ГЛАВА 8

АЛИНА

Его губы… Это просто взрыв в моей голове. Дрожь по телу. Я не могу ни стоять, ни дышать, ничего. Я словно замираю, как раненая птица вся дрожу в его руках. Сила этого мужчины, его жесткость, его холодность, но в то же время горячая обжигающая страсть, манят к себе. Запрокидывает мою голову назад и впивается губами в шею, ноги тут же немеют. Хватаюсь судорожно за его плечи, думаю о своем поведении, понимаю, что все неправильно, но ничего не могу с собой поделать, я как с ума сошла, как с цепи сорвалась. Я в его руках горю, дрожу, я не знаю, как все это выразить, но знаю то что это дикость, это то чего я не испытывала ни с одним мужчиной.

Внезапно он отрывается и смотрит на меня. Так задумчиво, так серьезно. В этот момент, я себя ненавижу, неизвестно, что он сделал с Тимом, а чуть не потекла под ним.

— Извини, — холодно произносит он. — Завтра поговорим. Доброй ночи Алина. Сбежать не пытайся, навредишь себе. Иди.

Я лишь молча киваю и на ватных ногах иду к комнате. Так больно, какая же я дура, что я о себе возомнила… Захожу и тут же падаю на кровать, нужно бежать, нужно искать выход, но почему-то сил больше нет — ни бежать, ни на что. Эмоционально сломалась, эмоционально перегорела. Закрываю глаза и кладу руку на живот. Я должна жить ради него, ради своего будущего ребенка.

АЛАН

Курю, много курю, думаю… Уже наступил рассвет. Я не ложился и не хочу, завтра ехать к братве, смерть Майкла не должна остаться безнаказанной. Я найду этого ублюдка, найду. Аня… Я не смогу потерять последнее, что у меня осталось. Точнее единственное. Это девочку, свою девочку. Ее надо отправлять за границу, со мной сейчас ей нельзя.

— Может, поговорим?

Оборачиваюсь, а вот и она, сонная, злая.

— Ты мне с парнем отношения… — осекается и смотрит на меня. — У тебя все в порядке?

Я киваю и смотрю на часы, уже утро. Скоро ехать. Смотрю на нее, такая родная, интересно, если она узнает правду, ей станет легче?

— Я все равно с ним буду. Хочешь ты этого или нет.

Топает ногой и идет к себе, я достаю сигареты. Там наверху кто-то есть, и он меня наказал, я живу с ней под одной крышей, я не могу сказать ей правду, но я люблю ее больше всех на свете и действительно, как безумный готов уберечь ее от всего мира. Хочу ей счастья, хочу ей достойного мужчину, но слишком хорошо знаю этот мир, их нет. Достойных, их очень мало… По пальцам пересчитать, а в руки ублюдка я ее не отдам, пусть она меня возненавидит, но не отдам. Слышу, как хлопает окно, бросаю сигарету и ускоряю шаг, вхожу в комнату. Сука… Кровать пуста, окно открыто. Взрываюсь моментально, а ведь так дрожала в моих руках. В этот момент хочу ее убить. Не став предупреждать охрану, сам бросаюсь на улицу, она бежит к забору, молча стою и смотрю. Спустить собак? Они напугают ее, сказать, что забор оснащен электричеством?

Усмехаюсь про себя, она внезапно замирает и оборачивается, в глазах такой страх. Конечно, после слов Кости, она думает, что я ее любимого собакам скормил, я же Зверь, я же чудовище. Иду к ней, она отступает от меня, вся дрожит, а тут еще, как назло начинается дождь.

— Я тебя предупреждал, — жестко произношу я и хватаю ее за плечо, тащу за собой, она не упирается, только вся дрожит. Первые лучи солнца озаряют ее красивую персикового оттенка кожу, я стараюсь не смотреть на нее. Не жалеть, она хотела сбежать, значит будет сидеть в подвале. Толкаю ногой дверь и впихиваю ее внутрь, Алина смотрит на меня во все глаза.

— Посидишь в темноте. Поумнеешь.

С грохотом закрываю дверь и дергаю ручку. Никакой жалости, она же сбежит. Да и пусть бежит Гаспаров, тебе то что. Внутри внезапно все закипает, я сам не понимаю, что я взрослый мужик так ношусь с ней, плевать на нее, вот и все. Ударяю кулаком по двери и развернувшись иду к дому, нет не отпущу, не сейчас…

Велю охране не спускать глаз с Ани, собираемся с братвой, соболезнования, хорошие слова в адрес Майкла, но то, что это сделал этот ублюдок, нет косвенных доказательств. Нужны факты, а не попросту гонять порожняк на нашем языке.

— Зверь, — старший Хромой, смотрит на меня. — Я понимаю, он убил твою семью, но его след затерялся. Может, его давно нет в живых. Мы будем искать, но об Акеле, много лет никто не слышал.

— Тем более самосуд не принят, — Белый закуривает.

Я молчу, сжимаю руку в кулак, этот ублюдок жив, и я знаю, я чувствую это.

— По самосуду никто действовать не будет, — спокойно отвечаю я. — Я знаю, что говорю, и я предоставлю все факты.

Криминальный мир — сложный мир, со своими законами и понятиями, обычный человек не поймет, сломается. Уже в машине, по всем каналам пробиваю ближайшие билеты Ане в Англию, а сам, откинувшись на сидении, отпиваю вискарь. Ее родинки не дают мне покоя, точнее такие же у Акелы, такая редкость… А ведь она ничего не знает про отца. Трогаюсь с места, внутри нарастает нервоз, братва изменилась, все леголизовались, теперь все бизнесмены, дела решают по-другому, только я, как был уличным пацаном, наверное, им и останусь. Я найду его, и ублюдок ответит мне за все. Пишу Френсису, назначаю встречу на вечер, есть что перетереть, я не умею общаться спокойно, я пытался, но не вышло.

У дома, первым делом выслушав про все Анины капризы, иду к подвалу. Открываю дверь и смотрю, как она спит, свернувшись на диванчике. Черные волосы разметались по хрупким плечам, длинные ноги поджаты под себя. Делаю к ней пару шагов и опускаюсь на корточки подле, дыхание ровное, девочка спит… Смотрю на родинки, один в один. Внутри все сжимается, таких совпадений не бывает, теперь точно знаю, девчонку никуда нельзя отпускать от себя.

Внезапно она открывает глаза, смотрит так странно, как-то испуганно.

— Привет, — сухо произношу я.

— Привет, — тихо отвечает она и сжимается еще больше.

Я борюсь с желанием коснуться ее, не смей этого делать Гаспаров. Не смей…

— Что набегалась?

Алина молча кивает, сейчас растрепанная, сонная, она еще больше вызывает желание притянуть к себе, зарыться в ее волосы, уложить под себя и впиться в ее сладкие губы. Перебарываю все это.

— Вставай, пойдем, поешь.

— Вы меня тут всегда держать будете?

Усмехаюсь.

— Пока не надоешь или жена моя не приедет.

Злюсь на себя в этот момент, зачем соврал про жену… У меня же никого нет, но осознание злости к ней вперемешку с дикой страстью и просто желанием обнять, взрывается в мозгу. Я и ненавижу ее за слова, за то что, влезла в мой дом, за ее любимого, но в тот же момент, я не могу отпустить и черт возьи еще до родинок, меня что-то торкнуло, как пацана.

— У тебя есть жена? — взгляд огромных распахнутых глаз устремлен на меня.

Встаю и внезапно грубо стаскиваю ее с дивана, ставлю напротив себя.

— Есть. Еще что-то?

Она молчит, не понимаю ни ее эмоций, ни хрена, злюсь от этого еще больше. У меня погиб друг, проблемы с товаром, а я тут с этой воровкой церемонюсь. Хватаю ее за плечи, она не сопротивляется, меня трясет, лучше бы дернулась, пыталась вырваться, а она молчит.

— Живо пошли.

Алина лишь кивает, я тяну ее к двери, открываю ее, и мы сталкиваемся в проеме, она как-то слабо улыбается, а у меня все внутри замирает. Сука… Только этого мне еще не хватало, ее улыбка особенная, как и она сама.

— Живее.

Толкаю ее в спину и сам понимаю, что все это неправильно, закрываю дверь и иду к дому, она идет рядом, она мне никто, она чужая, но твою же мать, почему так хочется развернуть ее к себе, прижать и никуда не отпускать. Почему именно ее… Именно ту, которая за ночь взорвала мне весь мозг, именно ту…

Внезапно она касается моей руки, останавливаюсь и зло смотрю на нее.

— Прости, просто споткнулась.

Пытаюсь утихомирить целый вулкан внутри себя, пытаюсь не думать о ее родинках, об их родстве и вообще о ней, но не могу, понимаю, что столько лет что-то закрыто на замок, рвется наружу. Вновь смотрю на нее, она прекрасна, но в тот же момент она дура, полнейшая дура. Только вот ее дуру мне сейчас и надо, а больше никого. Просто никого, только ее…