Руслан

            К сегодняшнему дню я уже прекрасно отдавал себе отчёт  в том, как именно мне нравится Оксана. Ну, не дурак я, всё-таки, чтоб не понимать или понимать неправильно реакции своего тела. Я оказался в очень щекотливом положении и ещё не до конца определился с линией своего поведения. Сейчас я тихо лежал возле девочки, всего-то сократи расстояние между нами на пару-тройку сантиметров и сможешь прикоснуться к ней. Вроде, что тут страшного? Сама же уболтала меня остаться у неё. Мог бы прикинуться спящим и тогда это вполне естественное дело, что во сне я придвинулся к ней, прижался и обнял. Тем более, что по её дыханию я уже отчётливо понимал, что спит она, моя Оксана, и ничего не почувствует. Но я не мог себе этого позволить. Просто запретил. Потому что так нельзя. Я не относил себя никогда к категории моральных уродов, не собирался становиться таковым и теперь. Поэтому просто лежал рядом и не прикасался к ней, лишь смотрел на неё со спины и слушал мерное, спокойное дыхание.

            Снова мысли закрутились вокруг анализа на отцовство. Да, я, идиот, я намеренно тяну с этим делом. Потому что не знаю, как мне себя вести, в обоих вариантах возможного результата. С одной стороны, окажись девчонка мне никем, это развязало бы мне руки. Пусть сложно, учитывая наличие  Михаила, но можно было бы попытаться  заставить её видеть во мне не несостоявшегося папу, а мужчину. Тогда нужно бы поскорее сдать кровь, ведь чем дальше, тем сильнее Оксана привязывается ко мне, как к родителю и шансы изменить такое её видение меня уменьшаются с каждым днём. С другой стороны, а если она мне всё-таки дочь? Я боюсь, откровенно боюсь такого ответа. Что я буду делать тогда? Пытаться равнодушно смотреть, как Михаил, а потом за ним и другие спят с моей любимой девушкой? Мне и сейчас тяжело себя контролировать, когда я вижу, как Ксюша с Мишей держатся за руки, как она ему улыбается. Хорошо ещё, пока получается воздействовать на неё родительским авторитетом, и удерживать от секса с этим парнем. Он сам по себе парень хороший, относись я к Ксюхе действительно, как к дочке, другого бы ей и не пожелал. Но в моей ситуации я сам хотел стать её первым мужчиной. Хочу, но стану ли?

            Да, пошутила надо мною жизнь! И ведь, расти я её с малых лет, или на худой конец, участвуй я хоть иногда в её жизни с тех пор, как узнал от Верки про беременность, не был бы сейчас в такой идиотской ситуации. Потому что привык бы к девчонке, привык бы воспринимать её совсем по-другому, не видел бы в ней женщину, не хотел бы её.

            Нужно решиться и сделать анализ. Нужно набраться смелости и узнать ответ. А дальше – по ситуации. С таким решением я и закрыл глаза. В сон провалился незаметно для себя, а уж там тело сделало то, что мозги запрещали. Во сне я чувствовал, как прижимаю её к себе и где-то на задворках сознания мелькало понимание, что нужно перевернуться на другой бок, чтоб отпустить Ксюху. Но как часто бывает во сне, - мысль мелькнула, а ты продолжаешь спать.

Глава 9

Ксюша

            Мне было спокойно и комфортно. Мне было хорошо. Меня кто-то обнимал. Я улыбнулась. Сквозь сон поняла, что на Мишку не похоже, - не тот запах, не то дыхание, не то ощущение от объятий. Открыла глаза, ещё не рассвело. Утро только-только вступало в свои права, едва наметившись звуками первых заводимых автомобилей за окном. Я, как обычно, проснулась раньше, чем зазвенел будильник. Есть время полежать и помечтать в теплой постели. Будильник я завожу всегда впритык по времени, чтоб по его звонку сразу вскакивать и носиться по квартире в сборах, благо, школа через дорогу, завтракать я не люблю, а из макияжа – только блеск для губ.

            Это папа меня обнимает, голова моя лежит на его левой руке, а правой он держит меня за талию. Чуть поднимаю голову и смотрю на его лицо, сама собой наплывает улыбка. Как же я тебя люблю! Я рада, я счастлива, что теперь ты есть в моей жизни. Никогда и никто ещё не был мне так дорог, как ты. Теперь я чувствую себя не ненужным брошенным ребёнком, а полноценным, желанным, как те мои подруги, что выросли в полной семье. Во сне он совершенно расслаблен, лицо перестало быть жёстким, черты смягчились и он выглядит теперь гораздо моложе своих сорока. Осторожно и медленно я поднимаю свою руку и кладу её ладонью на его правую щёку, слегка провожу по ней пальцами, поглаживаю. Видимо, он что-то чувствует сквозь сон и губы его слегка растягиваются в улыбке, а я от этого начинаю улыбаться ещё больше. Вечность бы так лежала и смотрела на него спящего. Ни с кем другим проводимым временем я так не дорожила, как временем, проводимым с этим человеком, папой.

            Я часто думаю о том, что как-то не справедливо, что он мне столько всего отдаёт, а мне нечего дать ему взамен. Ничего, когда-нибудь, когда я буду работать, я тоже буду баловать тебя подарками. Понимаю, что ты и сам можешь себе позволить очень многое, и до твоего уровня я вряд ли дотяну, но очень хочу тоже тебе что-нибудь дарить. Дарить то, на что я заработала сама.

            Тебе явно что-то снится, потому что ты притягиваешь меня к себе ещё сильнее, так, что мой нос уткнулся в твою ключицу, своей рукой, на которой лежит моя голова, ты прижал моё лицо к своему телу и не отпускаешь. Моя рука опускается вниз и я ложу её на твой бок. Лежать так не очень удобно и я опять начинаю осторожно поднимать голову, чтобы посмотреть на тебя. Хочу чмокнуть тебя в щёку, но, наверное, из-за кольца твоих рук, мне сложно достать до щеки и мои губы нежно касаются твоей нижней губы. Я не специально, нет! Но подняв глаза, наталкиваюсь на твой удивлённый взгляд. Ты молча отпускаешь меня и также молча встаёшь и уходишь из комнаты. А мне так стыдно, что хочется плакать. Ты же сейчас наверняка подумал про меня невесть что!

Слышу шум воды из ванной комнаты. Вот вода перестала течь и через минуту папа вернулся.

- Пап, - тихо зову его я. Я уже села на кровати и натянула одеяло по самый подбородок, слежу за ним,  но он на меня не смотрит и по прежнему ничего не говорит.  Молча одевается и уже из коридора я слышу его сиплое:

- Я позвоню.

Звук открываемой и закрываемой двери. Я начинаю плакать. Снова падаю лёжа на кровать. Мне ужасно плохо. Что, если я тебя потеряю? Если ты отвернёшься от меня из-за отвращения ко мне? Мои рыдания прервал настойчивый звон будильника. Пора бежать в школу. Приходится взять себя в руки и собираться. Лучше написать контрольную со всем классом, так хоть, может быть, удастся у кого-то попросить подсказки, списать, чем переписывать потом её в одиночестве в присутствии учителя. Так что да, в школу я иду.

Но этот день, наверное, самый худший в моей жизни. Всё сегодня не так. Всё время мысленно возвращаюсь в сегодняшнее утро. Зачем я это сделала? Зачем я так поцеловала своего отца? Ребята постоянно на переменах спрашивают, что со мной не так, почему я не улыбаюсь и ни с кем не говорю? А я просто не могу. Меня сковал страх от мысли, что папа может никогда больше ко мне не приехать. Я готова умолять его забрать всё то, что он мне подарил, лишь бы только он сам был рядом. Но в школе я не позволяю себе плакать, я обязательно выпущу слёзы дома.

Вот и закончился школьный день. Иду домой и в кармане вибрирует телефон, я забыла включить на нём звук. Это Мишка.

- Привет, цветочек. Как контрольная.

- Думаю, четвёрка будет. Что-то папа вчера объяснил, что-то списала. Так что, справилась.

- Может, отпразднуем вечером? – Я понимаю, что Мишка-то точно в моей ситуации не виноват, но видеть сегодня ни его, ни кого-то другого, я не хочу. Единственный человек, к которому я сегодня бы побежала, это мой отец. Но мне страшно даже позвонить ему, не то что в глаза посмотреть.

- Миш, я как-то неважно себя сегодня чувствую, лучше дома залезу под одеяло и лягу пораньше спать.

- Я могу привезти тебе вечером чего-нибудь вкусненького и заботливо стеречь твой сон. – Подкупает его забота, но сегодня я точно не хочу его видеть. Поэтому категорически отказываюсь.