Второе дело

У многих до сих пор на слуху второе уголовное дело по обвинению Дмитрия Якубовского в том, что он …. своих сокамерников и ломал им ребра. Когда формулировалось это обвинение, не было газеты, которая не проинформировала бы своих читателей о вопиющих «фактах». Потом суд признал, что ничего подобного не было, но об этом решении отечественной Фемиды все забыли.

По версии следствия, он избил сокамерника и сломал ему два ребра. Правда, суд пришел к выводу, что Дима несколько раз ударил своего сокамерника Христенко не с целью «совершить насилие над ним, а желая утвердить свое мнимое превосходство», как написано в приговоре.

Смешная формулировка? Еще смешней делается, когда из материалов дела узнаешь, что «потерпевший» — кандидат в мастера спорта, со здоровенной рожей — сидел за контрабанду оружия, которую сам же признал. На допросы его вызывали сотрудники ФСБ. Нам было известно, что во время этих допросов-бесед его расспрашивали о Диме. После того как он дал показания на Якубовского, был сразу отпущен на свободу.

Уголовное дело по обвинению Христенко было приостановлено.

Нельзя не улыбнуться, ознакомившись с показаниями «потерпевшего» о том, что представители ФСБ приходили к нему на беседу с целью «выяснить его состояние здоровья и помочь в лечении геморроя». Да-да, именно так написано в протоколе допроса. Как показал допрошенный на предварительном следствии сотрудник ФСБ, лечение геморроя поручено заместителю начальника оперотдела.

Мне думается, что больше ничего объяснять не надо. Из сказанного и так уже все понятно. Остается только порадоваться за чуткость славных сотрудников ФСБ, которую они готовы проявить по отношению к каждому, страдающему геморроем…

Для чего же все это было нужно? Совершенно понятно, что юридический смысл здесь искать не приходится. Ответ может быть только один — несмотря на управляемость судов, на карманных прокуроров, власти боялись оправдательного приговора. Именно затем, чтобы «подпереть» несуществующее первое дело, было придумано второе.

Почему?

Этот вопрос мне долго не давал покоя. Как адвокат Якубовского, я знала уголовное дело чуть ли не наизусть. И опять же, как адвокат, не могла не видеть эти грубые белые нитки, торчавшие отовсюду. Дело шили не лучшие портные, строчка получилась неровной, а кое-где отсутствовала напрочь. «Костюмчик» вышел просто по Райкину. Но вышел, причем примеркой дело не ограничилось. Пришлось его носить долгих четыре года.

Я не раз спрашивала Диму, за что его посадили.

По его словам, разгадку следует искать в событиях лета и осени 1993 года. Вспомним?

Открытое противостояние структур власти началось летом. Парламент против президента. В июле Якубовского привезли в Москву и задали вечный русский вопрос: «Что делать?» Сидя в Кремле, за неделю он составил программу.

Главная задача заключалась в том, чтобы расчистить дорогу, а потом уже навести порядок. Без стрельбы, без крови, без трупов. Но исполнителей этот путь не устраивал. Слишком сложно, да и долго. Надо было аккуратно, используя различные рычаги, перевести в свой лагерь ряд людей. Вместо того чтобы плавно решить этот вопрос, людей обрекли на смерть. Политическую, конечно. Физическое уничтожение не потребовалось. Тот же Руцкой при умелом подходе не пошел бы против президента, но тогда он занял бы чье-то место, на которое уже имелся претендент. Да что говорить! Войны в Чечне могло не быть, если бы состоялась встреча Ельцина с Дудаевым. Не дали.

Им хотелось действовать побыстрей, артиллерийским наскоком. И кровь им была нужна. Как в банде бандиты повязаны кровью, так и здесь им необходимо было замазать президента. Он до сих пор не может отмыться от этой крови.

Дима вернулся в Москву после выборов в декабре и, как обещал, держался в стороне от политики. Кремль объезжал стороной. Наверное, ему надо было работать дворником, чистить дворы и помойки — в этом случае о нем никто бы не вспомнил.

Но, как подчеркнул судья Реммер, Якубовский, вернувшись из Канады, «стал восстанавливать имевшуюся вокруг него до отъезда престижную в понимании свежеиспеченной столичной элиты атмосферу барской роскоши и сервиса». Забылся…

Ведь собираясь в Россию, он зашел в Торонто в один хороший итальянский магазин купить материал.

— Мне надо сшить пять костюмов, — сказал Якубовский продавцам-итальянцам, большим знатокам этого дела.

Принесли ему кучу разнообразных тканей. Дима выбрал одну.

— Как! — закричали итальянцы. — Вы выбрали материал на один костюм?

И тут Дима их ошарашил:

— Мне нужно пять одинаковых костюмов, к ним одинаковые носки, галстуки и ботинки.

— Мафия, сэр? — вежливо осведомились они. — Убить кого-то намереваетесь?

— Нет, — успокоил Якубовский всполошившихся итальянцев, — я человек мирный. Просто еду в Россию, а там надо выглядеть бедным, как большинство.

— Надо же, — закачали головами итальянцы, — а у нас, наоборот, бедные хотят, чтобы их принимали за богатых.

Вместо того чтобы сидеть и не высовываться, Дима давал интервью, открыл офис в гостинице «Метрополь», ездил на длинной американской машине, обзавелся штатом телохранителей, шоферов, секретарей, горничных.

Уже была объявлена амнистия 1994 года. Узников выпустили из Лефортовской тюрьмы. И президент в любой момент мог спросить: «Что же вы, чудаки, так меня подставили? Где этот Якубовский со своим планом? Хочу этому дураку в глаза посмотреть!»

Конечно, можно было одним махом разрубить узел — убрать Якубовского. Как будто просто. Но они сообразили, что вариант ликвидации породит массу неудобных вопросов, в первую очередь у президента. Списать горы трупов на Якубовского, который уже ничего не скажет? Несолидно как-то. Но ведь есть прекрасный, давно апробированный способ заткнуть кому-то глотку. Надолго, если не навсегда. Этот способ — дискредитация. Замазать человека с ног до головы. Тогда его будут сторониться, как прокаженного. Так Якубовского сделали книжным вором.

Как российские менты потрясли Грецию

Дима часто страдает из-за собственной доброты. Очень многие люди, чувствуя его хорошее отношение, быстро садятся ему на шею и начинают вести себя так, как не посмели бы с другими. Он иногда говорит, что, если бы к нему вернулась одна сотая того, что до своего ареста он раздал и подарил, то он бы мог жить безбедно до глубокой старости. Скольким людям Дима купил квартиры, дома, но никто из них не пришел на помощь, когда он освободился и оказался практически без средств. Помогали другие. Те, для кого он ничего не успел сделать, и те, с которыми он воевал, находясь по другую сторону баррикад. Ему страшно обидно, что люди, которых он пестовал, чуть ли не с того света вытаскивал, остались в стороне.

В один прекрасный день Диме вдруг стало жалко наших несчастных ментов. Это потом они не пожалели ни меня, когда мою квартиру трижды обворовали и стукнули по голове, ни Диму, которому пришлось томиться в восьмиметровой камере в обществе ещё двенадцати человек…

Это была благотворительная акция. Дима пошел с протянутой рукой по банкирам и другим влиятельным людям, чтобы собрать деньги на реализацию социальной программы для милиции. Задумка была такая: в качестве поощрения за успехи в работе отправить сотрудников милиции отдохнуть за границу. В Грецию.

Тогда был настоящий бум с этими заграничными поездками. Люди только обрели возможность увидеть мир, тот самый Запад, который десятилетиями с переменным успехом поливала грязью советская власть в лице своей партийной печати.

У ментов на хорошую поездку денег не было, но решили устроить все достойно, чтобы они почувствовали себя такими капиталистическими дядями. И вот пошел Дима с мошной за деньгами. Люди давали деньги именно ему, Дмитрию Якубовскому. Он мог подарить их девкам, сдать в детский фонд — распорядиться по своему усмотрению. Планировалось, что выделят полтора миллиона долларов, но дали только миллион. В связи с чем у Димы возникли некоторые убытки.