– Ну, я охотно предоставляю это дело рукам других!

Вечером Франциск поехал с Джузеппе к лагунам, чтобы осмотреть там лодку, и пришел в восторг, когда увидел гондолу. Она была легка, как скорлупа; дерево в ней было чрезвычайно тонкое, и при этом сразу видно было, что она крепко и прочно построена.

– Я неохотно расстаюсь с ней, – сказал молодой рыбак, хозяин лодки. – Я испытывал ее два или три раза, она летит как стрела, но у меня лихорадка, и я уже не могу участвовать в гонках. А времена теперь плохие, приходится поневоле расстаться с ней.

Франциск и Джузеппе испытали лодку и пришли в такой восторг от ее легкости и быстроты, с какой она мчалась по воде, что Франциск тотчас же уплатил требуемую за нее сумму. Приобретение лодки доставило ему, кроме того, еще другую радость, так как отец разрешил ему теперь подольше оставаться вне дома и предпринимать более дальние поездки. Теперь не проходило почти ни одного вечера без того, чтобы Франциск не катался по лагунам в своей гондоле, и матросы, мимо которых часто даже ночью скользила его маленькая ладья, подгоняемая ударами весел, дружелюбно кивали ему головой.

Глава II

Заговор

– Кто такие эти дамы, Маттео? – спросил Франциск однажды вечером своего друга, когда они в сопровождении Джузеппе катались по Большому каналу и молодой венецианец поклонился двум молоденьким девушкам, проехавшим мимо них в гондоле.

– Это родственницы мои, Мария и Джулия Полани; они только недавно возвратились с Корфу. Их отец один из богатейших купцов в нашем городе; последние три года он провел на Корфу, где находятся главные его торговые склады. Род Полани очень древний, и из него избирались даже дожи. Молодые девушки считаются одними из богатейших наследниц в Венеции, так как братьев у них нет. Мать их умерла вскоре после того, как родилась Джулия.

– Они выглядят еще очень молодыми, – заметил Франциск.

– Марии только что минуло шестнадцать лет, а сестра моложе ее на два года.

– А кто же пожилая дама, сидевшая рядом с ними?

– Эта особа, – отвечал небрежно Маттео, – состоит при них еще с самого их детства и пользуется большим доверием самого Полани. Однако действительно твоя гондола замечательная, – прервал он самого себя, – она так и мчится.

– Не правда ли? Как стрела! Ты приходи как-нибудь вечером, Маттео, когда мы вдвоем с Джузеппе сядем на весла и будем грести.

– Да, хорошо иметь такую быстроходную лодку, – заметил Маттео задумчиво. – Представь себе, если ты, например, попадешь в какую-нибудь неприятную историю и за тобой будет гнаться по пятам лодка городской стражи!

– Надеюсь, что я никогда не подам повода к тому, чтобы меня преследовала городская стража. Ну а если бы мне пришлось удирать от кого-нибудь, то вряд ли кому удастся нагнать меня, будь у него даже двое гребцов против меня одного. Впрочем, ты прав, никогда наперед нельзя знать, что может случиться.

Спустя несколько дней после этого разговора Франциск поздно вечером возвращался домой по безлюдному каналу, как вдруг с берега кто-то окликнул его.

– Надо, пожалуй, подвезти этого человека, синьор Франциск? – спросил Джузеппе, так как уже не раз им случалось оказывать подобные услуги какому-либо запоздалому незнакомцу. Франциск греб, как и Джузеппе, в одной рубашке, без верхнего платья, и в темноте его часто принимали за простого гондольера. Такие похождения доставляли ему большое развлечение. Когда им случалось подвозить в гондоле кого-либо к условленному месту, Франциск, разглядывая ночного пассажира, часто размышлял о том, кто такой этот незнакомец и куда он спешит, не игрок ли он, который отыскивает своих сотоварищей в глухом кабачке. Впрочем, ему было безразлично, куда бы ни пожелал попасть пассажир, а для Джузеппе приманкой служила награда за его труды.

Франциск отвечал на вопрос Джузеппе утвердительным кивком, и они направили лодку к берегу.

– Вы, должно быть, не торопитесь на боковую? – сказал человек, подозвавший их к себе.

– Если нам платят хорошо, то нам ничего не стоит не поспать час-другой, – отвечал Джузеппе, который всегда в таких случаях вел разговор.

– Знаете ли вы, где остров Сан-Николо?

– Да, дорогу-то мы знаем, но это далеконько отсюда.

– Вам придется там подождать меня час или два; я вам заплачу за это полдуката.

– Что же, мы согласны, – пробормотал Франциск.

Остров Сан-Николо был маленький песчаный островок, расположенный в стороне от группы других островов. На нем жило несколько бедных рыбаков, и у Франциска явилось сильное желание узнать, за каким делом мог человек, по разговору и одежде, очевидно, принадлежащий к знатному роду, ехать в такой поздний час на этот остров; во всяком случае, тут было что-то таинственное. Когда незнакомец уселся в лодке, Франциск при сиянии звезд заметил, что на нем была маска. В гондоле не обменялись ни одним словом. Когда же путники уже почти приближались к своей цели, незнакомец прервал молчание.

– Вы прекрасно гребете, – промолвил он. – Если вы согласны, то в скором времени я опять найму вас.

– Мы всегда готовы зарабатывать деньги, – пробормотал Франциск преднамеренно измененным голосом.

– Хорошо, когда мы поедем обратно, я вам скажу, когда вы мне опять будете нужны. Надеюсь, что вы сумеете держать язык за зубами, если это понадобится?

– На этот счет будьте спокойны, – отвечал Джузеппе. – Заткните наши глотки серебром, так мы уж будем молчать.

Несколько минут спустя нос гондолы со скрипом врезался в песчаный берег острова. Незнакомец выскочил из лодки и, сказав: «Может быть, я вернусь не ранее, как часа через два», – быстро удалился.

– Скажите, ради бога, как же это вы, сеньор Франциск, согласились на поездку в эту глухую местность? – вскричал Джузеппе, как только исчез из виду пассажир. – Мне самому очень приятно заработать полдуката, который мне поможет обзавестись к будущему празднику новой курткой с серебряными пуговицами, а все-таки ехать в такую даль слишком рискованно; ведь будет очень поздно, прежде чем мы доберемся до дому. Если ваш отец проведает об этом, он очень рассердится.

– Разумеется, если я согласился, то не ради твоей куртки с серебряными пуговицами; я согласился потому, что эта поездка обещает какое-нибудь приключение. Что-нибудь тут кроется! Дворянин, – а по всему видно, что наш незнакомец дворянин, – никогда бы не поехал в такую позднюю пору на остров Сан-Николо без какой-либо особой причины. Вероятно, там происходит какое-нибудь тайное сборище; я заметил сегодня на лагунах несколько лодок, которые плыли в этом же направлении. Мне хочется непременно допытаться, в чем тут дело и что тут творится.

– Лучше не делать этого, сударь, – предупредил его серьезным тоном Джузеппе. – Если там затевается какой-нибудь заговор, то всего лучше нам не вмешиваться. Мы можем пострадать за это. Мне сдается, что всего лучше нам убраться отсюда подобру-поздорову.

– Нет, мне хотелось бы все-таки узнать, что там происходит, Джузеппе. Чем же мы рискуем? Я полагаю, что, пока мы на воде, нам никакие преследователи не страшны. Ты останься здесь, Джузеппе, а я последую за незнакомцем и постараюсь разведать, в чем там дело. Ты спустишь лодку на воду и будешь поджидать меня, так чтобы в случае чего я бы мог прибежать сюда, вскочить в лодку и умчаться.

Франциск со всевозможными предосторожностями тихо подкрался к рыбачьим хижинам, стоявшим разбросанно на острове, но ни в одной из них он не мог заметить даже и признака жизни; нигде не слышно было ни одного звука. Он знал, что в глубине острова есть еще несколько домиков, но так как было темно, а с островом он не был знаком, то решил, что благоразумнее вернуться назад к своей лодке.

– Я не мог отыскать и следов нашего незнакомца, Джузеппе.

– Тем лучше, синьор Франциск! Скажу вам откровенно, что я от души рад, что вы вернулись назад. Я постараюсь часочек соснуть и вам советую сделать то же самое.

Нэ Франциск не думал о сне; он сел на свое место в гондолу и стал думать, стоит ли ему заниматься дальнейшим расследованием этого дела. Джузеппе, скорчившись, лежал на дне лодки, и через несколько минут его равномерное дыхание доказало, что он крепко заснул; он даже не пошевельнулся ни разу, пока Франциск, услыхавший приближавшиеся к лодке шаги, разбудил его. Франциск приподнялся с своего места и стал потягиваться при приближении незнакомца, делая вид, что проснулся после крепкого сна.