— Я думала, они все мертвы.

— Все так думали, — сказала Лус. — Это изменит наш мир.

— Он упоминал Сортиари. Пол не будет счастлив, если он подумает, что они могут узнать о том, что происходит здесь.

— Нет. Он будет орать. И я не заинтересована в беде, которая не начинается с Куэрво и не заканчивается в компании с мускулистым мужчиной. — Лус передала Найе кинжал, и та засунула его обратно в шкаф. Она должна была слить магию, прежде чем снова выйдет на охоту. — Как ты думаешь, реликвия Ронана как-то связана с притоком магии к El Sendero?

— Думаю, да. — Ей просто не хватает информации, чтобы соединить все эти точки. — Нам нужно найти его сестру. Думаю, она — недостающая часть.

— Она, возможно, была мапингуари, которую ты убила прошлой ночью.

Найя уже думала об этом, и это заставило ее сердце обливаться кровью из-за Ронана.

— Это могло быть. Я уверена, как и чертовски надеюсь, что нет.

— Ты же понимаешь, что ни одна из твоих теорий или планов не будет иметь значения, если Пол получит вампира первым. — Лус яростно глянула на нее. — Ты больше не можешь от него прятаться.

— Знаю. — Она была удивлена, что уходила так долго. — Я пойду к нему. Хотя я не брошу Ронана. То, что сейчас произойдет, должно быть на моих условиях.

— Удачи. — Лус отвернулась, ее выражение лица было печальным. Реальность их жизни в племени могла быть жесткой. С учетом их эзотерического существования, оставалось немного путей к свободе. — Когда ты с ним поговоришь, это станет делом не только нашего племени, тебе придется беспокоиться об этом.

— Да, этого-то я и боюсь. — И зачем ей понадобилось добираться до этой тайны, прежде чем кто-нибудь еще пострадает. Или умрет.

— Какой у тебя план? — Луз похлопал по подушке рядом с ней, и Найя села. — Давай поболтаем, пока Прекрасный Принц спит.

Если Найя скоро не найдет сестру Ронан и ее реликвию, то, у нее возникло ощущение, ей придется убить Ронана, прежде чем Пол доберется до него. Горе расцвело глубокой колющей болью в груди. Если Ронан умрет, Найя не была уверена, что сможет жить без него.

— Нам нужен Мэнни. — Чувствительная магия — не говоря уже о человеке — будет идеальной приманкой для злобной магии, ищущей себе хозяина. — Ты думаешь, он поможет нам?

У Лус промелькнула улыбка.

— Думаю, он тебе понравится.

— Хорошо.

Что-то темное и мощное гноились в душе Ронана. Его тело поддалось дневному сну, но разум бодрствовал. Бурный шторм мыслей и беспокойства крутились в его сознании как сонная дымка.

Острые когти царапали кожу, будто пытаясь прорваться. Необходимость поднялась в нем, сильнее, чем жажда, вновь вернулась, интенсивнее даже, чем жажда его пары. Смертельное желание заставило его мечтать вонзить свои когти в самое ближайшее тело и разорвать плоть. Пресытиться кровью.

Ярость разлилась, словно бензин в его животе. Ему нужна была лишь искра, чтобы превратить его в ад. Его тело было бездыханным. Бесполезным. В ловушке до заката, силы металась внутри него, как тревожный волк, мечущийся в клетке. Он хотел выйти. Нуждался в этом.

Рев боли разнесся в разуме Ронана. Он сражался с самим собой, призывая себя подняться внутри. Для того чтобы защитить Михаила, Клэр и Дженнера, Ронан закрылся от Коллектива, выстраивая между ними стену. Он полагался исключительно на кровь Найи и на их связь, чтобы удержаться, но если он не сможет контролировать силу, пытающуюся разрушить поверхности его психики, ему придется заблокировать и ее.

Он хотел броситься на клинок, прежде чем допустит, что зло заставит упасть хоть один волос с головы его пары.

Конечности налились усталостью, Ронан пытался бороться против дневного света, владеющего его телом. Холодок ползла вверх по ногам, обматываясь ледяной лозы по его торсу и груду. Тьма внутри него выросла, снова поднявшись на поверхность его психики. Его горло горело. Жажда поглотила его. В мире не хватит крови, чтобы удовлетворить его жажду.

Гнев. Страх и паника стянули грудь. Он не мог позволить магии выиграть. Не мог позволить ей навредить Найе. Она успокаивала тьму простым прикосновением руки, отправляла ее туда, где та дремала. Ее огненное тепло ощущалось, как летнее солнце над снежным покрывалом. С помощью связи он искал ее, несмотря на все инстинкты, кричащие ему держать ее в страхе. Ее кровь была пьянящим нектаром, что он не мог сопротивляться. Ее тело, красивые круглые изгибы и податливая плоть, которую он не мог дождаться, чтобы прикоснуться. В темноте, в ее душе был радиомаяк, который взывал к нему, удерживая его на якоре.

Найя.

Даааа! Тьма кипела, была голодна.

Нет! Жестокие спазмы сотрясали Ронана, когда холод пустил корни. Он инстинктивно потянулся к Найе, отчаянно нуждаясь в их связи, ее теле, ее тепле. Тьма поднялась внутри него, как густой туман, омрачая его разум и намерения, похищая ощущение конечностей.

— О, боги. Ронан, тебе надо успокоиться!

Слепой, с бесполезными конечностями, Ронан понятия не имел, был сладкий тембр ее голоса реален или только в уме. Тепло ее тела звало его, и тьма жаждала этого. Она убрала волосы с его лба. Дневной сон, который делал его практически беспомощным, уступил команде тьмы, что угрожала поглотить его целиком. Ронан резко открыл глаза и увидел мир сквозь красную дымку. Найя нависла над ним, озабоченность омрачило на ее прекрасное лицо.

— Ронан? Оставайся со мной, ладно? Ты должен сосредоточиться. Постарайся успокоиться.

Кормиться. Нужна. Кровь.

Как плетью, он махнул рукой и сжал пальцы вокруг ее горла. Глаза Найи широко распахнулись от паники, когда она пыталась вырваться из его хватки.

Выпить ее. Так голоден. Нужна ее кровь.

Темный голос бурлил в подсознание Ронана, и он был бессилен бороться с ним. Ледяные усики путешествовал по всему его горлу, его челюстям и его мозгу. Он скрежетал зубами, когда он боролся с болью, с влиянием, которому он не должен был поддаваться. Найя задыхалась, и он перевернул их, она оказалась на кровати, и он завис над ней.

— Ро-нан. — Слово было не более чем страдальческим вздохом. — Ос-та-но-вись.

Не останавливайся, пока не возьмешь все капли крови, что она даст.

Разум Ронана противостоял команд, но все же его хватка ужесточилась. Если бы только солнце засветило через окно и сожгло его дотла. Что угодно, чтобы спасти ее от этого паразита, что прицепился к нему. Она билась под ним, аромат ее страха загрязнял воздуха. Его желудок сжался, завязываясь узлом, когда он опустил свой рот к ее незащищенной шее.

— Убей меня, Найя. — Его голос наждачной бумагой проскоблил горло.

Взрыв тепла ударил его в грудь, и Ронан отлетел назад. Он грохнулся в дальнюю стену и рухнул на ковер. Сила в нем притихла, но Найя не убрала ее.

— Опять!

Тьма ледяной агонией взорвалась, когда Найя снова напала. Малиновые пятна перекрывали его зрение, и она была не более чем размазанным цветом в затемненной комнате. Ронан выгнулся на ковре с такой силой, что почувствовал как сломал позвоночник. Он исцелился в одно мгновение, но его тело продолжало извиваться, кости ломались снова и снова. Его страдальческий крик потряс стены, которые окружали их, и сквозь агонию он услышал неистовый крик Лус, когда она призвала Найю вонзить кинжал ему в сердце.

— Да! — прокричал он. Это был единственный способ защитить ее. — Сделай это! Сейчас!

— Нет! — раздался страстный крик горя и отчаяния.

Лус предстала в поле зрения Ронана, ее лицо было бесстрастной маской.

— Если ты не сделаешь этого, то сделаю я.

— Если ты тронешь его, то пожалеешь об этом! — гаркнула Найя. — Отвали, Лус.

Его пара была жестокой. Еще одно сотрясающее тепло омыло его тело, и тьма отступила глубже внутрь него. Губы Найи гладили его, мягко. Медленно. Так чертовски тепло. Живот, руки, согревая кровь Ронана, и заставляя его член затвердеть. Он сел, и она устроилась у него на коленях, обернув ноги вокруг его талии.