— Понимаю. Бред.

Брат Анда пожал плечами и снова отвернулся. Тэрн почувствовал, что должен извиниться: в конце концов, Анда поддерживал его всё время Состязаний! — но последний раз он извинялся много лет назад и теперь даже не знал, что сказать.

Худшим было, что Анда не обиделся и не разозлился: просто замкнулся в себе, втянул голову в плечи и глядеть стал более настороженно, явно ожидая от Тэрна следующей гадости. А Тэрн... пытался подобрать слова.

Наконец, он выдавил:

— Слушай, зря я...

— Брат Тарк! — дверь распахнулась, явив брата Юня. — Как хорошо, что ты здесь, нам срочно нужно поговорить.

Он посмотрел на Анду, на секунду задумался и продолжил:

— Брат Анда, там ищут тебя: фреска Алиты Светлой вся в трещинах.

Анда побелел, а через секунду его уже не было в келье, только дверь захлопнулась за спиной.

Тэрн хмыкнул.

— Зачем ты так? Он ведь переживать будет.

Юнь отмахнулся: он был непривычно мрачен.

— Там действительно есть трещинка. Одна. Маленькая. И брат Анда при взгляде на неё всё равно решит, что фреска разваливается... неважно. Брат Тарк, у меня к тебе...

— Брат Тарк?

Юнь моргнул.

— Ты победил в Состязаниях, теперь у тебя звание брата... Но молчи. И слушай.

Брат Юнь снял с пояса мешочек с монетами и кинул в Тэрна.

— Я уже получил свой выигрыш, — удивлённо отозвался тот.

— Это не выигрыш. Это... дополнительный приз. От святого деда Ульа. Только... он идёт с некоторым условием... или даже дружеским советом, да, назовём это советом. Брат Тарк... никогда не возвращайся в Айнер.

Тэрн моргнул. Моргнул ещё раз.

— Ты что-то путаешь. Святой дед сказал, что меня будут рады видеть в вашей семинарии!

Брат Юнь внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:

— Он пошутил.

Тэрн почесал в затылке.

— Подожди... то есть, то, что я говорил...

— Было бы ересью, если б не было такой глупостью, и не должно быть повторено нигде.

Тэрн помолчал. Брат Юнь понемногу переставал быть таким мрачным — после того, как понял, что его слова восприняли всерьёз.

— Высокий Храм — это тот длиннющий шпиль? Недалеко от площади, где я выступал? — монах кивнул. — А... как на мне оказался тот солнечный зайчик, брат Юнь?

Монах сложил руки в молитвенном жесте.

— Неисповедимы пути Творца.

— Неисповедимы... — согласился Тэрн.

Брат Юнь удовлетворённо кивнул и вернулся к прежнему благостному состоянию:

— Попрощайся со мной перед отъездом? И с Андой, а то он расстроится.

Тэрн усмехнулся.

— Я должен уехать прямо сейчас? Или могу насладиться красотами города?.. Раз уж я сюда не вернусь...

— Конечно-конечно! У тебя есть весь сегодняшний день. Повесь приз на шею и тебя с радостью пустят в любой, самый труднодоступный храм...

Тэрн задумался, как нелепо будет он выглядеть с мешочком монет на шее, но потом вспомнил и что ему вручили какой-то амулет. Он, не приглядываясь, надел его.

— Разумеется.

Брат Юнь закоулками вывел его на тихую площадь. Рассказал, в какие храмы лучше заглянуть и как пройти к ним.

— А торговая площадь у вас есть?

— Да, но она переделана в площадку для Состязаний. Есть ещё некоторые, но они просто закрыты: Состязания — отличное время отвлечься, мы не тратим его на работу. Если хочешь купить что-то, посмотри в храмах.

— Вы торгуете в храмах? Здорово... Но разве это не запрещено?

— Мы спросили, и нам был я...

— ...влен знак, да-да.

Помолчали. Тэрн почувствовал, что закипает.

— Удобно-то как. Видишь то облако в форме дома? Я уверен: это знак Творца! Он говорит, что ты должен отдать мне все свои деньги.

Юнь тонко улыбнулся и промолчал.

— Не стыдно же тебе вот так обманывать людей! — продолжил Тэрн. — До чего противно...

Он дёрнул плечом и торопливо зашагал по улице, не слушая ответ Юня. Хватит. Та же просеянная, отсортированная ложь, да ещё и прикрытая моралью и верой — в точности как в ордене. Те же ублюдки, которые выжмут из тебя последние силы, используют тебя и сами же прикончат... а потом расскажут другим, как героически ты пожертвовал собой ради мира!..

Тут Тэрн осёкся.

Он ведь сегодня уже это думал... Да, из-за той молитвы... Он ведь решил, что наставник специально искажал духовное учение... сколько гадостей успел подумать... А оказалось...

Тэрн мотнул головой. Наставник всё равно заслужил все эти проклятья... любые проклятья заслужил! Все они там уроды.

Он заставил себя глубоко вдохнуть. Надо забыть уже всё это, оставить прошлое прошлому и прочие банальные глупости, говоримые в таких случаях.

— Не подскажете, где здесь таверна?.. — обратился он к ближайшему жителю. Горожанин был не в монашеской одежде, потому Тэрн и выбрал его.

— В Священном Городе нет таверны, — удивлённо отозвался айнерец.

— Ясно... но поесть у вас где-то можно?

Горожанин засиял, как начищенный сапог.

— Ты можешь поесть у меня, брат Тарк! И я, и моя жена сочтём за честь угостить победителя Состязаний!

Тэрн поморщился. Идти к нему — значит, слушать про Состязания, веру, то, какой он молодец... с другой стороны, это Айнер — где ему не придётся слушать об этом? А тут зато платить не нужно... это решило вопрос.

На устроенное зрелище — кормление победителя — собралась, похоже, вся не монашеская часть Айнера. Впрочем, часть эта всё равно была небольшой.

— Спасибо. А не могли бы вы, — Тэрн подбирал слова как можно осторожнее, — рассказать о знаках Творца, которые вы видели?

Хозяйка расцвела.

— Конечно, брат Тарк, всё, что ты хочешь услышать! — она смолкла. — Ой, столько всего, что даже не знаешь, с чего начать... Но главное — это, конечно, наша Нита...

— Да, наша Ниточка! — поддержал её муж.

— Мы не знали, за кого выдать её замуж...

— Всех женихов Айнера перебрали! Она же дочь булочника, а не кого-нибудь там!

— И, наконец, наш милосердный Творец послал Знак...

— Да, Знак! Я ж хотел сходить к сапожнику, только дверь открыл — а кошка наша как рванёт в дом...

— И за ней огромный злющий пёс...

— Потом уже, когда прогнали его, оказалось, что это собака Тивина.

— Тут-то мы поняли, что именно ему суждено быть женихом нашей Ниты. А ведь сами мы ни за что бы не догадались: семья Тивина такая бедная... да и пьёт он многовато...

— Но Творцу, конечно же, виднее!

— Конечно же, — тихо повторил Тэрн. — И как они сейчас, счастливо живут?..

Все удивлённо посмотрели на него.

— Счастливо?.. Ну, что значит «счастливо»... Как все, так и живут... — хозяйка равнодушно пожала плечами.

Оставшиеся гости — жена кузнеца, мясник и травница — наперебой стали делиться своими историями. По сравнению с которыми севший на плечо жучок и собака, гоняющаяся за кошками, и впрямь казались ясными, логичными посланиями Творца. Особо проникновенными были истории, в которых Творец указывал немедленно пожертвовать в храм часть своих товаров.

— Это всё так замечательно, — выдал Тэрн с улыбкой слишком широкой, чтобы быть искренней. — Так интересно! Но как же вы толкуете все эти сложнейшие знаки?

— Уста Его — святые отцы и братья — разъясняют нам их, да возрастёт их невероятная мудрость.

— Уста... — повторил Тэрн. Разумеется, ни в одной из священных книг так монахов не называли. — То есть, когда вы видите что-то похожее на знак, вы сразу бежите к святому отцу, который разъяснит вам его...

И так год за годом... без перемен... без попытки подумать... без желания что-то изменить... Тэрн хмыкнул, вспомнив Леку и её забавную семью.

— А крыша у вас, случаем, не протекает?

Хозяева поглядели на него, как на великого пророка. Тэрн помедлил.

— Дайте угадаю: а не чините вы её, потому что был явлен знак.

Он хотел предложить свою помощь: раз уж жители считают, что он был послан самим Творцом, то поверят и что именно его Дэйниэл отправил чинить им крышу — но вдруг понял, что не хочет им помогать. Он не хочет ничего не делать для этих людей; пусть мокнут, пусть хоть утонут при следующем дожде... А хочет он — убраться из Проклятого Города.