− Этикет требует.
− Оставь его мне.
− Этикет?
− Виконта.
Сеон счастлив, как может быть счастлив золотой нобль угодив в лапы скряге. Его не потратят, но сохранят и сберегут.
− Кэйталин аф Илльз...
Лицо Сатеник просветлело. Гранда стянула белоснежную перчатку и, под завистливые взгляды и вздохи, подала девушке.
− Саин..., − сделан намек, чем обусловлена милость.
− Эсм, − благодарно приняла дар Кэйталин, ни чуть не стушевавшись обращению.
Обе хотели продолжать разговор, но место... время... все потом!
− Гиозо аф Бакар, виконт Гюри..., − объявлял мажордом дальше, тревожа басом пламя свечей и факелов.
− Что скажешь Аннет? - вопрос гранды за правое плечико.
− Определенно хорош.
− Мне, кажется, нужен гриффьер*, − влезает в диалог Лисэль.
− А что такое с прежним? − ,,тревожитсяˮ Гё.
− Серж стал скушен до зевоты.
− Уже? - легко возмущена Сатеник ветрености камер-юнгфер.
− В любовнике умение веселить, не главное, − подсказывают справа.
Бакар подкачал. Не знаешь что делать, не делай ничего. И уж тем более не шамкай ртом, не успевая вставить слово.
− Догадываюсь.
− Вам эсм рано об этом догадываться, − шутит Лисэль сорвать восхищенные взгляды. Первой камер-юнгфер позволено многое.
− Юли аф Эльдиго, контесс Тека...
− Шибори*? Очень, очень мило. И так провинциально.
− Дрэго аф Гарай, баронет Куэнди...
Сатеник благосклонно кивнула, вызвав новый шепоток и лавину вопросов. Почему? За что?
− Ициар аф Понн, контесс Эвриз...
− Как добрались? - выручили гранду сопровождающие. - Дороги нынче просто ужасны.
− Благодарю вас. Милостью всевышнего, путь не был труден.
− Смотри не соврала!? - похвалила Лисэль. Путь от Оша хоть и дальний, но наезженный. Купцы, торговцы, наемники...
− Честность стоит дорогого, − Сатеник махнула веером и Брайт передал девушке расшитый кошель.
− Благодарю, − взволнована Ициар вниманию.
− Пока не за что. Он пуст, − предупредительна Лисэль.
−... Элек аф Харц, виконт Чусс...
− Как он их всех запомнил? - восхищена мажордомом камер-юнгфер, но изучает наследника верного ландграфа. О папаше она невысокого мнения - пьяница и солдафон. Каким окажется сынок? На вид совсем неплох.
Юноша достаточно сметлив, выказать радость, но не достаточно искушен и натаскан, лучится ею долго. Больше радости и открытости баронет, больше!
− Главное − когда? - у Аннет ответственная роль. Вступать в разговор в необходимый момент. Молчание дурной тон. О старом Харце камер-медхин обратного мнения, а от виконта не в восторге.
− Что такого? Отец знает имена всего Золотого Подворья, − вставила реплику Сатеник не молчать. Семейство из Чусса ей безынтересно.
− В основном женские, − взгляд Лисэль не отпускает Элека.
ˮПусть поговорят,ˮ − представляет она тот ушат сплетен, что завтра выльется на столицу.
− ...Сарика аф Конри, контесс Дейти...
− Что у вас с лицом, эсм? Попробуйте от загара лимон. Он хорошо осветляет кожу, − доброжелательна Лисэль. Есть в провинциалках располагающая неиспорченность, неизбалованность, простодушие.
− Риммон аф Мейн, виконт Бюи...
− Вам понравилась у нас виконт? - вмешалась камер-юнгфер, выручить владетельницу Серебряного Двора. Гранда запаздывала выдумывать и проявлять интерес. Она почти не слушала, о чем шутит родственница. Отпускать шпильки и задираться в её характере.
− И да, и нет, − покоритель женских сердец не опускается до обмена улыбок.
− Начните с первого.
− Эсм, − поклонился Риммон, усиленно вздыхая.
− Мои духи? - отыскала в себе силы Сатеник заговорить. Столь явная лесть в её сторону не должна остаться безответной.
− Духи, эсм? - бесстыжие изумленные глаза. Он готов разбить любое средце, кроме своего, конечно.
− Мальчик далеко пойдет, − похвалила Лисэль новика. Неожиданный талант. А по виду не скажешь. − А второе?
− Меч. Его забрали.
− Желаете сравняться славой с бездельником Габором?
− Превзойти!
− Слышите Гусмар? - вопрос наверх, на галерею.
Сейчас бледность альбиноса вполне сойдет за сдержанный гнев. Позволительно. Он − Гусмар! ячейка тонкой паутины родственных связей опутавшей и Золотом Подворье, и Крак, и Серебряный Двор. Раз есть паутина, не обойтись без жертвы. Она просто обязана быть. И не надо гадать имена. Ни к чему.
− Я запомню, − размыкает ссохшиеся губы Гусмар.
− Лиадин аф Рий, контесс Ерв...
− Тебе уже не хочется улыбаться? - вопрос гранды к камер-юнгфер.
− Дальше сплошное расстройство.
Сатеник согласна. Слишком мало жемчуга и слишком много сора. И.... За Улфом Йенсом аф Эвайком маячит унгриец, Колин аф Поллак. Очень легко запомнить.
Ускоренный прогон с редкой раздачей ,,обескровленныхˮ кошелей. Совсем мало слов. Почти нет.
На светлом челе владетельной эсм недовольство, а над переносицей пролегла морщинка-молния. Чуть резче обозначились ноздри, напряжены и поджаты губы. Осталось облечь отлучение в словесную форму. Простое ,,вонˮ не годится! Хотя гранда даже представила, с каким удовольствием произнесла бы короткий емкий слог. Одним коротким выдохом.
ˮВсе на столько очевидно?ˮ - читает Колин нескрываемое желание Сатеник.
ˮА ты хотел цветов и объятий? С чего бы?ˮ
Но не рады не ему одному.
ˮУнгрия явно не в фаворитах. Девчонке достанется тоже.ˮ
И что прикажите делать?
Эйгер честно наставлял.
− С твоей рожей сомнительно выглядеть улыбчивым, застенчивым и растерянным. А попытку стоять все время в половину оборота к собеседнику или собеседнице, сочтут за невоспитанность, а то и дерзость. Да и поможет ли? Так что во избежание лишних сложностей, зри прямо! Иногда это действует, получше смазливого личика. Особенно на зрелых баб, понимающих тонкости мужской красоты.
ˮПрямо так прямо,ˮ − готов принять свою судьбу унгриец.
− Уууу! - издала восхищенный возглас Лисэль. Среди смазливых и милых до приторности лиц и вдруг такое! Чудо! Чудовище! Все одно что жгучий перец после липкого мармелада!
ˮОна об этом?ˮ - вздрогнула и едва не повернулась к родственнице Сатеник.
− Каков гусь! - вторит Аннет.
Её покойный муж числился в знатных рубаках и первостатейных волокитах. Первый любовник из наемников Харга. Неудержимый в бою и неутомимый в любви. Последний − лихой баротеро*, переплюнул своих предшественников во всем. Так что жеребцов камер-медхин чувствовала даже не сердцем, а скорее cervix uteri*. Иногда − с её же слов - colon sigmoideum*. И никогда не ошибалась.
ˮОни что? С ума посходили обе?ˮ − несколько растерялась гранда, не ожидавшая подобной реакции приближенных. Различия в возгласах Сатеник не уловила. А они были эти различия. Еще какие!
Но приговор унгрийцу не вынесен по другой причине. Размеренное течение церемонии прервали грубым вторжением. Группа молодых мужчин в черном и серебре, окончательно испортила Сатеник и без того никчемное настроение.
Официозу, как это часто бывает с обязательными мероприятиями, не хватало жизни, движения, остроты. А тут... Ожил свет, сверкнуло оружие, отполз сумрак, сквозняк перешел в ветерок. Зал Арок преобразился в арену. Кровь пока не лилась, но ведь это пока?
ˮВо время,ˮ − перевел дух Колин.
На вторжение отреагировали не только огни факелов и свечей, но и люди из свиты гранды. Многие, и таких большинство, из невозмутимых, отрешенных и самоуверенных сделались похожими на комнатных барбосов, ожидающих сигнала. Подадут и они скопом кинутся толкаться к сапогам первого из черно-серебристых.
Троица на галерее так же не оставила без внимание внезапного визитера. Гусмар приветственно раскланялся, подчеркнув - он свой. Латгард показательно нейтрально вежлив.
ˮЕму уже ничего не перепадет,ˮ − так понял Колин сдержанность канцлера. − ˮИли слишком поздно менять хозяина.ˮ
Ответный поклон от девушки с пояском и четками более напоминал подаяние нищему. Но опять же как подать...