Действительно, чего здесь распелся... Сейчас 'шпиёном' станешь! Эскулап хренов! Парацельс недоделанный!
Я молча вытащил высочайшее предписание и протянул Иванову.
Иван Михайлович также молча развернул его и стал читать.
....
- Понятно... Где-то, что-то, кому-то сказали... - Он не спросил, он констатировал! - А какая должность у Вас была в полку?
Вот, блин! Что ж сказать, чтобы и не соврать, но и в подробности не вдаваться?
- Сказать откровенно, в полку я только числился. Да и назначен-то я был только в январе. Я преподавал механику... младшим цесаревичам.
Вот тут у него глаза, что называется, полезли на лоб.
А что ты хотел? Иван Михайлович, что называется, рабочая лошадка. На таких, с одной стороны, всё держится и такими всё делается, но в высших сферах они никогда не вращаются. Вспомни себя. Ты хоть раз общался, ну хотя бы с представителем канцелярии президента? Вот и он первый раз, может быть, видит 'особу, приближённую к императору'.
- Н-да, чем выше взлетаешь, тем больнее падать. ... А не выпить ли нам ратафии? Устинья Михайловна делает чудную ратафию...
Карачевский пристав Андрей Андреевич Колотов внешность имеет самую, можно сказать, выдающуюся. Выдаётся, в первую очередь, живот. Ей-ей - месяцев семь беременности. Нос у него тоже выдающийся - крупный такой нос, весь в синих прожилках. Росту он не большого, но и не маленького. Видно, что человек солидный, обстоятельный, ... но и авантюрная жилка тоже имеется.
Моему приезду удивился.
- Господин поручик, Александр Фёдорович, какими судьбами? Вернулись? А я, грешным делом подумал, что вот уедете в Петербург, да там и останетесь.Надолго в родные пенаты, или только проверить хозяйство?
Пришла ему бумага о надзоре за мной или нет? И придёт ли? Ну что я, государственный преступник что ли? Прямо уж и сразу под надзор полиции. Ведь наверняка, когда Екатерине доложили о моём разговоре с Павлом, я просто попал под её настроение. Было бы хорошее настроение, могла бы ограничиться и mündliche трёпкой, или, даже, просто слегка пожурить.
А тут настроение Императрицы ни при чём. Есть определённая система бюрократии - допустим, если без права въезда в столицы, то автоматически под надзор полиции. Скорее всего, бумаги до Карачева просто не дошли. Что ты, важная персона, что бы торопиться? Куда ты денешься?
Так что делать? Говорить ему о высочайшем предписании? Ведь сразу же его отношение ко мне изменится, потому, как наша с ним авантюра с документами Габриэля в его глазах теперь может выглядеть и не безобидным нарушением закона... А тут ещё и Савва! ... А может никаких бумаг и не будет? И я сейчас сам усугублю ситуацию, рассказав правду о своих питерских похождениях? Он же назвал меня поручиком...
Письмо от Габриэля пришло аккурат после похорон Степана, то есть ровно через две недели, как он уехал. Пришло оно вместе с запросом от калужского коменданта бригадира Кудрявцева, который предлагал подтвердить личность лица, задержанного в городе Калуга без каких-либо документов. По словам задержанного он 'является швейцарской нации и именуется Жан Самуэль Паули из города Берна' и направляется в Карачевский уезд Орловской губернии по приглашению г-на Ржевского Александра Фёдоровича. Письмо от Габриэля, даже не письмо, а коротенькая записка, содержала только несколько слов на немецком: 'Bitte helfen Sie mir. Ich bin in eine schlechte Geschichte geraten'. И подпись: 'Jean Samuel Pauli (Gabriel)'. Задать вопрос, почему швейцарец пишет по немецки, а не по французски, полицейским чинам в голову видимо не пришло. А может для калужских полицейских чинов что француз, что немец, что турок - один чёрт, басурманин?
Сначала была мысль попросить Крылова, съездить в Калугу и выручить нашего общего друга. Тем более, что Иван был в теме. Но потом пришёл к выводу, что если меня в кабинет к обер-полицмейстеру, занесут без протезов, то впечатление это создаст более эффектное. Да и ... если лжесвидетельствовать, так уж лучше одному. Я взял с собой Черняя и Кузяху, и поехал.
Почему Жан Самуэль Паули? Да чистой воды, случайность. Когда мы втроём - я, Крылов и Габриэль, обсуждали возможность смены ему национальности, французы были оптимальным вариантом. Сейчас они из революционной Франции косяком попрут. Но вот беда - Габриэль ни слова не знал по французски. Вот и вспомнилось мне, что я просил Дашкову подыскать какого-нибудь механика-швейцарца для выделки мне протезов. Немецкий язык в Швейцарии, вроде бы, такой же распространённый, как и французский. Ну вот. Сначала был вариант Габриэлю назваться Пьером Жаком-Дро, но, тут вспомнился мне ещё и изобретатель унитарного патрона Жан Самуэль Паули. Ни на каком варианте мы не остановились. Габриэль в конце вообще отверг эту мысль, а после отъезда Крылова и сам уехал. Я дал ему денег и попросил обещать мне, что если вдруг ему понадобится моя помощь, он непременно мне напишет. Как чувствовал! Вот что с ним могло случиться?
Да просто всё - грабанули парня. Небось засветил где-нибудь деньги, подкараулили и ....
Так и оказалось. Только хуже - там был ещё и труп. Грабанули не только Габриэля, но и его соседа на постоялом дворе. Залезли под утро. Когда Габриэль проснулся от шума в комнате, первое что увидел - нож перед лицом. Его быстренько обчистили, связали, затолкали кляп в рот и исчезли. Таким и нашли его полицейские утром. А вот в соседней комнате купец попытался оказать сопротивление, и его зарезали.
Назваться швейцарцем Паули Габриэль решил, когда из разговора полицейских понял, что они его могут сделать не свидетелем, а соучастником убийства. А что? Еврей? Еврей. Очень удобно. Кто за него заступится? Сейчас выбьют признание, что он наводчик, а потом, что глава банды, и - привет каторга. И Ржевский здесь не поможет. А вот к всякого рода немцам и французам здесь отношение другое... Как имя второго швейцарца он не вспомнил, ... да и не вспоминал, сказал первое, что на ум пришло.
Освобождение Габриэля прошло, можно сказать, в штатном режиме, только ни к какому бригадиру Кудрявцеву меня не заносили - достаточно оказалось пристава по уголовным делам. Габриэлю выписали временную справку, и мы отъехали обратно.
В этом деле наложилось друг на друга несколько случайных моментов. Случайно, доставая документы, Габриэль засветил и пачку денег. Случайно его не зарегистрировали на постоялом дворе. Приехал он поздно, и документы его никто смотреть не стал, сунули ключи от комнаты и махнули рукой - мол потом, утром. Откуда он приехал проверять не стали. Забот у полиции и без него хватало - смертоубийство надо расследовать, а людей, как во все времена, нет. Риск, что поймают грабителей, а с ними найдутся и документы был, но на момент моего приезда не поймали же. А там уже никто и не вспомнит, чьи это бумаги, да и как их привяжешь к швейцарцу - фотографии то ещё нет. Вот приблизительно так я рассуждал тогда.
Позже в Карачеве по выданной бумажке были выправлены настоящие документы. А чтобы пристав, Андрей Андреевич Колотов, не тянул с этим вопросом, да не беспокоил вышестоящее начальство и других достойных и очень занятых людей своими запросами, ему была сунута в кармашек ма-алая денежка. В конце концов, есть в России коррупция или нет?
Это было восемь месяцев назад. А если узнает сейчас Колотов о моей опале, да начнёт одно место прикрывать, запросы там слать в разные инстанции по поводу: а пересекал ли границу Российской империи такой-то и такой-то, а подавал ли он документы на российское подданство, к примеру?
- А как там Ваш французик поживает?
Ну вот, началось. Значит и бумаги обо мне пришли и, вероятно, запросы послал.
- Так он не француз, он швейцарец, Андрей Андреевич.
- Да по мне все они немцы. Так я чего спрашиваю. Вы там одного пристроили, живёт у Вас, премудрости разные выделывает. Слышал перо придумал, само по бумаге пишет. Управляющий Ваш, Карл Иванович не нахвалится, такой, говорит, этот Иван Семёнович головастый.