Группе Алексея предстояло перебраться на «минус» в десятке километров восточнее — в зелёнке в районе платформы Огородной. Кислый вариант, конечно, по согласному мнению обоих, но по знакомому маршруту в районе Старого Айдара теперь ловить вовсе нечего. Там отвлекающий бенц будет.
С другой стороны, «возле Огородной и зелёнка напротив, и дачки пустые, и схорониться есть где, и переправа неширокая». «Выступление сразу по темноте, точка сбора — вот здесь, хорошая, прикрытая хоть и зимним, но всё же лесом. Правда, в лесу растяжки наверняка, да железная дорога там рядом, зажать могут качественно, но ты сам не юный пионер, на месте посмотришь. Местность сложная, скрадываться придётся предельно качественно. Сумеешь. До пионерлагеря этого только доберись, а там скумекаешь». «Частоты для связи вот, частоты и сигналы для связи с артиллеристами согласуем, когда они подойдут». «Основные трудности те же: переправа через реку и железная дорога. Значит, лодку резиновую и жёлтые повязки нарукавные в комплект, чтобы если гражданский кто увидит, за укропов принял».
Это было всё, что можно было выжать за такое время из имеющейся обстановки и условий. Куга-Кудасов действительно молодец, но, боже, как всё зыбко!
Именно при этой мысли та самая идея буквально ворвалась в голову Алексея. И заставила его рискнуть вызвать ревнивую отповедь со стороны начштаба по поводу нарушения уже согласованных границ компетенций.
Однако мысль того стоила.
— Вот что мне, Игорь, подумалось, — продолжил он. — Как бы в дополнение к этому плану. Тут всё верно для обычной ДРГ — никто бы лучше и не придумал. Но смотри: реально всю эту арту и технику нам быстро не подтянуть. Это тебе не группу собрать. То есть время уходит — раз. Дальше: у нас, вишь, задача больше для спецназа — найти и освободить заложников. Тут надо не арту срисовать или снайпера упокоить, а в самом логове злодеев найти пленных и освободить без шума-гама. Значит, тишина нужна. То есть так зайти, чтобы они даже не заподозрили, что у них кто-то шарится по тылам. А тут день, светло. Насторожатся, когда их начнут атаковать. Увезут пленных куда подальше от фронта, в Северск, например. Придётся, блин, тогда штурм дворца Амина изобразить. А мы ведь ни разу не «Альфа»…
Куга поморщился:
— Может, они уже в Половинкино сидят, заложники. Пленный нужен, который знает. Не Мыкола с блок-поста, а какой-нибудь их сотник-живоглотник. А где его взять? Только по месту. Ну, то есть, тем же макаром заходить и там уже офицера какого скрасть и спросить…
— Не совсем, — помотал головой Кравченко. — Есть у меня одна идейка, как туда тихо зайти и под прикрытием всё на месте разузнать…
Глава 6
Лысый выглядел угнетённо. Алексей вполне это понимал. Посиди на подвале у гэбэшников, походи каждый день на допросы, потрясись под прессом психологического давления! Тем более, когда сам понимаешь, что тебе вовсе не угрожают. А всего лишь описывают перспективу. Да ты и сам явственно осознаёшь, что тебя ждёт, когда в военное время не уголовку какую-нибудь шьют, а предъявляют покушение на убийство действующего офицера, работу на врага и измену родине.
А особенно, когда ты оказался в перекрестье разных воль и интересов…
Мишка, которого после утверждения нового плана Кравченко снова призвали его курировать, об этом Алексею кратко, но ёмко рассказал.
Во-первых, комендатура записала себе раскрытие и задержание главарей раведывательно-диверсионной сети Украины в ЛНР. Благодаря этому она не только замела веником под диван свой прокол с тем, что не разглядела крота в своих рядах, но и весьма подняла свой авторитет. И приобрела важные очки в своём вообще-то бесперспективном, но таком захватывающем в нынешней конкретной политической ситуации соревновании с МВД.
Во-вторых, свой профит закассировало и министерство госбезопасности. Ибо те же шпионы-диверсанты сидели на его подвале и давали крайне интересные показания. Так что буквально за неделю контрразведка ЛНР довольно густо наполнила свою сеть ценным уловом. Большая часть его, впрочем, о своём новом статусе и не подозревает, потому что осталась на свободе, чтобы работать под контролем. В руководстве МГБ люди профессиональные, да и советники его далеко не с пальмы спустились… С их-то опытом работы в Чечне вербовочные заходы в непуганом нацистском планктоне ограничиваются лишь брезгливостью профессионалов.
Но профессионалы обычно хорошо преодолевают чувство брезгливости…
В этом смысле Михаил был не вполне откровенен, когда говорил своему другу, что подсаженных на крючок рыбёшек у МГБ в «Айдаре» не было. Ну, то есть, прямо висящих на кукане действительно не было. Но как минимум три удочки уверенно в руках держатся. Не считая Мирона, которого, к сожалению, попалили от восторга и торопливости в той операции, когда выманивали на него укропских кураторов.
В-третьих же и главных, этот успех был весьма изящно подан в засекреченных рапортах и докладных — а также в Мишкиных «вонючках». Это помогло существенно нарастить реноме МГБ — как в глазах Главы, который, по некоторым данным, тихонько разворачивал прокуратуру в свою личную спецслужбу, так и, прежде всего, в глазах ЦК. Точнее, того сектора, что курировал дела Донбасса, — для более высоких кругов это всё-таки была мелочь.
Но поднять свой рейтинг хотя бы и на этих уровнях — означало получить довольно зримые преимущества в условиях очень калейдоскопичной политической борьбы в республике. Москва есть Москва.
То, что калейдоскоп этот менял свои рисунки в подковёрной темноте, то есть для обычного глаза всё равно невидимо, не делало его вращения менее увлекательными для участников процесса. Потому как те, кто в нём участвовал, в этой темноте видели лучше кошек. И предельно точно вымеряли, насколько близко чьи-то когти подобрались, скажем, к министру образования, и вполне уверенно определяли, чьи это когти. Рассчитывали, захочет ли наступить на эту растопыренную лапу ногою Глава. Или побережёт ресурсы на тот случай, если чьи-то клыки нарисуются в непосредственной близости к горлу, например, министра здравоохранения. Или, что гораздо слаще, к министру топлива и энергетики…
В данный момент, впрочем, о подобных перспективах речь не шла. В данный момент клыки госбезопасности медленно и сладострастно погружались в плоть не столько уже украинской агентуры (это само собой), сколько местного бизнеса. Ходы к которому информация от взнузданной опытной рукой агентуры открыла самые что ни на есть прямые. Ибо какая служба безопасности не мечтает контролировать бизнес? Даже не столько ради дани, сколько ради самого по себе наращения размеров этих вот клыков. Ведь они тоже усиленно растут как раз тогда, когда вволю питаются деньгами…
Одним из ключиков к схеме причудливого лабиринта донецко-луганско-украинского бизнеса и оказался невезучий Лысый, столь самонадеянно и безоглядно включившийся в чужую игру. Причём игру, где жизни были даже не ставками, а так — косточками домино…
И теперь он вынужден был в этой игре постепенно, одного за одним, сдавать прежних партнёров с известными ему их комбинациями.
Завибрируешь тут…
Разумеется, посвящённый Мишкой в психологические расклады бандита Алексей не испытывал к тому никакого сочувствия. Наоборот, он с удовольствием и каким-то наслаждением — хотя почему «каким-то»? вполне нормальным, которое появляется, когда есть возможность от души отдуплиться по врагу, — сыграл свою роль в наскоро придуманном спектакле…
Лысого неурочно вызвали из камеры и повели на очную ставку. Выполняя подзабытые уже было команды — «Руки за спину!», «Лицом к стене, не оборачиваться!», «Проходи вперёд!» — он напряжённо размышлял, с кем его сейчас сведёт жёсткая рука гэбэшников. Кое с кем видеться в настоящих условиях не хотелось бы категорически.
Нет, Чупрына совершенно не жалел о том, что сдал кое-какие связи и людей. Во-первых, не всех и не главных, а только тех, схемы с которыми чекисты или знали, или же эти схемы было не скрыть. А во-вторых, запеть на вилах у чекистов — не впадлу. Хотя, конечно, при ответе это не проканает, но тут уж как кость легла: умри ты сегодня, а я завтра. Повернуться лицом к стенке или поделиться тем, что знаешь, с чекистами — выбор прост.