Мы устроились на кровати и нашли себе фильм на каком-то сайте. Очередной экшн  про людей-мутантов. Вначале просто сидели рядом, обговаривали героев и спецэффекты по ходу просмотра, а потом мой друг притянул меня к себе, обнял за талию. Мне было волнительно и стеснительно, но отодвигаться не хотелось. Ещё чуть позже я решилась положить голову Мишке на плечо, а руку на его живот. Хотелось даже пошевелить этой рукой, погладить его, но я боялась. Потому что не хотелось мне, чтобы парень подумал, что я на что-то намекаю, ведь он так бережно относился ко мне всё время нашего общения, считал, что мне ещё рано, и теперь не хотелось разрушить его очарование моей невинностью и скромностью. Заснула я до того как закончился фильм, а проснулась когда уже было светло. Мишина рука всё ещё обнимала меня за талию, только теперь мы оба лежали. Спиной я чувствовала его грудь, а на затылке его дыхание. И судя по размеренности этого дыхания, Миша ещё спал. Потому я рискнула обернуться и посмотреть на него: он не разделся на ночь, так и остался в штанах и футболке, которые одел после вечернего душа. Я спала в рубашке.  Тихонько вернула голову в прежнее положение и улыбнулась. Подумала, что мне повезло с ним. Может, ну его, отца?

            Только сразу же подумалось и о том, а захочет ли Миша взвалить на свои плечи бремя моего содержания? Ведь он мне ничем не обязан, у нас, по сути, кроме вчерашних чмоков в губы ничего и не было. Так что, папу всё-таки разыскать нужно. Или же проситься домой.

            Вздохнула и решила пойти приготовить Мишке завтрак, бутерброды какие-нибудь, лучше горячие. Начала тихонько снимать с себя его руку и услышала:

            - Прости, цветочек, не смог сдержаться и не обнять тебя ночью. Если хочешь, следующую ночь я буду всё-таки спать на полу.

            В ответ на эту реплику я повернулась и посмотрела на это благородное чудо. Его голубые глаза напряжённо смотрели на меня и казалось, что Мишка даже затаил дыхание, ожидая, что сейчас я скажу что, да, лучше ему там, на полу спать. Вместо этого я улыбнулась и сказала, что мне понравилось проснуться так, как это было сегодня. Светлая Мишина бровь удивлённо и неверяще поползла вверх, а потом я услышала, что он снова начал дышать. От этого улыбнулась ещё сильнее и уже резво выскочила из постели.

            - Миш, я завтрак приготовлю, ты не против? Любишь горячие бутики?

            - Люблю. А я тебе сделаю чай, можно?

            - А можно кофе? Я его дома не пью, как-то по привычке всё чай да чай, но я сегодня хочу как ты, тоже кофе.

            Мишка улыбнулся: - Окей, значит кофе! – И тоже встал с постели.

            Сперва я, конечно, забежала в санузел, справить утренние надобности и умыться. А уже потом пошла на кухню,  где очаровательный взлохмаченный блондин протянул мне чашку ароматного горячего напитка.

            - Я не парюсь с завариванием его в турке, - сказал Мишка, - просто заливаю молотый кипятком. Надеюсь, тебе тоже понравится.

            Я снова улыбнулась и взяла чашку, но не отпила, т.к. напиток был ещё горяч, а бутерброды не сделаны.

            - Спасибо, Миш. Не только за кофе.

            Сама себя смутилась и, поставив чашку на стол, кинулась к холодильнику. Пока я мудрила над завтраком хозяин квартиры успел принять утренний душ, это я поняла по мокрым волосам. Умилительно так он потянул носом, вдыхая аромат бутиков, и сразу отправил один в рот. Мишка жевал, не отрывая от меня взгляда, и при этом умудрялся ещё и лыбу тянуть. Как только еда со рта не вываливалась? Я тихонько потягивала кофе. Есть как-то не хотелось.

            -Вкусно! Молодец! А как мой кофе?

            - Тоже вкусный.

            - Мне через адресное бюро пробить прописку твоего отца – плёвое дело. Только полное имя нужно и дата рождения, хотя бы год точный. Есть?

            Я кинулась в коридор доставать из кармана куртки злополучную бумажку. Есть ли там эта информация я не знала, т.к. вчера в расстроенных чувствах даже не глянув на вырванную из материнских рук бумагу, засунула её в карман, одеваясь. А потом, когда ревела на лавочке, даже и не вспомнила про листок. Вернувшись на кухню, я развернула листик  и прочла: Сорокотяга Руслан Борисович, 1965 г.р. В 1989м году работал на заводе «Мотор Сич». Протянула бумагу Мишке, тот взял и, нахмурившись, сказал:

            - Да, не густо. Но ничего, минус только в том, что ответа из адресного придётся ждать недели две, не меньше.

            Я приуныла, но кивнула. И где мне жить эти две недели? Хотя, что я хотела? Чтобы папочка нашёлся уже в понедельник, а во вторник купил мне квартиру и выделил деньги на содержание? Сразу подумалось и о том, что домой идти придётся, как бы ни противна была мне эта мысль. Видимо, Мишка опять прочитал это всё на моём лице, бегущая строка у меня там, что ли?

            - Ксюш, ты можешь здесь жить, если хочешь. Я трогать тебя не буду, не бойся. И, Ксюш, я очень хочу этого, правда. Тебе уже семнадцать, так что хоть ты и не совсем совершеннолетняя, но, думаю, что если ты маме расскажешь, что ты тут живёшь, она против не будет. По крайней мере, даже если и не воспримет это на ура, хоть не будет писать заявление в милицию о твоей пропаже.

            Я посмотрела на парня удивлённо, растерянно, не зная, что ответить,  а он тут же слез со своего стула, сел передо мной на корточки, развернул меня к себе, положил руки мне на талию и глядя с надеждой на меня снизу вверх, сказал:

            - Ксюш, я правда тебя не трону. А за деньги не волнуйся, у меня есть. Мы сегодня же вместе к тебе домой съездим и с мамой поговорим, и вещи заберём. Она, конечно, вряд ли поверит, что между нами ничего нет, ну в смысле секса нет, но с другой стороны, пусть думает, что уже есть. Так вроде понятнее, почему я тебя забираю. Согласна, Ксюш?

            А я молчу.

            -Ксюш? Ксюша, девочка, - Миша чуть-чуть приподнялся, встав на одно колено между моих ног, и взяв в свои ладони моё лицо, приблизил к своему так, что его губы оказались совсем-совсем рядом с моими губами. Только он не поцеловал меня, а глядя в глаза продолжил просить, - согласись, пожалуйста! Ты мне очень нравишься, я очень хочу, чтобы ты со мной была, Ксюш. Не так, как раньше, не просто пару раз в месяц на прогулку сходить. Я понимаю, что я старше гораздо, всё-таки десять лет разницы и хоть, двадцать семь это ещё очень молодой возраст, но я для тебя, наверное, совсем дядька взрослый, да? Ксюш, ответь, а?

            - Что ты, какой дядька? Я вообще нашу разницу так не воспринимаю. Просто мне страшно как-то. И мама вряд ли разрешит.

            - А что она сделает? Поистерит и всё, смирится. Ты мне главное скажи, Ксюш, я тебе нравлюсь?

            И так он на меня смотрел, что сказать я ничего другого и не могла, тем более, что говорила я правду:

            - Очень.

            И вот он мой первый в жизни настоящий поцелуй! От которого захватывает дух, что-то разливается теплом внизу живота, нервно стучит сердце и разбежались в панике мысли. Я и не заметила, как во время сего действа сама обняла Мишку за шею, за плечи, как подвинулась ближе к краю стула, чтобы к Мишке ближе. Потом сразу же был второй поцелуй, а был он потому, что после первого всё-таки нужно было вдохнуть ртом, т.к. через нос что-то не очень дышалось. А потом третий и мне так понравилось, что я даже и не останавливала парня, он сам ушёл. В смысле, оторвал меня от себя и хрипло так как-то и смущённо сказал:

            - Прости, Ксюш, я увлёкся. Но ты не переживай, я могу себя держать в руках и пока ты не захочешь, ничего большего не будет.

            Потом он встал с колен и сел на своё место, продолжил поглощать бутерброды, уже не горячие, уже еле тёплые. А я сидела и не могла даже глоток кофе выпить, потому что боялась испортить вкус Миши во рту.

            - Что, не понравился кофе, - спросил настороженно Мишка, - или я не понравился?