— Ненавижу тебя, — с небывалой ранее злостью прошипела она, и пока Джеймес вновь не ударил её, замахнулась на него рукой, вложив всю свою силу.

Если бы она хотела нанести серьезное увечье, у неё бы ничего не вышло, ведь он физически в разы сильнее… но Келли расцарапала ему лицо, оставив четыре кровавых полосы поперек. Пока мужчина приходил в себя, она убежала прочь, забежав на мгновение в свой кабинет, где схватила сумку и влетела к Кевину. Тот опешил от неожиданности, впервые видя свою секретаршу в подобном виде: волосы взбиты, глаза полыхают огнем, на блузке не хватало минимум четырех пуговиц, отчего девушка держала воротник рукой. Стоило ей оказаться в его кабинете, как Келли тут же с порога заявила:

— Я делаю то, чего вы всегда хотели. Увольняюсь! С меня хватит!

— Стоп… Что? — Кевин совершенно не ожидал подобного поворота, и пытался увязать в логическую цепь её заявление и внешний вид.

— Вы очень хороший человек, — с болью в голосе и понизив тембр, произнесла она, — я безумно вам благодарна за все… но это выше моих сил. Простите!

Она бросилась в коридор, собираясь как можно быстрее оказаться в машине и убраться из этого проклятого места.

— Подожди, Келли, черт возьми!

Кевин не понимал, что происходит, что заставило её так поступить, ведь это совершенно не походило на взвешенное и обдуманное решение об увольнении. Он бросился за ней. Хотя бы выяснить, что произошло, а там уже пусть делает так, как считает нужным, но… Кевин опоздал. На ресепшене сквозь огромное окно он увидел, как черный Бугатти выезжает из територии компании и скрывается в потоке машин. Элис привстала на своем месте, с тревогой глядя на него. За этот час произошло слишком много странных вещей.

— Мистер Леверс, что происходит? — спросила девушка, глядя на него, но он лишь покачал головой и достал из кармана телефон.

— Я не знаю, — ответил он и набрал её номер.

Первый гудок. Она не ответила. Второй… Кевину показалось, что ему слышится мелодия её звонка где-то в офисе и, ничего не понимая, мужчина направился туда, откуда шел звук. Не могла же эта сумасбродная девица оставить здесь телефон только потому, чтобы он ей не звонил… Но ему не показалось. Кевин отчетливо слышал звонок телефона Келли. Открыв дверь в кабинет, откуда шла мелодия, он уже не знал, что делать, или говорить. Прислонившись к столу, Джеймес стоял и смотрел на экран её телефона, держа его в руках. Неподалеку валялась гарнитура девушки и несколько мелких пуговиц.

— Вот же дерьмо, — вздохнул Кевин.

Ему уже не требовались объяснения её поступка, он и так все прекрасно понял. Понял, что именно выше её сил. Кевин не пытался позвонить ей на второй номер, не хотел заставлять её переживать, подбирать слова для объяснений и прочего. Не хотел, чтобы она была связана с этой мерзостью даже сквозь их телефонный разговор. Эта девушка и так слишком много страда из-за работы здесь. Ему не хотелось навязывать ей еще и это… Он не пытался с ней связаться. Он её отпустил, как и обещал.

***

Келли успокоилась лишь когда доехала домой, но продолжала сидеть в машине, не желая выходить из неё. Ей казалось, что этот человек больше никогда не потревожит её покой, но она ошиблась, при чем очень сильно. Девушка с содроганием вспоминала те несколько минут проведенных в его обществе, невольно сравнивая это с тем случаем, когда он поцеловал её. Если уже тогда Джеймес был болен, то судя по сегодняшнему, болезнь прогрессировала… Но сегодня судьба не была так благосклонна к ней. В прошлый раз за неё вступился Кевин, пусть и ненавидя, его больше волновала сестра, но благодаря его появлению Джеймес не только ничего ей не сделал, но и на следующий день явился на работу изрядно побитый. Келли вздохнула, понимая, что это конец. Она ушла, пускай не так, как хотела, но ушла. Ей пришлось себя измучить, чтобы заставить не звонить Кевину и не рассыпаться в объяснениях. Её бы не остановило и то, что телефон остался, забыт в пиджаке в кабинете, где Джеймес собирался совершить то, о чем ей и думать не хотелось. У Келли был еще один номер, и телефон лежал дома, оставалось всего лишь подняться в квартиру и позвонить… Но она не хотела заставлять его испытывать неловкость от этого общения. Вдруг он будет себя винить? Нет, ей вовсе не хотелось этого. Надо просто отпустить все это, как бы тяжело это не было.

— Нихрена это не просто, — вздохнула Келли и, откинувшись на спинку сидения, запрокинула голову.

Она совершенно не понимала себя. Когда только девушка выбежала от Джеймеса, ей казалось, что она уходит из-за него, так как сил терпеть это уже нет никаких. Но сейчас ей казалось, что она ушла по совершенно другим причинам, и из-за совершенно другого человека. Ради другого человека.

Волевым усилием она заставила себя выйти из машины, и тут же пришлось спешить ко входу в дом — её поджидали журналисты, а она не имела никакого желания общаться с ними, тем более в таком виде. Но они и так напишут огромную статью, имея на руках лишь один снимок с растрепанной миллионершей без миллиона, которая только вчера вернула себе активы родительской компании. Да, действительно надо уезжать отсюда… Завтра здесь будут уже не три журналиста, а как минимум десять. И Келли пришлось вновь принимать решение, от которого она никак не была в восторге.

Её все необходимые, на первое время, вещи уместились в двоих чемоданах, а остальное она попросила перевезти Еву. Джессика, её единственная близкая родственница, стала куда более благосклонна к ней, узнав, что племянница вернула себе то, что по праву принадлежит ей, уже предлагала свою помощь во всем. Конечно, Келли едва ей не сказала, что уже помощь никакая не требуется, но вовремя подумала о том, что ей не в чем везти свой багаж и попросила ту одолжить несколько телохранителей и машину, в качестве сопровождения. Каприз девушки был исполнен спустя пятнадцать минут, и еще спустя десять под окнами её квартиры-студии уже стоял внедорожник. Двое мужчин вынесли на улицу её чемоданы и погрузили их в багажник своего авто, а затем им пришлось оттеснить парочку журналистов, которые пытались задать вопросы Келли, которая садилась в свое авто.

Девушка надела темные очки, скрылась за дверцей и завела двигатель. Охранники тоже сели в свою машину, и первые выехали с територии, и лишь журналисты продолжали щелкать кнопками фотоаппаратов, пытаясь хоть что-то выяснить. Но Келли не слышала и не хотела слышать их. Она последовала за машиной охраны, холодно и сдержанно наблюдая только за дорогой. Ей не было дела до этих стервятников, которые жили тем, чтобы откопать какие-то пикантные подробности о чей-то жизни. Келли хотела лишь покоя для себя, ведь после всего, что произошло, девушка срочно хотела перемен в более спокойную сторону, нежели было. Забыть тот этап жизни как нечто страшное, и больше никогда не вспоминать. И пусть у него все будет хорошо. А она как-то справится сама. Ведь получится же…

Больше Келли не собиралась в себе сомневаться. Она уезжала из города, имея план действий, и в список никак не входили сожаления и слабость. Хватит, закончили. Очередная страница её жизни перевернута, пора начинать другую…

Глава 30.

 У Келли не было другого места, куда можно отправиться, кроме как в особняк родителей. В этот раз она не сбегала туда, а ехала целенаправленно и с уверенностью. Вдобавок ко всему, главный офис её компании находился в пятидесяти километрах от него. Из Лос-Анджелеса туда добираться было совершенно неудобно, пришлось бы переезжать. По пути к дому девушка заехала на кладбище. Охрана тактично подождала её за воротами понимая, что им там делать нечего. Келли словно в церкви рассказала обо всем перед двумя надгробными плитами. Она прекрасно понимала, что её никто не слышит, не похвалит и не отругает. Но Рамонес было плевать. Они все время жили в её сердце, а значит… Кто его знает, что это значит.

В качестве небольшого подарка, Джессика наняла за свой счёт племяннице в дом кухарку и прислугу. Две девушки на первых порах должны были поддерживать особняк в чистоте, а так же скрашивать досуг Келли, если это потребуется. Охрану она тоже оставила ей. Джессика знала, что сейчас у неё будет куча работы, и некогда приводить дом в порядок. И женщина была готова предоставить ей абсолютно любую помощь. Даже когда у девушки дела шли не лучшим образом, она поддерживала её, но меньше, и не так явно. Все же, они были семьёй, а родных не выбирают.