Советов шел третий месяц. Окруженная злобными врагами, готовившими интервенцию, она героически боролась с разрухой, голодом, эпидемиями.
В январе 1918 года В. И. Ленин дает задание: составить смету строительства гидроэлектростанции на реке Волхове. Владимир Ильич подчеркнул: задание весьма срочное.
Советская гидроэнергетика — ровесница Октябрьской революции. У ее колыбели стоял тот, чья рука начертала гениальную формулу:
«Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны».
В апреле 1918 года Совет Народных Комиссаров рассматривает вопрос о строительстве гидростанций на Волхове, Свири, Иматре. На этом заседании В. И. Ленин делает заметки об электрификации промышленности Петрограда и Москвы, подсчитывает возможное использование энергии Невы, Волхова, Иматры, Свири. «Волхов строить», — пишет Владимир Ильич. И рядом: «2–3 строительных сезона».
Волхов строить!
— Трудно приходилось первым строителям Волховской станции, — писал в своих воспоминаниях Г. О. Графтио. — Не хватало людей, оборудования, денег. Но мы бодро смотрели на будущее, так как знали, что в самую тяжелую минуту всегда найдем помощь и защиту у Владимира Ильича.
В. И. Ленин внимательно следил за всем, что происходило на площадке Волховстроя, давал советы, помогал, требовал безоговорочного выполнения промышленностью заказов первенца советской гидроэнергетики. Узнав, что один из заводов медлит с оформлением заказа на водяные турбины, Владимир Ильич гневно пишет управделами Совета Народных Комиссаров:
«Обязательно найдите виновных, чтобы мы этих мерзавцев могли сгноить в тюрьме.
Установите точную персональную ответственность за работу этого завода и заказы ему».
26 ноября 1919 года, когда на Южном фронте шли ожесточенные бои, В. И. Ленин подписал постановление Совета Обороны о признании работ по сооружению Волховской и Свирской гидростанций военно-срочными и подчеркнул их «военно-стратегическое и государственное значение».
270 рабочих начали строить Волховскую ГЭС. В 1920 году количество рабочих возросло до 574, а в 1924 году коллектив строителей насчитывал более 12 тысяч человек. Лопатами и тачками создавали советские люди первую крупную гидростанцию новой России. В бюллетенях, издававшихся Волховстроем в 1925–1926 годах, можно прочесть: «…бетон подавался тачками по временному настилу… На самых кессонах тачки поднимались вверх по стремянкам с помощью крючников», или «По мосту была организована лошадиная тяга, а по стенке, так как там с лошадью не развернуться, тяга была оставлена ручная». Когда читаешь эти пожелтевшие листки, с особой силой ощущаешь величие подвига советских гидростроителей, совершенного на берегах древнего Волхова.
…В декабре 1926 года зажглись огни Волховской гидростанции.
В дни торжественного пуска первенца социалистической гидроэнергетики «Правда» писала: «Советский Союз будет не раз открывать новые электростанции, еще более грандиозные, чем Волховская, более усовершенствованные, более мощные; будут торжественные собрания рабочих, и взволнованная толпа будет петь „Интернационал“. И все же единственным, неповторимым, непревзойденным останется момент открытия Волховской станции… Может или не может быть осуществлено строительство социализма в СССР? Да! Вот в болотной глуши на берегу полупустынной реки засверкал тысячами огней изумительный по силе положительный ответ. И кто же может теперь сомневаться в том, что будут построены силовые станции и на Свири, и на Днепре, и на Дону».
И действительно, появились еще более мощные станции и на Свири, и на Днепре, и на Дону…
Уже с первых шагов советская гидротехническая школа показала свою творческую новаторскую сущность. Интересна в этом отношении история создания крупной гидроэлектростанции на реке Свирь. Зарубежная гидротехническая наука утверждала, что крупную гидроэлектростанцию можно строить только на скальных грунтах. Такие грунты характерны для горных рек, на которых обычно и возводились плотины. Были, правда, попытки строить гидростанции на мягком основании, но они оканчивались неудачей. Американский консультант Купер, прибывший на Свирь, категорически отрицал возможность строительства здесь плотины. Он уверял, что девонские глины с прослойками песка никак не могут служить основанием для гидростанции, предсказывал «неминуемую катастрофу». Официальный документ о посещении Купером Свирьстроя зафиксировал, что американский консультант «указал на опасность и бессмысленность возведения гидротехнического сооружения на подобных грунтах». Свое заключение Купер направил Советскому правительству. Автор проекта Нижне-Свирской ГЭС инженер Г. О. Графтио, вызванный в Москву, заявил: строительство гидростанции вполне возможно и на мягких грунтах.
Решалась судьба не только Свирской стройки. Ведь если согласиться с Купером, то нужно сделать вывод, что и на великих равнинных реках Советского Союза строить крупные плотины невозможно. Скального ложа нет ни у Волги, ни в низовьях Днепра, ни у Дона. Неужели же отказаться от использования огромных запасов энергии? Свирская стройка должна была дать ответ на этот важнейший вопрос.
Советское правительство отвергло доводы Купера и доверило строительство советским гидротехникам во главе с инженером Графтио. На Свири, в 143 километрах от истока, близ острова Негежма, были сооружены бетонная плотина протяженностью 220 метров и высотой 22 метра, а также земляная плотина, дамба, судоходный шлюз, способный пропустить в год до 6 миллионов тонн грузов. На Нижне-Свирской ГЭС были установлены турбины по 29 тысяч киловатт каждая — в то время самые мощные гидротурбины в мире.
В декабре 1933 года состоялся пуск Нижне-Свирской гидроэлектростанции. 240-километровая линия электропередачи соединила ее с Ленинградом.
Экзамен на зрелость советская гидротехника выдержала блестяще. На мягких грунтах выросла крупная гидроэлектростанция. Это было новое слово в мировой гидротехнической науке.
«Обуздав быструю Свирь, победив девон, перед которым пасовали лучшие специалисты капиталистических стран, вы открыли новую славную страницу советской гидротехники», — писал строителям в дни пуска станции Сергей Миронович Киров.