— Кэно? Значит, ты прислал мне дохлую гуананчо? На тебя не похоже.

Живой, полный гнева глаз Кэно будто лазерный луч выстрелил в Тейвена:

— А что тебе вообще известно обо мне? Это был намек! На известную нам обоим личность.

Глаза гангстера, от уголков которых вверх и вниз отходили вытатуированные черные полосы, нервно забегали, он пригладил свою остроконечную бородку и с некоторой растерянностью спросил:

— Так чего ты хочешь? Чем я помешал тебе?

— Потом объясню, — бросил в ответ Кэно. — А сейчас я хочу драться с тобой!

— Драться? — не понял подхода Тейвен.

— Видишь ли, я верю в честный бой, — начал говорить Кэно, сбрасывая куртку. На нем была черная майка-борцовка, кожаные штаны и ботинки с металлическими набойками. — Знаешь, один на один. Мужик на мужика, кулак на кулак. Как учил меня мой папочка. Выбирай: в рукопашную или, может, на ножах?

— В рукопашную! — решительно крикнул Тейвен и скинул с плеч кожаный плащ. Его одежда тоже была черной, но жилет и брюки были расшиты золотистыми восточными узорами.

Противники вышли вперед и пожали друг другу руки. Затем каждый отошел на несколько шагов. Тейвен разбежался и в прыжке выставил ногу вперед, но Кэно уклонился и ударил его ногой по ребрам. Гангстер упал на колени, но тут же вскочил, бросился вперед и быстро нанес Кэно три удара: по лицу, в грудь и в живот.

— Неплохо, — проговорил анархист, потирая рукой правую скулу.

— Ты дерзнул вызвать на поединок Бога! — грозно выкрикнул Тейвен.

Он бросил все свое тело вперед и плечом так ударил Кэно в грудь, что из его мускулистой груди вырвался какой-то нелепый хрип, а сердце обезумело. Он согнулся от боли и отпрянул назад.

— Ну, теперь ты меня разозлил, — скрипя зубами, протянул Кэно. — Поверь, и боги чувствуют боль!

Кэно бросился вперед, схватил Тейвена за горло, ударил в грудь, в живот, несколько раз отвесил ногой по и так поврежденным ребрам. Тейвен вцепился руками в руки Кэно, державшие его шею, и пнул его ногой в живот. Анархист отпустил Тейвена, но тут же ударил ногой с разворота. Гангстер поставил блок и кулаком дал Кэно по хребту. В этот момент стальная набойка ботинка Кэно врезалась в его колено, Тейвен застонал и упал. Кэно ударил его сверху ногой по хребту, потом кулаком в висок. Бог потерял сознание и ничком упал на асфальт.

— Грузите в машину! — приказал Кэно Кире и Джареку.

— Не смейте его трогать! — закричали телохранители Тейвена, выхватывая пистолеты.

— А вот этого делать я не советую, — проговорил сиплый голос. Из «Форда» вышел Безликий, все так же скрывающий свое лицо, и расстегнул косуху, демонстрируя динамит. — Убирайте пушки и валите отсюда, — приказал взрыватель, включая таймер. — Это не муляж — разнесет все к чертям собачьим!

Гангстерам пришлось выполнить требование. «Черные драконы» связали Тейвена по рукам и ногам и погрузили Бога в багажник.

— Игра окончена! — объявил Кэно, закрыл багажник, сел за руль и завел машину.

* * *

— Ну что? Раскололся? — спросил Кэно, спустившись в подвал. Тейвен был прикован наручниками к трубе, его лицо опухло от побоев, несколько зубов было выбито, кровь струилась изо рта и разбитого носа ему на шею и грудь, на теле, пронзенном тонкими иглами в болевых точках, местами не было кожи.

— Ни в какую, — досадно развел руками Тремор.

Кэно потер кулак и проговорил:

— Плохо работаешь, ниндзя. Отрезай ему хер.

Тремор не любил прибегать к такой крайней мере, вызывающей быструю смерть жертвы от потери крови, но подчинился. Он переступил через разбросанные по полу медицинские инструменты, взял нож и схватил Тейвена за пояс брюк.

— Стойте! — хрипло вскрикнул Тейвен, когда лезвие ножа прорезало ткань и уперлось в лобковую кость, угрожая скользнуть вниз. — Умоляю, не надо!

Тремор убрал нож.

— Тогда говори, кем тебе приходится Дагон? — грозно потребовал ниндзя.

— Брат я ему! Двоюродный брат! — сатанея от боли, простонал Тейвен.

Кэно улыбнулся.

— А что знаешь про «Красных драконов» и про их босса? — продолжал допрос Тремор.

Гангстер сощурил воспаленные глаза и посмотрел на ниндзя, а потом на Кэно с презрением.

— Я тебе брата и его клан никогда не сдам! — пренебрежительно прорычал он. — Хоть отрежь все, что угодно, хоть убей! Ничего тебе не скажу, гребаный ты циклоп!

— Безликий! — позвал Кэно. — Сэр Тейвен ведет себя невежливо! Разберись!

— Сейчас исправим, — сипло говорил Безликий, спускаясь в подвал. — Я как раз хотел испытать новый огнемет…

Глаза Тейвена наполнились неописуемым ужасом. Огонь будто заключил в смертоносные объятья его изувеченное тело. Горячие слезы покатились по его лицу вдоль татуировок, изо рта пошла кровавая пена.

— А-а-а!!! Хватит! Все скажу! — заорал он, срывая голос, в страшной агонии. — А-а-а! Не-ет!!!

— Достаточно, — скомандовал Кэно Безликому, подошел к Тейвену и схватил его за шею: — Говори, сволочь!

— У них новый лидер… — из последних сил выговаривал Тейвен слабеющим хриплый голосом, который периодически прерывали протяжные глухие стоны. — Новый… А-а-а… Дагон ему верил, как себе … Наркоту не Дагон, а он заказывал… А-а-а… Брат подставил себя, а его прикрыл…

Тейвен умолк и закрыл глаза. Кэно еще сильнее вцепился ему в шею, выхватил нож из рук Тремора и направил туда, где собирался резать ниндзя.

— Кого «его», сука?! — закричал главарь в лицо гангстеру. — Говори, ублюдок! Говори! Кого? Падла, мразь, говори! Кого «его»?!

Тейвен открыл глаза, придя в сознание на одно-единственное мгновение, прежде чем умереть, и шепотом выговорил имя:

— Мавадо.

5. Мавадо

А небо — радость-и-бездна,

Но оно не дрогнет

От агоний молний,

Время не застынет

Черной смолой,

Мертвой листвой,

Если ты исчезнешь…

Сергей Маврин «Пусть настанет завтра»

«Все, кого не коснулось то, что отравило мою жизнь. Молитесь! Я уже не молюсь: меня это не спасет. Я умру. «Да, все мы не вечны», — скажут некоторые. Но я умру не в назначенный мне час… А если быть совсем честным, то… мне просто удается увернуться от косы смерти. Я уже мертв.

Я чувствовал это. Чувствовал давно, еще тогда, когда на корриде стоял наедине с быком, когда смотрел в глаза этого животного, в эти свирепые, бешеные, налитые кровью, но так похожие на человеческие глаза. И я махал красным лоскутом ткани перед самой мордой быка. И сейчас я делаю то же самое — дразню смерть.

Она настигнет всех. Вопрос лишь в том, как именно. Я хочу гордой смерти. Потому я играю с ней в эту жестокую игру. И еще: молитесь, молитесь, чтобы с вами не случилось того, что случилось со мной…».

Мавадо встал из-за стола и скинул с плеч черный кожаный плащ с кроваво-алой подкладкой, перебросил его через свою шпагу и начал изображать матадора, бьющегося с быком. Все его движения были отточены, резки, но красивы, как в танце пасодобль. Никто, увидев такую слаженность, четкость, силу и энергию этих движений, не допустил бы мысль, что этот человек с юных лет страдает от неизлечимой болезни.

Впрочем, именно эта болезнь определила его судьбу, однако Мавадо не всю жизнь был лидером гангстеров. Он был когда-то известным матадором. Рискованное ремесло передалось ему по наследству от отца, хотя при этом своего отца Мавадо никогда не видел. В прочем, тогда он еще не звал себя этим именем.

Его имя Андриан, фамилия — Мальвадо, что по-испански означает «злобный». Мать овдовела через полтора месяца после его рождения — его отца, опытного тореадора, убил бык. Много лет этот человек устраивал захватывающие и жуткие зрелища, но ведь если долго дразнить судьбу, то она расправится с тобой в два счета, когда ей насолят твои авантюры. Тореро умер мгновенно — рог быка переломил ему хребет. В десять лет, узнав правду, Андриан, сын молодой вдовы, взял себе зарок никогда не заниматься этим безумным делом. Все изменилось на тринадцатом году жизни, когда на него напал никому не известный недуг. Андриан стал чувствовать слабость, боль в груди, иногда доходило до потери сознания. В местной больнице ничего внятного не могли сказать, пришлось поездить по многим элитным клиникам Европы. Его сердце еле билось, от остановки спасали лишь инъекции адреналина, но причину отклонения никто установить не мог.

— Мы впервые сталкиваемся с подобным, — говорил, сидя в палате у его постели кардиохирург с мировым именем. — Не могу сказать, с чем это связано, но проводящая система его сердца задает ничтожно малую частоту сердечных сокращений. Только адреналин, вырабатывающийся в организме, заставляет его биться немного чаще. Поэтому он до сих пор жив, но для нормального самочувствия… этого недостаточно. Сделать что-либо с проводящей системой сердца навряд ли возможно. Даже если найдется способ повлиять на нее, операция будет очень рискованной. Единственный выход — повышать адреналин. Но что будет дальше — никто не может предсказать. Его сердце может остановиться в любую минуту.

Андриан знал, что делать. Есть множество способов поднять уровень адреналина в крови. Он выбрал тот, к которому нельзя привыкнуть — игру со смертью.

Андриан отрекся от данной матери клятвы и стал тореадором. Несмотря на молодость, Мальвадо делал значительные успехи. Тысячи людей вопили от страха, хватаясь за сердце, когда он бросал вызов разъяренному, неукротимому животному снова и снова, и снова. Став за семь лет мастером своего дела, он уже не ставил целью просто красиво убить быка — ему нравилось дразнить, ввергать в бешенство зверя порывистыми взмахами кроваво-красного плаща и обрывать его ярость в одно мгновение острой шпагой. Его любили, его выхода ждали, но слава ослабляет бдительность и чувство опасности. Однажды это должно было случиться: всего один просчет — и бык поднял матадора на рога. Толпа содрогнулась от яростного вскрика боли. Зверь буквально подбросил Андриана в воздух, вспарывая рогом его живот. Мальвадо упал, глаза ему засыпало песком, но он смог прикончить животное крутым взмахом и точным ударом шпаги. Клинок прошел между передними ребрами животного и пронзил сердце. Мальвадо закрыл глаза. Мужественный дерзкий и отчаянный матадор теперь находился при смерти: рогами бык вскрыл ему брюшную полость, переломал четыре ребра и разорвал внутренние органы. Андриану было необходимо срочное переливание крови и серьезная операция, благо, его вовремя доставили в больницу, где специалисты спасли его жизнь.