– Что значит «превращения»? – поинтересовалась я, глядя на зеленый цвет камня на медальоне.

– Положи руку на него! – Надежда распутала цепочку, а потом сунула его мне. Я положила руку, тяжело вздыхая.  – А теперь смотри.

Через пару секунд передо мной стояла я. Я шарахнулась в сторону.

– Так, спокойствие! Будем надеяться на лучшее! – Надежда сняла с меня медальон и снова стала собой. – Нет, худеть не буду… Непривычно! Смотри внимательно! Нажимаешь сюда. Клиентка кладет руку. Медальон считывает внешность, и ты можешь принять ее облик, а потом идти на свидание с выбранным ею кандидатом. Пробуем!

Надежда положила руку на медальон, а потом одела его мне на шею, больно дернув за волосы.

– Пардонь! Сейчас берешь, подходишь к зеркалу, нажимаешь сюда и …  – услышала я голос позади себя.

Перед зеркалом стояли две сестры-близняшки. Одна нетерпеливо закатывала глаза, дергаясь на месте, а вторая застыла с видом ребенка с особенностями развития и открытым от изумления ртом.

– Все, поигрались и хватит! Поняла принцип работы? Есть возможность генерировать себе внешность. Вот я – Анжелина Джоли… –  Надя достала телефон и показала фотографии на фоне знакомой комнаты. Я шарахнулась, глядя как правый глаз «Анжелины» съехал на щеку, нос замахнулся на Майкла Джексона, а несимметричный подбородок – лопата, сразу говорили о «сильной личности». Жить с таким подбородком может только «сильная и невозмутимая личность». Отдаленное сходство прослеживалось только в прическе.

– Нет, ну в целом…. – помялась я, глядя на жертву пластического хирурга – садиста. – Сходство есть…

– А вот я – Мерлин Монро! – похвасталась Надежда, повергнув меня в ужас. На счет Мэнсона я еще была согласна, но не…  – Нет, ну штука прикольная. Особенно, когда делать нечего! Вот здесь на полке стоят разные флаконы. Не знаю, что в других, но вот этот вот, большой, убивает запах. Мало ли, вдруг чужой жених тебя нюхать будет? Я не знала, поэтому мне через полчаса снимать швы…

Надя подошла к большому зеркалу в обрамлении какой-то позолоченной растительности, повернула какой-то цветок, и зеркало стало черным.

– Вот – выход в мир. Мы называем его Азерсайд. Выбросит куда придется, так что не рискуй. Чтобы выбрать, куда тебе надо – нажми на этот цветочек. Смотри! Тут названия. Выбирай. Типа надо на реку …эм… Сираль. Читай внимательно, а то потом придется возвращаться. Тебя выбросит в радиусе километра. Дальше – ориентируйся по местности. Слушай! У тебя обезболивающего нет?

– А у тебя успокоительного? – спросила я,  пытаясь поверить своим глазам.

– В столе. Там на донышке осталось… – вздохнула Надежда, хватаясь за бок.

– Может, в полицию обратишься? Искалечили на рабочем месте? – задумчиво спросила я, глядя на страдания своей предшественницы. – Тебе полагается компенсация. Ты быстро встанешь на ноги, директор быстро сядет на нары.

На меня посмотрели, как на больную, а потом подняли зеленую кофту, показывая след от чьей-то когтистой лапы.

– Оборотень! Хорошо, хоть поцарапал, а не укусил! У них сейчас брачный период! – сглотнула  Надя, опуская кофту. – У Гимнея Гимнеича все схвачено. Бизнес абсолютно легальный. Все как надо! Ни одна проверка ничего не нашла!

– И что? – спросила я, медленно выдыхая. – Сюда приходят клиенты?

– Приходят… Сама увидишь… Как– не знаю, но как-то находят!  – вздохнула Надежда, ковыляя к своей сумке и роясь в ней в поисках таблеток. – Конфетку хочешь?

На стол лег потертый леденец.

– И помни! Правило первое. На свиданиях с женихами нельзя целоваться. Обниматься – можно, целоваться нельзя. Спать, разумеется, тоже нельзя. Нельзя раскрывать свою личность. Ты ищешь не для себя, а для клиента, поэтому не вздумай палить контору. Остальные правила узнаешь позже… – вздохнула Надя. – Ключи от офиса на столе.

– Я, наверное, пойду! – вздохнула я, пытаясь переварить все услышанное.

– Никуда ты не пойдешь. Разве что домой, чтобы завтра выйти на работу! – заметила Надежда, глядя мне на руку и открывая дверь. – Часы твоей работы уже начали свой отсчет.

Я посмотрела на стену. На стене висели странного вида часы. Стрелки стояли на двенадцати, а под циферблатом появились нули.

– Теперь ты официально работаешь здесь.  Поздравляю, желаю зарплаты побольше, каменного терпения,  поменьше приключений и настоящей любви. Большой, горячей и страстной! Чао! – дверь хлопнула так, что у меня чуть не оборвалось сердце.

Глава вторая. Оборотень в погонах и погоня оборотней

Начался рабочий день,

кто-то ломанулся в бой.

Только мне работать лень.

 Скоро ли домой?

Я смотрела на часы. Прошло пять минут работы. На нижнем табло появилась цифра «пять». А под ней надпись «Вы заработали 1 руб 38 коп.» Ну и сумма! Мамочки! Что получается? В прошлый раз в автобусе на сидении лежала чья-то …тс!…  зарплата?

«Летела лопата, упала в болото! Какая зарплата – такая работа!» – заметила я, глядя как медленно побежали копейки.

«Но здесь перспектива, увы, мрачновата. Какая работа –  такая зарплата!» – усмехнулся мой Идеал. Да, мой идеальный мужчина должен обладать чувством юмора. Это не значит, что он ржет, как конь над каждым анекдотом, где встречается слово «сиськи», и совсем не означает, что при просмотре видео с чьим-то падением и последующими нецензурными комментариями, раздастся восторженное: «гы-гы-гы! Дебил! Гы-гы-гы!». И самый важный критерий! Его, прежде всего, должна интересовать моя душа, а не пленницы бюстгальтера.

Нет, ну если зарплату платят за количество всосанного чая, есть шанс насосать на премию! Я  уселась в кресло поудобней, откинулась на спинку и с тяжелым «ух!» подняла каталог, похожий на древний фолиант с убойными заклинаниями для особо продвинутых магов. Скользнув пальцами по тиснению, я открыла красивую обложку и увидела первого «жениха». На меня смотрел трагическим взором, от которого дрогнут любое женское и некоторые мужские сердца, эльф-душка с золотыми, вьющимися волосами. Было у меня подозрение, что взгляд Оносика был срисован отсюда. Информации было немного. Ему триста лет, но он готов ждать меня вечно. Я пошутила. Он готов вечно ждать свою любовь.  Острые кончики его длинных ушей выпирали из прически, вызывая у меня желание поездить ему по ушам. Я не знаю, что ждет его невесту, но тут прослеживаются две крайности. Или за уши не притянешь, или за уши не оттащишь. Как повезет.

«Триста лет он нам нужен! Разве что лапшу на уши вешать! Три пачки быстролапши. И это только на одно ухо!» – саркастично заметил Идеальный Мужчина. Я придумала его в меру ревнивым, но сейчас он явно ревновал. Слегка. И мне это было приятно.

«А знаешь, почему у эльфов такие длинные уши? Потому, что каждый День Рождения их за уши дергают! Двести двадцать один, двести двадцать два, двести двадцать три… Крепись, сынок! Не вертись! Не надо оттягивать конец!» – гаденько заметила я, понимая, что, будучи эльфом, я бы встречала День Рождения, как Ослик Иа. Уныло, обреченно и желательно в одиночестве.

«Конец? – переспросил Мой Идеал, почему–то глядя куда-то вниз. – Оттягивать конец…»

Почему-то сразу  в голове всплыла шапка-ушанка. Ладно, не будем задерживаться, а то эльфийский принц – зимний вариант будет мне сниться в кошмарах. Вау! Оборотень! На меня смотрел мохнатый, как тарантул, мужик с волчьими глазами. Эдакая волосатая рукогрейка. Лохматость у него была повышена настолько, что если бы он сидел в парикмахерской, и ему подбривали шею, бедная парикмахерша спустилась бы до трусов. «Дальше будем брить или вернуться к височкам?» –  тихим обреченным голосом спрашивает она.  «Нет!» – рычит клиент. – «Иначе придется штаны на размер меньше покупать!». А что? Жених практичный.  Зимой может на снегу спать. А в период линьки его можно вычесать и связать себе носочки. Те-е-е-пленькие. Или пояс из собачьей шерсти. Что тут про него пишут? «Любит прогулки под луной». Романтик, однако.