И телу, разумеется. Потому что Настенька, когда он, по обыкновению, для детального осмотра пригласил девушку на пляж, оказалась не просто красавицей, но живой, мучительно желанной богиней…

Они поженились через полгода, которые Константин Сергеевич провел как во сне. Он дарил ей цветы, не считаясь с относительно скромной зарплатой, бесконечно водил в кино, в театры, на концерты — девушка оказалась со вкусом, даже в зоопарк. Замирая от волнения, как мальчишка, целовал в полутемном подъезде ее трепетно неумелые, пьянящие губы.

Она оказалась невинна, как дитя. В чем Константин Сергеевич нисколько не сомневался. И когда среди ночи, посвятив молодую жену в блаженное таинство любви, он вышел на балкон, то лишь в эту, головокружительно опустошенную минуту, осознал, что в его жизни произошел необратимый, таинственный перелом, и самое сложное и трудное для него, как в чеховской «Даме с собачкой», еще только начинается.

Через год у них родилась Зайка. Первое время своего отцовства Константин Сергеевич вспоминал с неизменным ужасом. Неужели его бедным родителям тоже пришлось пройти через все это? Поистине, что за комиссия, Создатель…

Когда девочка немного подросла, и счастливые родители смогли наконец вернуться к нормальной супружеской жизни, Константина Сергеевича ожидало еще одно малоприятное открытие. Оказалось, что они с женой вовсе не такие уж родственные души. Если художественные вкусы у них во многом совпадали, то характеры и темперамент были диаметрально противоположны. Настина взрывная веселость, детская простодушность и непосредственность, в сочетании с полным отсутствием столь любезной его сердцу самодисциплины и привычки к порядку, начинали все ощутимее раздражать Константина Сергеевича.

Кроме того, удручающее разочарование ожидало его и в постели. Несмотря на его поистине титанические усилия, Константину Сергеевичу так и не удалось пробудить в молодой жене здоровую чувственность. Она была лишь покорна и пассивна. И вовсе не спешила проявлять желанной ему нежной инициативы…

Со временем наметились и другие трудности. Зарплаты стало катастрофически не хватать. Попытка жены применить на практике свои педагогические способности закончилась неудачей. А когда и Константин Сергеевич вдруг потерял работу, их стало все больше и больше разделять лишь намечавшееся в последние годы отчуждение.

Даже спали они отныне в разных комнатах. А все слабеющие попытки Константина Сергеевича наладить нормальные супружеские контакты, встречали со стороны Насти мягкий, но решительный отпор.

Дело определенно двигалось к разводу. И хотя Константин Сергеевич в принципе готов был терпеть их вопиющее несходство и дальше и совершенно искренне души не чаял в дочери, первая же случайная измена жене исподволь раскрыла ему глаза на многое. Он вдруг со всей очевидностью понял, что женщин на свете много, и при желании такой видный мужчина как он вполне мог бы подыскать себе куда более подходящую партию…

С Настей они до последнего времени не ссорились. Нервы, господа, необходимо беречь при любых обстоятельствах. Но после зарубежной поездки, которую он не одобрял с самого начала, в поведении жены наметились все более настораживающие перемены.

Домой она вернулась окрыленная, помолодевшая, словно наяву побывала в сказке. Пожалуй, Константин Сергеевич даже отчасти завидовал Насте, но тщательно скрывал это чувство от нее и от себя самого. Подумаешь, невидаль эти заморские красоты! У нас в Подмосковье места ничуть не хуже. Но дело, разумеется, было не только в тайной зависти.

Как всякий добродетельный муж, Константин Сергеевич все острее подозревал наличие у жены тайных сердечных привязанностей. Чему она все время радовалась? О чем думала с этой мечтательной отрешенной улыбкой? Кто втайне от него успел завладеть ее сердцем?

К несчастью, все попытки Константина Сергеевича прояснить ситуацию неизменно терпели позорную и необъяснимую неудачу. Ничего подозрительного в поведении жены на первый взгляд действительно не было!

Домой она возвращалась во время, на работе не задерживалась. У внезапно заболевшей подруги не ночевала. Не было и никаких подозрительных звонков. Тем более, что он безвыходно находился дома. Разумеется, тайные переговоры она могла бы вести и на работе. Но разочарование ожидало Константина Сергеевича и тогда, когда он окольными путями попытался прощупать ее офис. Эта проверка лишь подтвердила однозначно совершенно незапятнанную Настину репутацию.

Все это было странно. Константин Сергеевич неожиданно обнаружил, что может запросто потерять свою жену, так и не узнав подлинной причины происшедшей с нею необратимой перемены. Сколько ни пытался он убеждать себя, что вовсе не испытывает по этому поводу мучительной ревности, что ему же будет только лучше, все было напрасно. Уже сам факт отдаления жены пробуждал в нем ревность. В конце концов, он был муж, хозяин, собственник! И он не мальчишка, который способен позволить попирать свои супружеские права.

Необходимо было объясниться. Но именно этого Константину Сергеевичу напрочь не удавалось сделать. В ответ на его подозрения Настя лишь выразительно пожимала плечами и переводила разговор на другую тему. Поиски работы, например, одно упоминание о чем приводило Константина Сергеевича в тихую ярость. А еще эта ее невыносимая привычка разгуливать по дому в наушниках! Не хватало ей еще надеть темные очки, чтобы вовсе не замечать мужа. Между прочим, это ведь его собственный дом.

Когда он деликатно напомнил об этом супруге, Настя неожиданно взорвалась и заявила, что в таком случае они с Зайкой вполне смогут жить и у мамы. Места им хватит.

И тут Константин Сергеевич не на шутку перепугался. Только не это! Если разрыв с женой был неизбежен, и он в глубине души уже примирился с этой роковой неизбежностью, то перспектива потерять еще и любимого своего Зайца повергла его чуть ли не в предынфарктное состояние. Стиснув зубы, он решился терпеть. Терпеть до последней возможности. Тем паче, что оставался по-прежнему связан по рукам и ногам злополучной своей безработностью…

Настя вошла неслышно. Только когда на кухне зажегся свет, Константин Сергеевич вздрогнул и, вынырнув из нирваны радужных мыслей, которые навевала ему вновь обретенная свобода, запахнул халат и нетерпеливо скатился с дивана.

— Настенька, можешь меня поздравить! — с торжествующей улыбкой, на ходу провозгласил он и, войдя в кухню, недоуменно остановился на пороге.

Жена замерла за кухонным столом, перед водруженной на него огромной сумкой с продуктами; она сидела, обреченно уронив голову на руки.

7

Вечером, как и было обещано, личный шофер без лишних вопросов отвез Настю домой на служебном «мерседесе».

Сидевшие у подъезда на боевом посту старые сморщенные кикиморы, верные абонентки испорченного телефона, тотчас буквально вцепились в нее жадными от неуемного любопытства подозрительными взглядами. Но Настя, проходя мимо, даже не повернула в их сторону головы. Не приходилось сомневаться, что нынешним вечером местная телефонная сеть будет перегружена, а скромная жена «безработного интеллигента» с шестого этажа предстанет перед соседями в долгожданном и неожиданном свете.

Выйдя из лифта, Настя пошатнулась и обессиленно припала плечом к стене. Ноги у нее были словно ватные, в ушах шумело, перед глазами плыли радужные пятна. А еще эта непосильная хозяйственная сумка…

По дороге Настя попросила шофера остановить возле местного универсама, и тот беспрекословно ждал, пока она не сделала покупки. Что бы с нею ни случилось, домашние обязанности она должна была свято исполнять в любом состоянии. На то она и жена.

В прихожей было темно, только из-под двери комнаты мужа пробивался слабый свет настольной лампы. Зайка с Томми, очевидно, были у соседей. Водрузив на стол хозяйственную сумку, Настя внезапно ощутила головокружение и, не раздеваясь, села рядом и уронила голову на руки.

Она не слышала, как появился из своей комнаты Константин, не разобрала смысла обращенных к ней торжественных слов. Лишь в ответ на его недоуменный вопрос, не случилось ли у нее что-нибудь, устало вздохнула: