Жалко только Настю, если убьют.

И Светку. Хотя она себе найдёт…

И детей.

И мамку. Как она выдержит — мужа убили, а потом — сына?

И бабулю…

Да всех жалко!

Но и иначе нельзя. Не получается! Война тут идёт за них же. Чтобы однажды и к ним не пришли вот такие Лихие и не начали их карать за то, что не хотят думать так, как этот засранец.

Значит, это его война. За своих он тут воюет. Не только за родных, но за всех — своих.

Буран сменил позицию. Эта дырочка, конечно, удобная, но теперь она раскрыта. Прилетит граната, откуда не ждали, и каюк. Оно, конечно, и так каюк. Но пока патроны есть, хочется побольше нацистов на тот свет забрать. Людям на этом дышать будет легче…

Нет, повеселились-то от души! Миномёты всё-таки расколотили. Убили и того «Буцефала», что пострелял казаков. И кого-то в штабах, судя по всему, так испугал, что дальнейшую бронетехнику для развития первоначального успеха начальство застопорило в тылу. Хотя бояться, по большому счёту, уже было нечего: штурмовавшие посёлок разведчики с казаками уничтожили три долговременных заградительных огневых точки, упокоив команды дзотов гранатами. В общем, можно было навалиться и решить тему. Но крики и увещевания по рации ни к какому результату не привели: «Поняли тебя, решаем вопрос»… Не выделили даже бэтра паршивого, чтобы раненых вывезти!

А потом стало вообще поздно. В деревне оказалось неожиданно много укровских войск. Подошли откуда-то, что ли? Откуда? Ведь вход от Дебальцева разведчики продолжали удерживать. Где-то в деревне ховались? Чёрт, непонятно.

Укры вперёд не лезли. Похоже, большую, важную засаду готовили. То есть явно хотели дать втянуться подразделениям ЛНР, поманив кажущимся успехом, втянуть в деревню, да в ней всех и положить.

В результате очень тяжёлый бой получился. Хоть вроде бы и победный — двумя десятками бойцов у целой БТГ половину посёлка откусили, — но никогда у него таки потерь не было! Пятеро двухсотых, семеро трёхсотых! Двенадцать человек! Это у него-то, у Бурана, про которого ходили легенды как про командира-счастливчика, который потерь не допускает!

Ясно дело: впервые, по сути, он не сам выбирает и затем навязывает условия боя, а подчиняется обстоятельствам, которые определяет противник. Да вот как хоть сейчас: кинут укропы танчик посмотреть, остались ли ещё выстрелы у фактически окружённых разведчиков, догадаются по рисунку обороны, что нет у них уже ничего, — и амба. Раскатают в кровавый блин прямо под этими кирпичами.

Потому как ясно: попали они тут именно в засаду. В простую, в общем-то. Но от того ещё более обидную. В форме подковы, внутрь которой их фактически и пригласили. И, не исключено, та первая, неудачная для укров — и для Еланца — засада была именно червячком, который посажен был на крючочек…

Разведка же засады не выявила. Облажались в этом казачки. Нет, точно: правилен прежний вывод. Явно побоялись или поленились ребятки добраться до посёлка. Как итог — подставили в первый день своих. А уж ОРБ оказался потом в роли выручальщика. И уже не своим делом занимался, а как обычное пехотное подразделение линейный бой вёл. В условиях количественного и качественного превосходства противника…

Может, поэтому командование и не торопилось с помощью? Просекло что-то. И решило сберечь резервы?

А их тут оставили — ну а что делать, раз они уже здесь?

При этом, справедливости ради, приказ на отход всё-таки дан был. Только поздно он пришёл. К тому времени укропы их уже обсели плотно.

То есть что значит, плотно? Стреляли из пулемётов, да порыкивали танками. Но вперёд не лезли, справедливо опасаясь за свои жизни. Всё же положили их тут немало. И танкисты не знали, сколько против них оставалось ещё гранатомётов и выстрелов к ним. Действовал тот закон, о котором упомянул ребятам: в населённом пункте танк без пехоты — лёгкая добыча. А для пехоты мы — слишком жалящая оса. Авиацией разбомбить — это, пожалуй, можно… но опять же: сложно попасть в нужное место.

В общем, сложилось что-то вроде неустойчивого равновесия. Нет, при этом тоже стреляют, пытаются всё-таки проковырять защиту одного из немногих здесь по-настоящему каменных домов. И посылают такие вот группки ликвидаторов, что лежат перед домом — вторая уже! — с задачей отыскать и добить.

Пока не удаётся. В соседнем доме, кирпичном, засел и отбивается Шрек. Вдвоём они представляют уже хороший укреплённый оборонительный узел. Держат друг другу спины. Ещё где-то казаки постреливают. Те пятеро, что целыми оставались. Сколько их теперь, неизвестно. Но постреливают.

Потому и равновесие. Укропы обожглись, теперь дуют на воду. А ополченцев осталось слишком мало — именно для того, чтобы прикрыть отход своих, уносящих и сопровождающих раненых. Всё, как положено: одни небольшими группами отходят, другие остаются в деревне оттягивать на себя укропов. Потом группами отходят и эти, а прикрывают следующие.

Правда, уходят бойцы по чистому полю, который обстреливают всё с того же проклятого опорного пункта! И отходить перекатами не получается. Просто отползают группами.

Но всё ж не та интенсивность огня, чтобы начисто всех завалить там, на поле. Всё же казаки своим огнём из посёлка прилично этому мешают, отвлекают внимание на себя, заставляют врага прятаться.

А мы, соответственно, прикрываем казачков и отвлекаем внимание поселковых укров на себя. И отсекаем их от выхода на поле, к месту той засады, которая, падла, так удачно проредила разведчиков на подходе к месту. И убила Еланца.

Эх, Еланчик…

Будь на их месте не опытные ОРБшники, подобные случаи отрабатывавшие, а те же казаки — те так бы и остались лежать под огнём. Хотя нет, свинтили бы, конечно, быстро. И куда? Да назад, естественно! И всё — штурм сорван!

Хотя он и так сорван, если быть честным. Ну, блин, какая же падла в штабе решила придержать поддержку, когда посёлок, можно сказать, почти уже упал в наши руки?!

А Ведьмак дошёл, бродяга! Доложился уже. В своём стиле чёрного юмора: «На меня патронов не хватило. Но я сам виноват — нечего было зевать». И до Мишки он дозвонился, который оказался ближе, чем можно было ожидать: МГБшники тоже под Дебаль ротировались по очереди. Хотя что он-то тут делал, раненый?

Алексей снова перебрался к противоположному окну. Пока тихо. Шевеления не заметно. А ведь так — чего не бывает! — и до темноты можно досидеть! Она зимой рано наступает! И свалить потихоньку! Что, не смогут? Да смогут. Хоть и плотно укропчики обложили, но по темноте, из развалин, пара бойцов с их подготовкой ускользнёт в два притопа, три прихлопа. И ПНВ не помогут — больно много тут будет отражений.

А в полях? На голом месте? А там мы и идти не будем. Мимо фермы бы лишь просочиться — а там и та балочка, о которой Ведьмаку говорил.

Эх, лето бы! Тут, говорят, такая кукуруза растёт! По ней вообще как по бульвару вышли бы! Но и так будет шанс. Лишь бы, блин, боеприпасов хватило! До темноты продержаться. А то вон кот наплакал. Ещё пара атак — и всё. Останется только гранату в ход пустить. Под подбородком. Чтобы не доставить нацикам грязной радости узнать, что Бурана всё-таки завалили…

Три постукивания, пауза, два постукивания. Это сигнал, что свои. Шрек, бродяга. Всё ж заставил вздрогнуть. Хоть и нормально они вдвоём распределили секторы, но всегда есть шанс, что какой-нибудь хитрый диверс найдёт путь через тылы. Сами-то они вот так и положили расчёты миномётные! Через тылы. А там ведь грамотно ребята расставлены были, с охранением, с секретами, с прикрытием. Ничего, прошли. И укров всех приняли качественно, быстро.

Правда, Дядю Борю там срезало, получил он свою первую рану. Но тут уж случайность сработала, неизбежная в каждом бою. Один пост не заметили — кстати, в самом же дядиборином секторе. Но всё равно вышло хорошо: не только расчёт двух миномётов обнулили, но ещё и сами из них популять успели. А затем подорвали. А в магазине, возле которого миномёты стояли, — то есть в его развалинах — ещё и засаду устроили. А когда засада отошла, пара хлопков дала понять, что укропы ещё и ножкам своим бо-бо сделали…