— Что? — переспросил портье. — Ах, да, сэр, конечно! — Он вскочил и подал инспектору книгу. Паркер передал ее Алексу.

— Будь добр, Джо, найди номер телефона мистера Чарльза Крессвела, ладно?

Алекс молча кивнул и начал листать страницы.

— А теперь расскажите мне, как вы провели этот вечер, с момента начала спектакля и до той самой минуты, когда вас разбудил ваш коллега без четверти двенадцать ночи.

— Слушаюсь, сэр. — Галлинс сел и сосредоточился. — Значит, так… Когда начался спектакль, все было как обычно, никто чужой не появлялся. Потом, где-то, примерно, через десять минут после начала, пришел костюмер мистера Винси, Оливер Раффин, и заглянул сюда в дежурку. Мы немного поговорили, потому что он был уже свободен. Мистер Винси отпустил его сразу же после того, как тот его одел в сценический костюм, и велел больше не заходить в его гримерку, потому что он ожидает гостя. Он также велел Раффину предупредить меня, что к нему придет одна дама и что я должен ее пропустить, но он только не знал точно, зайдет ли она в антракте или после спектакля… Потом был антракт. Раффин по-прежнему сидел у меня. В перерыве пришел посыльный из цветочной лавки с корзиной роз для мистера Винси. Раффин от меня все еще не уходил, потому что был теперь нужен только после окончания спектакля, чтобы раздеть мистера Дарси. Мистер Дарси играет в этом спектакле только в самом конце, но с тех пор как случился этот скандал между мистером Винси и мисс Фарадей, он приходит к началу спектакля и сразу же переодевается. У него точно такой же костюм, как и у мистера Винси, только без маски, но зато он выходит на сцену в шляпе, так что у Раффина нет с ним никаких проблем. В этих современных спектаклях, говорит Раффин, только одно хорошо — костюмы в них сделаны из чего попало, без всяких там кружев, жабо и вышивок, как раньше, — вот когда человеку приходилось трудиться, не то что сейчас!

Паркер взглянул на Алекса и открыл было рот, будто хотел прервать рассказ портье, но Джо сделал почти незаметное возражающее движение головой. В руке он держал закрытую телефонную книгу, придерживая, однако, пальцем одну из страниц. Паркер закрыл рот и перевел взгляд на рассказчика.

— …Так что Раффин посидел у меня еще немного после конца антракта, и тут пришла сестра моей жены, которая как раз приехала поездом из Манчестера, чтобы немного помочь в доме, потому что моя жена вчера родила, и я послал ее сестре телеграмму, — у нас ведь еще двое детей в доме, а у меня каждые сутки по двенадцать часов дежурство, причем днем… Так вот, когда она вошла с чемоданом, Раффин сказал, что пойдет в гримерку мисс Фарадей, которая сейчас находится на сцене, и немного поболтает со Сьюзен.

— Кто такая Сьюзен?

— Это костюмерша мисс Фарадей, жена Малькольма Сноу, рабочего сцены, который стоит «на занавесе», — страшная болтушка. Весь театр сгорал от любопытства, чем же кончится этот скандал между мисс Фарадей и мистером Винси, потому что перед этим мисс Фарадей, как говорится, гуляла с мистером Дарси… Так что Раффин отправился посплетничать к Сьюзен. А меня оставил с сестрой жены. Потом спектакль закончился, потому что это совсем короткий спектакль, и даже, говорят, это вообще была одноактная пьеса, только мистер Дарси сделал в середине антракт, чтобы можно было вынести на сцену побольше стульев. А с этими стульями вообще всегда такой цирк начинается, потому что очень трудно расставить их в особом порядке… Нет, вы себе представляете, — двести пятьдесят стульев надо поставить на сцене во время антракта, — люди себе все руки обрывают, чтоб только успеть… Вот. Так о чем это я говорил?.. Ага, вспомнил! Ну, значит, после окончания спектакля я отправил сестру жены домой на такси, потому что хоть лишних денег у меня и нет, но все же боязно надолго оставлять детей одних дома. Одному из них десять лет, и это вроде уже большой ребенок, но зато другому — всего четыре, и им самим приходится себе ужин готовить и спать укладываться… В общем, сестра села в такси и поехала. А я ждал, пока все выйдут. И почти все уже ушли, когда заглянула эта дама… Она спросила, есть ли мистер Винси.

Я сказал, что есть, и она поднялась наверх. Больше, кажется, никто не выходил, а я сидел, и у меня глаза просто слипались, — я ведь всю предыдущую ночь не спал, а утром пошел на работу. Я помню, как эта дама вышла, но сон меня уже так одолевал, что только я запер за ней дверь и вернулся сюда, как прямо с ключом в руке сел вот тут у окна и опустил голову на локоть. Дай, думаю, вздремну пару минут, а когда мистер Винси будет спускаться, я сразу услышу, проснусь и открою ему. Ну, и только я закрыл глаза, как тут уже в дверь звонит Сомс. Так мне, по крайней мере, показалось, потому что на самом деле я проспал, наверно, часа полтора, а то и больше. Но после всех волнений предыдущей ночи я мог бы проспать, мне кажется, дней пять… Теперь это уже прошло, — сказал он с некоторым удивлением. — Мне сейчас совсем не хочется спать.

— Ладно. Еще наверняка захочется, — сказал Паркер. — Но сначала вы должны закончить ваш рассказ.

— Ну так это уже, наверно, и есть конец моего рассказа, сэр… Сомс позвонил, а я был настолько сонный, что совсем забыл о мистере Винси и о том, что я не сделал обход театра перед сдачей дежурства. Но я знал, что Сомс обход сам сразу сделает, потому что он очень добросовестный человек, сэр. И кроме того, посудите сами, сэр, разве человек может предполагать, что в театре как раз в это время может случиться такой кошмар?! А когда Сомс пришел, он, наверно сразу понял, что я задремал, но не удивился этому, потому что все знали, что у меня вчера сын родился. Даже немного денег в подарок дали — весь коллектив сложился… Это очень симпатичный театр, сэр, и отношения между людьми здесь действительно добрые и дружеские. Никто не смотрит на то, что ты, например, технический работник, а не артист… Атмосфера у нас, можно сказать, очень хорошая, сэр, но никто тут не допускает панибратства, потому что мы ведь понимаем — режиссер или актер — это не какой-нибудь там портье, — но при этом все вежливы друг с другом. Разве что только один мистер Винси был… Но о покойнике нельзя плохо говорить… Он умер, и теперь все, кто к нему что-то имели, должны ему все простить, не правда ли, сэр?

— Конечно, — кивнул Паркер. — Ступайте домой, Галлинс, и отоспитесь как следует. Быть может, мне удастся скрыть от директора Дэвидсона, что вы уснули на службе, когда все это произошло. Но запомните, что в следующий раз у вас могут быть очень большие неприятности. Отец троих детей должен быть более ответственным.

— Благодарю вас, сэр, — голос Галлинса снова приобрел просительное звучание, — я как раз так сильно об этом беспокоился, что…

— Хорошо, хорошо, идите уже.

— Спокойной ночи, джентльмены.

— Спокойной ночи… — Паркер подал знак дежурному полицейскому, чтобы выпустил Галлинса, который все еще дрожал, но уже робко усмехался.

— Что теперь? — спросил Джо. — Поедем к мистеру Чарльзу Крессвелу, жениху мисс Анны Додд? Думаю, надо.

— И я так думаю. — Паркер выглянул в дверь и отдал какие-то распоряжения.

Через минуту они уже сидели в автомобиле, который, резко сорвавшись с места, мчался теперь по длинной, прямой улице, по обе стороны которой тянулся ряд высоких старинных каменных домов. Затем они свернули и, миновав две или три узкие улочки, въехали в квартал богатых вилл. Вскоре они остановились перед утопающим во тьме домом, наполовину укрытым за высокими деревьями сада. Ворота были заперты. Паркер вышел и нажал на кнопку звонка. Несколько мгновений дом оставался по-прежнему темным. Инспектор позвонил вторично, и одновременно на первом этаже в одном из окон вспыхнул свет. Затем на некотором расстоянии тихонько скрипнула дверь.

— Кто там? — спросил старческий хриплый голос.

— Застал ли я мистера Чарльза Крессвела? — громко спросил Паркер.

— В чем дело? — Послышалось неторопливое шлепанье ног, и спустя минуту на дорожке, освещенной светом, падающим из окна, показалась сгорбленная фигура в длинном темном халате. — Кто тут?