— «Гостинцы» исключены. Мы тщательно проверили все помещение… Думаю, это была только предварительная разведка.
— Вот как? Ты полагаешь, еще полезут? — насторожился он.
— Несомненно. И возможно, наймут профессионала. У этой стервы…
— Я знаю, — вновь перебил он. И жестким командирским тоном приказал: — Значит, так. Усилить охрану. Проверить все электронные системы безопасности. Окна. Двери. Пожарные лестницы. Все должно быть под контролем. Предупредите сотрудников, чтобы повысили бдительность. Скажем, ввиду активности конкурентов. И никаких посторонних контактов И вот что, голубчик, возьмите под личный контроль компьютерный центр. Привлекайте, если понадобится, лучших специалистов. Пусть сменят все пароли и коды. Нельзя допустить ни малейшей утечки информации. Вы меня поняли?
— Так точно. Будет исполнено.
— Действуйте, Виктор Степанович…
Возникла пауза.
— А насчет этой… Какие будут распоряжения? — неуверенно поинтересовалась трубка. — Прикажете нейтрализовать?
Он задумчиво кашлянул.
— Нет. Это мы всегда успеем… А пока — припугните ее хорошенько. Чтобы не совала свой очаровательный носик в чужие дела… Еще вопросы есть?
— Нет вопросов, — четко, по-военному, ответила трубка.
— Желаю успеха…
Крылатское
Вечер
Ника примчалась домой слегка опьяневшая от волнения и своей невероятной удачи. Информация, которую ей удалось добыть, могла решительно ускорить ход расследования, а может, и вовсе поставить в нем последнюю точку. Но для этого необходимо было, чтобы ее тщательно изучил и проанализировал Виталька, который накануне улетел в Питер и должен был вернуться лишь неделю спустя. За это время Нике самой предстояло смотаться в Прибалтику и попытаться разговорить литовскую «королеву металла» и бывшую возлюбленную покойного Широкова. Что, даже на первый взгляд, представлялось отнюдь не легкой задачей. Все необходимые бумаги для оформления документов были уже поданы. Задействованы все оперативные связи. И блицвизит за рубеж должен был состояться со дня на день. Но самое главное, Нике предстояло сохранить добытую ею бесценную информацию. Во что бы то ни стало уберечь и ее и себя до возвращения Калашникова. Ибо теперь, после того как ей вторично пообещали «выпустить кишки», почти наверняка можно было ждать любых неприятных сюрпризов.
Одним словом, у Ники было достаточно причин для беспокойства. Пока она колесила по городу и путала след, чтобы сбить с толку невидимый, но вполне вероятный хвост, ей, охваченной настоящим шпионским азартом, было даже весело. Но уже дома, в собственном дворе, когда девушка припарковала машину на автостоянке, Нику вновь охватило смутное тревожное чувство присутствия незримого соглядатая, который притаился где-то поблизости и не спускал с нее глаз. Бр-р-р! Отвратительное чувство.
С холодком в груди они поднялась в квартиру и вздохнула с облегчением лишь тогда, когда окончательно убедилась, что незваных гостей у нее в доме нет, и тщательно заперла все двери на все замки. Впрочем, это ощущение безопасности было весьма относительным. Ника прекрасно осознавала, что в опасной игре, в которую она так опрометчиво впуталась, спасти ее могло разве только чудо. Чудо и, конечно, повышенная осторожность. А это означало, что необходимо было предусмотреть все. Даже на тот случай, если этого чуда не произойдет…
К счастью, к тому времени ей уже пришла в голову одна замечательная идея. Выключив телефоны, которые, по обыкновению, тотчас обрушили на нее шквал нетерпеливых звонков, Ника первым делом уселась за свой домашний компьютер и снова принялась путать следы. Не прошло и получаса, как вся добытая ею информация была надежно упрятана в специальных файлах, которые Ника предусмотрительно разбросала внутри программ своих многочисленных компьютерных игр (ну что поделаешь, бывают и у взрослых теток подобные невинные детские слабости). Главное, чтобы Виталька в случае необходимости сумел до них докопаться. И на такой печальный случай девушка оставила ему несколько хитроумных подсказок, понять которые способны были только они двое.
С чувством исполненного долга Ника выключила компьютер и, только добравшись да кухни, наконец поняла, как она смертельно устала и проголодалась. Готовить полноценный ужин у нее не было ни сил, ни желания. А посему пришлось ограничиться бутербродами. Утолив голод, Ника приняла свой тонизирующий ледяной душ, завалилась на диван и решила прослушать телефонные сообщения, которые приберег для нее услужливый автоответчик.
— Деточка моя, здравствуй! — послышался из него взволнованный голос Генриетты. — Ну куда ты пропала?! У меня даже давление подскочило — так я за тебя беспокоюсь… Знаешь, я должна сообщить тебе что-то важное. Необыкновенно важное. Насчет… Насчет того дела, которым ты интересуешься. Пожалуйста, деточка, перезвони мне, как только вернешься. Целую. Твоя старая колдунья…
Взглянув на аппарат, Ника отметила, что звонок был сделан еще утром, то есть когда они с Дубининой только готовились нанести визит в офис пресловутой мафиозной лавочки.
«Интересно, что там у нее стряслось?» — подумала Ника. И снова нажала кнопку.
— Деточка, милая, это опять я. Господи, ты не представляешь, как я за тебя беспокоюсь! Я тут… Я сделала такое неожиданное открытие — ты просто не поверишь! Я и сама не поверила бы. Но это факт… В общем, немедленно позвони мне, как только вернешься. Целую. Тетя Гера…
Этот безответный звонок раздался у нее в тот момент, когда Ника потрошила вместе с Бетховеным компьютерную сеть компании «Рострейдинг».
Промотав вперед пленку, Ника убедилась, что в дальнейшем звонки старой колдуньи раздавались буквально через каждые полчаса и становились раз за разом все более тревожными и нетерпеливыми.
— Похоже, у нее действительно что-то серьезное, — вслух произнесла Ника. Выключила автоответчик. И поспешно натюкала на музыкальных клавишах своей «моторолы» номер Генриеттиной дачной избушки.
— Деточка моя! Ну наконец-то! — с облегчением вздохнула старая колдунья. — Я уже Бог знает что подумала…
— Привет, тетенька, — улыбнулась Ника. — Со мной все в порядке. Не беспокойтесь.
— Как же мне за тебя не беспокоиться?! Я тут такое обнаружила! Такое!.. — Генриетта испуганно осеклась. — Нет, это не телефонный разговор. Кажется… В общем, ты должна немедленно ко мне приехать. Слышишь?
— Тетя Герочка, я просто засыпаю от усталости. — Ника сладко зевнула.
— Не можешь? Ну тогда завтра утром. Только обязательно. Обещаешь?
— Хорошо. Я приеду. Но сначала заскочу на студию…
— Никакой студии, — решительно возразила Генриетта. — Я туда сегодня звонила. Они сказали, что ты на больничном.
— Ой, правда. У меня совсем из головы вылетело.
— Значит, договорились. Я жду тебя завтра утром. И пожалуйста, будь осторожна, деточка. Тебе угрожает опасность. Я это чувствую. Знаешь что, ты лучше поезжай на электричке, — неожиданно предложила ясновидящая вдова.
— Это еще почему? — удивилась Ника.
— Не знаю. Но, кажется, так будет лучше. Ты уж поверь мне, деточка…
Пообещав старой подруге непременно приехать, Ника дала отбой.
«Какая опасность? Почему на электричке?» — думала она, ворочаясь в постели с боку на бок. Зевнула. Нахлобучила на ухо подушку и проворчала напоследок:
— Ладно. Завтра будет видно. Утро вечера мудренее…
12 июня
Кутузовский проспект
Утро
«Всю жизнь я мечтал написать книгу. Но лишь на склоне дней сбылась эта мечта. И хоть я не писатель, мне есть о чем рассказать людям…»
Каждое утро, усевшись за письменный стол, Арсений Эдуардович начинал работу с того, что снова и снова перечитывал короткое предисловие к своей будущей книге.
Он мечтал написать ее действительно целую жизнь. Но лишь несколько лет назад, удалившись на покой, сумел наконец осуществить свое намерение. Ему действительно было о чем рассказать людям. Главное, как говорится, чтобы хватило сил. Чтобы не подвело сердце, работавшее в последнее время с перебоями. Чтобы не свалили в постель другие старческие недуги. Поэтому, ежедневно садясь за письменный стол и занося руку над чистым листом бумаги, Арсений Эдуардович, хоть и был он человеком неверующим, неизменно бормотал про себя: «Помоги, Господи…» И лишь после этого брался за работу. И радовался, как ребенок, когда ему удавалось написать еще несколько страниц. И от счастья не чуял под собою земли, когда заканчивал очередную главу своего романа.