Гешка пригнулся и сунул голову в дыру.
Там царил такой же полумрак, как и на этой половине чердака; свет проникал из единственного слухового окна. Только помещение было поменьше, огороженное стенами. «А, — догадался Гешка, — комната под шпилем!»
Про эту комнату во дворе среди ребят одно время ходили легенды. Утверждали, что там живут воры, что полы устланы крадеными коврами, на стенах развешаны золотые часы, транзисторные приемники, фотоаппараты и прочее награбленное добро. Гешка тоже верил, до тех пор, пока дворник дядя Федя не попросил его и других ребят помочь перетаскать в комнату под шпилем зимний дворницкий инструмент. Комната оказалась совершенно пустой, если не считать лопат, ведер, ломов и прочего хозяйственного инвентаря.
— Где же твой ку-клукс-клан? — повернувшись к Леньке, насмешливо спросил Гешка.
— Тише ты, тише! — зашипел тот и, тоже пригнувшись, но все же не решаясь приблизиться к отверстию, показал пальцем: — Влево загляни, влево!
Там, и правда, виднелось что-то непонятное, приземистое, темное, с остроконечной макушкой.
Гешка попятился. Ленька принял это за команду к отступлению и сразу же рванул от стены на безопасное расстояние. По он ошибся. Гешка и не думал бежать. Нашарил на замусоренном чердачном полу комки глины, кирпичные осколки и стал обшвыривать то самое, приземистое и темное.
Оно не реагировало ни движением, ни звуком. И тогда, осмелев, Гешка пролез в дыру. Подобрался осторожно к непонятному предмету, сорвал с него балахон, оказавшийся самой обычной мешковиной…
— Ленька! — крикнул он. — Ленька, иди сюда!
Короткая, но ожесточенная схватка между страхом и любопытством — и Ленька тоже появился в комнате под шпилем. Настороженный, с округлившимися глазами, готовый в любую минуту задать стрекача.
— Смотри — ку-клукс-клан! — Гешка смеялся. — Вот это дает так дает!
В углу чердачной комнаты стояло зубоврачебное кресло. Видимо, его временно выставили сюда из стоматологической поликлиники на первом этаже; в прошлую пятницу им привезли на грузовике другое. Такое новое, белое, сверкающее, манящее — для тех, кто еще не имел удовольствия познакомиться с ним поближе.
— Зубодралка! — удивился Ленька и тут же воскликнул обрадованно: — Ага!
Он страстно увлекался конфетами, особенно «Мишками» и «Трюфелями», и расплачивался за это свое увлечение ужасными минутами на таком вот кресле. Как Ленька его ненавидел, как боялся, как трясся перед ним! А теперь оно стояло здесь, одинокое, беззащитное, без доктора, без своего свирепого союзника — бормашины. Ленька мог делать с ним все, что угодно, кресло находилось в полной его власти.
Он походил вокруг, пнул для начала ногой, потрогал какие-то рукоятки с никелированными шариками, присел на корточки:
— Вот эту штуку нажму, кресло поднимется. Не веришь?
Собрался уже нажать, как вдруг Гешка, все время присматривавшийся, схватил его за руку:
— Стой! Не прикасайся! Ни к чему не прикасайся!
Что такое? Встревоженный Ленька на всякий случай отодвинулся от кресла.
Гешка повел себя в высшей степени странно. Круг за кругом описывал он, то приближаясь к креслу, то удаляясь от него, то низко наклоняясь, то, наоборот, подымаясь на цыпочки и разглядывая кресле сверху. При этом он что-то беспрерывно бормотал, как колдун из волшебной сказки.
— Черное дерево… Ага! — слышалось Леньке. — Слоновая кость… Угу!
Наконец непонятное хождение вокруг кресла прекратилось. Гешка остановился, скрестив руки на груди. Лицо его было серьезным, сосредоточенным.
— Никакая это не зубодралка, — торжественно объявил он.
— Да что я — не знаю? Мне самому на таком кресле недавно зуб выдрали. Вот! — Ленька сунул в рот палец, оттянул щеку и показал дырку между зубами.
— Не на таком. На похожем, но не на таком.
Шутит Гешка? Нет, кажется, серьезно…
— Слушай, Лень, нам с тобой неслыханно повезло. Знаешь, что это за штука? Вот послушай. — Он прокашлялся, отставил локти и заговорил низким пугающим голосом: — «Некоторые части машины были сделаны из никеля, другие из слоновой кости».
Память у Гешки особого рода. Он мог часами сидеть за учебником, даже читать вслух из него, и ничего не запомнить. Потому что мысли у него в это время работали совсем в другом направлении. Зато когда он брался за книги с космическими кораблями на обложке, в голове словно включался магнитофон и начиналась запись — ни одно словечко не выскочит из памяти.
Ленька вспоминал, наморщив лоб. Откуда это? Из книги какой-то. А вот из какой?
— «Путешественник во времени», — подсказал Гешка.
И тогда Ленька вспомнил:
— Да ну!
Гешка кивнул, объявил напыщенно:
— Вот она, перед тобой, знаменитая машина времени!
Ленька сомневался. Ленька требовал доказательств.
— Откуда ты знаешь?
Но Гешка не стал разъяснять. Оглянулся сосредоточенно:
— Значит, и он где-то тут поблизости…
Он?.. Леньке сразу стало как-то не по себе.
Вон там, за выступом стены, не темный ли плащ Путешественника во времени?
Да нет же, всего лишь мешковина, которую Гешка снял с кресла и бросил на прислоненную к стене доску.
Не глаз ли Путешественника во времени блеснул там, в углу?
— Нет, просто стеклышко…
— Хотя вряд ли. Скорее всего, в город подался. — Гешка возился с машиной, пробуя всякие рукоятки и стержни. — Будет он здесь на чердаке сидеть, зря время терять! И нам тоже надо побыстрее, а то еще вернется.
Ленька насторожился. Уже задумал, задумал что-то его беспокойный друг! И когда Гешка начал: «Послушай, Лень…», он сразу замахал руками:
— Нет!
— Только попробуем, и все.
— Нет!
Но Гешка знал, как заставить его согласиться:
— Я ведь могу и один.
— Нет!
— Тогда давай вместе.
— Нет!
— Да ты что, говорить разучился? Все нет да нет… Мы ведь на минуточку. Слетаем быстрехонько — и обратно. Ну?
Гешка уселся в кресло, показывая всем видом, что если Ленька и сейчас не согласится, то он испробует машину времени сам.
И Ленька сдался.
— Подвинься!
И тоже сел в кресло. Места вполне хватало на двоих. Путешественник во времени был, по всей видимости, крупным мужчиной.
Гешка опустил ногу и осторожно нажал на педаль. Еще, еще… Сидение заметно поднялось над полом. Ясно! Значит, это подъемник.
А вот две ручки. Какую из них крутить? Одна, вероятно, для полета в прошлое, другая — в будущее. А какая куда? На них ведь ничего не написано.
— Сейчас узнаем. — Гешка как-будто всю жизнь только тем и занимался, что испытывал всякие фантастические машины. — Повернем чуть-чуть какую-нибудь из них, скажем, правую, и посмотрим, что будет.
Гешка крутнул правую рукоятку.
Оба друга зажмурили глаза и стали ждать.
Ничего не произошло.
Ленька приоткрыл один глаз, потом другой. Поинтересовался робко:
— Где мы теперь?
— На чердаке.
— Да нет! Где мы — во вчера или в завтра?
В самом деле, как узнать? Чердак есть чердак. Здесь, что вчера, что сегодня, что завтра — все так же: и полумрак, и паутина, и кошачья возня.
Первым сообразил Гешка:
— Выгляни в слуховое окно…
Окно высоко, к нему надо еще подобраться. Пришлось подтаскивать кирпичи, укладывать, в столбик, а уж с него подтягиваться на руках.
— Ну? — торопил Гешка. — Что ты там видишь?
— Ничего. Небо вижу, дом, двор… А, Шлепу вот вижу. Стоит за углом. — Ленька держался на одних локтях, ноги болтались в воздухе. — Подкарауливает кого-то, что ли?
Он больше не мог висеть, руки не держали. Сорвался на развалившиеся под ногами кирпичи, помахал онемевшими кистями.
— Так, ясно! — уверенно сказал Гешка. — Правая ручка — в прошлое.
— Как ты узнал?
— Очень просто. По Шлепе. Он меня вчера караулил — я ему вместо японского ордена бляху с собачьей выставки всучил… Ну, что, летим в прошлое? — У Гешки загорелись глаза. — В какое-нибудь героическое время. В гражданскую? Во-во — в гражданскую!.. Несемся с тобой на тачанке! По белякам из пулемета: та-та-та-та-та!