Обезьяноподобная тварь завизжала, но ничем не успела ответить: Алиизса вонзила свой меч ей в плечо, а потом выпустила несколько магических снарядов. Как только лазурное свечение разлилось вокруг алю, свистящие синие стрелы поразили голову твари, и существо упало на землю, забившись в предсмертных судорогах. Каанир добил его быстрым ударом в грудь, прямо в черное сердце демона.

Бой был завершен.

— Ты появился вовремя, Вок, — сказал Кэл. Он пытался встать на дрожащие связанные ноги. — Я думал, нам конец.

Каанир кивнул, тяжело дыша.

— Рад, что смог быть полезным, — сказал он рассеянно, даже немного насмешливо, рыцарю. Рука горела. Он повернулся к Торану.

— Она вот-вот отвалится. Ну сейчас-то ты поможешь мне?

Ангел закрыл глаза, как будто преодолевая боль, но кивнул.

— Да, — сказал он. — Я исцелю тебя, хоть у меня и осталось мало сил.

— Нет, — сказал Кэл.

Каанир сердито повернулся к нему.

— Что? — спросил он. — В чем дело?

— Пусть сначала попробует Засиан, — сказал Кэл, указывая на жреца. — Он хороший целитель и не страдает так, как Торан, от того, что находится в этом месте.

Каанир ухмыльнулся, но не стал спорить. Он пошел туда, где с отсутствующим видом сидел жрец.

— Можешь извлечь яд из моей раны и исцелить меня? — спросил он. Когда Засиан не ответил, Вок присел перед ним на корточки.

— Эй ты! — сказал он, повышая голос. — Ты меня слышишь?

Засиан наконец обратил свой взор к Кааниру, но, казалось, не увидел его. Камбион вздохнул, но сдержался в надежде, что, возможно, человек, который когда-то был его противником, сможет понять его слова. Жрец посмотрел на рану, и наконец в его глазах появились некоторые проблески сознания.

— Ты ранен, — сказал он, протянув руку, чтобы коснуться открытой раны, которая уже нарывала, и из нее сочился зеленоватый гной. Прикосновение вызвало прилив обжигающей, стреляющей боли.

— Да, — сказал Каанир, стараясь сохранять терпение. — Я был отравлен. Можешь сделать что-нибудь?

Засиан не ответил, но ввел в гноящийся порез кончик пальца. Камбион стиснул зубы и старался не морщиться.

Жрец закрыл глаза, его пальцы гладили рану. Эти прикосновения Каанир ощущал как холод, а отеки, казалось, начали исчезать, кожа приобретала свой обычный цвет. Каанир испустил глубокий, удовлетворенный вздох; до этого времени, пока ему не стало лучше, он не понимал, в каком плохом состоянии его рука.

Засиан работал еще несколько минут, с помощью волшебства удаляя яд и инфекцию из руки Каанира. Закончив, жрец рассеянно улыбнулся камбиону, а затем снова отвернулся, безразлично уставившись перед собой.

Каанир посмотрел на то место, где прежде была рана. Рука совершенно не болела, и не осталось ничего, напоминающего о ранении, кроме исчезающего на глазах очень узкого белого шрама. Камбион согнул руку несколько раз, проверяя ее подвижность. Удовлетворенный, он поднялся на ноги и повернулся к остальным.

И только тогда заметил, в каком плачевном состоянии находится Алиизса. На ее теле не осталось живого места, из ран текла кровь. Она сжалась в комок, и ее рвало кровью. Алю задыхалась, корчась на твердом каменном полу, а голубое свечение вокруг нее таяло.

Опустившись на колени рядом с ней, Каанир сказал:

— Ты выглядишь, как смерть. Только не говори мне, что тебе не больно.

— Мне больно, — она кашлянула еще раз, и кровь потекла по ее подбородку. — Я думаю, что моя новообретенная магическая сила пожирает меня.

— Что это значит? — тихо спросил Каанир. Все последние мысли и воспоминания о счастливых временах, проведенных вместе с ней, прошли через него, смешавшись с болезненным открытием. Он почувствовал внезапный страх. — Почему это произошло?

Алиизса глубоко вздохнула.

— Последствия смерти Мистры, — сказала она. — Я почувствовала, что это накрывает меня, еще в ротонде, когда впервые пришла в себя. Как я подозреваю, именно то, что заставило слиться воедино Микуса и Мишика, то, что лишило памяти Засиана… оно, должно быть, наполнило меня невиданной мощью. — Она задрожала. — И эта мощь использует меня, мою жизненную силу, чтобы функционировать.

Каанир посмотрел на лицо Алиизсы, и на мгновение ему самому стало больно.

— Я не понимаю, — сказал он.

— Да, это так, — сказала она. — Великая сила. Убивает меня. Медленно.

Каанир почувствовал, что его грудь сжалась, как в тисках, и стало трудно дышать.

— Насколько это плохо? — спросил он. — Можно ли от этого избавиться?

Алиизса покачала головой.

— Я не знаю. Я не смею…

Ее сотряс еще один приступ кашля. Она утерла капли крови с губ и попыталась продолжить.

— Я не посмею снова призвать магию, — сказала она. — Раз от раза все хуже. Я могу отдохнуть и почувствовать себя лучше, но каждое последующее заклинание отбирает все больше сил. И если бы только это.

Каанир оперся спиной о толстый сталагмит. «Я теряю ее, — понял он. — Возможно, Засиан мог бы…»

Каанир встал, подошел к жрецу и схватил его за руку.

— Иди сюда, ты! — прорычал он, потянув его за собой. — Помоги ей!

Но Засиан никак не отреагировал. Он просто завалился на бок.

— Будь ты проклят! — крикнул камбион, собираясь пнуть жреца.

— Каанир, остановись! — закричала Алиизса. Ее голос был слабым, она не могла стоять на ногах, но поползла к Засиану и попыталась вытянуть руку, чтобы предотвратить удар.

Вок остановился, ошеломленный.

«Ты стала бы защищать его, даже если бы тебе самой грозила смерть. Ты готова его защищать даже от меня. Слабая, как ягненок, но ты все же…»

Его снова охватило негодование и гнев.

«Дурак ты, Каанир Вок, — сказал он самому себе. — Ты сам устроил этот бардак и оказался в самом центре событий. Что ж, пришло время все исправить. Пришло время исправить все, что ты натворил. У тебя нет будущего, пока ты с этим не покончишь».

Подумав так, камбион ощутил прилив сил. Он почувствовал, что десятки дней, наполненных гневом и разочарованием, заканчиваются. Пришло время действовать. Никаких колебаний, никакого промедления. Настает новый день, Каанир Вок.

Вок увидел расширившиеся глаза Алиизсы. «Она удивлена, — подумал камбион. — Она обеспокоена тем, что ненароком пересекла грань, открыла свою глубокую, темную слабость ко мне, и при этом она знает, что не может мне доверять. Позволь мне кое-что показать тебе, любимая».

— Просто замечательно, — сказал он. — Еще день или пару дней назад я отдал бы все на свете, лишь бы вонзить клинок в его кишки. А сейчас Засиан как ни в чем не бывало восстанавливает мою руку, ни о чем не думая. Я имею в виду, что он вообще ни о чем не думает.

Торан закашлялся.

— Он превращается в Сосуд Жизни, — сказал ангел голосом, звучащим так хрипло, словно он не пил в течение нескольких дней. — Я никогда не видел, как это происходит, но похоже на то.

Заинтригованный Каанир придвинулся к ангелу и опустился на колени.

— Чем он становится?

Торан боролся с приступом кашля, пытаясь объяснить.

— Как правило, небесные существа могут принести в жертву самих себя, превратив свое тело в пустой сосуд, чтобы в него вселился кто-то другой. Мы делаем это не часто, поступаем таким образом, лишь когда нас вынуждают тяжелые обстоятельства, и при этом нами движут чистые помыслы.

— Засиан рассказал нам немного о том, что произошло в ротонде, — продолжал ангел. — Как будто после смерти Мистры произошли странные выбросы магии, в результате чего духовные формы Засиана и планетара как-то объединились. Возможно, планетар использовал свою власть случайно, когда был так тяжело ранен, и это произошло почти рефлекторно. Стать сосудом должно было тело планетара, но вместо этого сила воздействовала на Засиана. Но кое-что от личностей планетара и Засиана — нет, не их общая память, а лишь некоторые ее частицы — сохранилось, и именно поэтому он ведет себя так странно. В последние дни, возможно, это стало рассеиваться, он становится свободнее и приобретает индивидуальность.