Сколько раз Сатана мурлыкал эту нехитрую песенку в разных формах талантам, которых завлекал в свои сети… Но сейчас впервые она была обращена к нему самому, звуча в его голове куда более победно и величественно, чем он мог себе представить. Ни единой фальшивой ноты, ни слова обмана — Нимир действительно мог дать всё, что обещал, и даже намного больше. На лице Сатаны застыла та самая «адская» гримаса, которая сопровождала последние часы агонии жертв Мадам, перед тем, как ведьма забирала их душу. Как описал её один сильно впечатлённый свидетель, «взгляд дьявола, надолго изгнанного из любимого ада и вдруг возвращенного туда». Он как будто вспоминал нечто давно забытое, то что бессознательно искал всю жизнь.

Ему даже не понадобилось садиться на трон. Тени хватило одного прикосновения. Когда Сатана обернулся к людям, оставшимся у подножия, это был уже не он. Это был Нимир. Тьма клубилась вокруг его тела и ластилась к нему послушным щенком.

Он взглянул на свои руки, будто не в силах поверить, что они у него есть.

— Свобода! — выдохнул Тёмный, с наслаждением потягиваясь. — После стольких лет!

— Мне убрать свидетелей, повелитель? — поинтересовался Лантлу, косым взглядом указывая на прикованных вампиров.

— Нет, — Нимир сделал лёгкий жест рукой, направляя свою силу, и цепи с Прометейцев упали. — Такая мелочность недостойна правителя мира. Они сделали то, чего я хотел, и заслужили свою награду. Как и ты, Лантлу. Как и ты.

Если правитель Ю-Атланчи и заметил скрытую угрозу в этих словах, то он ничем себя не выдал. Он тряхнул золотыми волосами, будто отгоняя назойливое насекомое, и больше не смотрел в сторону Валерки с Яшкой, как будто их не существовало в природе.

Сатана спустился с трона. Или правильно сказать — спустилось тело Сатаны? Трудно было сказать, кто в данный момент управляет телом, эти двое, казалось, без подготовки достигли идеальной синхронизации, как Джаффа с двойниками Тарно. Его босые ноги (одежда исчезла в процессе слияния, но он наготы ни капли не стеснялся) оставляли в гагатовом подножии золотые отпечатки. Цепи, которых мимоходом коснулась его сила, тоже стали золотыми.

— Прямо царь Мидас, — пробормотал себе под нос Валерка.

— Я старше вашего Мидаса, — ехидно заметил Нимир. — Так что это скорее он был похож на меня. Это временный эффект. В течение миллиона лет я ничего не мог, кроме как создавать золото, и моей силе нужно время, чтобы вернуть прежнюю гибкость и разносторонность.

Он повернулся к Лантлу:

— Вернись в город и займись своими повседневными делами. Готовь народ к празднику, развлекайся с девицами, ешь и пей, убей кого-нибудь для порядка. Твоё долгое отсутствие может вызвать подозрения у Аданы, а это мне сейчас меньше всего нужно. Не тогда, когда я в двух шагах от полного освобождения.

— О чём они говорят? — спросил Яшка. — Мне сильно не нравятся их выражения.

— Не знаю, — вздохнул Валерка. — Этого языка никто на Земле не знает… за пределами кратера. Просто смотри в оба и готовься бежать, если что.

Нимир, услышавший их, снова сделал характерный повелительный жест. Что-то в головах молодых людей со скрипом сдвинулось.

— Теперь вы знаете язык Ю-Атланчи, это уменьшит недоверие между нами и поможет достичь общей цели, — небрежно бросил он.

Джаффа по ту сторону стены только присвистнул. Ни один знакомый ему телепат не смог бы провернуть такое с чужим разумом. Дж-Онну, вероятно, хватило бы квалификации и психосилы, но он бы просто не осмелился — принцип «не навреди» был для него далеко не пустым звуком. Гродду хватило бы наглости и жестокости, но не хватило умения и опыта. Все остальные — барсумские телепаты, Дракула, сам Джаффа, Сатана до слияния, даже Мадам Мэндилип — и рядом не стояли. Это был совершенно иной уровень.

— Вы бы поосторожнее с затратами энергии, — посоветовал он через Валерку. — Мозг Сатаны всё же производит куда меньше силы, чем ваш собственный. Вы на троне влили в него очень много силы, и потрясающе, что он смог её выдержать… но этот запас конечен. Если будете так раскидываться дарами, можете истощить новое тело раньше, чем доберётесь до старого.

— Такая опасность есть, — благодушно согласился Нимир, — однако она меньше, чем ты думаешь. Ты не представляешь, сколько энергии может произвести мозг моего потомка при правильной настройке. Сам Сатана не использовал и десятой доли этой силы. Кроме того, прежде чем отправляться в пещеру Лика, я сяду на трон и повторно заряжу это тело до максимума, который оно способно выдержать. А сейчас мне в первую очередь необходимо размяться.

«Разминка» получилась впечатляющая — пространство вокруг Тёмного, казалось, гнулось по его повелению, вещи летали в воздухе, а парочка урдов (человекоподобных ящеров) обзавелась полезными приспособлениями — золотыми когтями (рассекавшими сталь, как масло), золотой чешуёй (непробиваемой даже для выстрела из винтовки) и золотыми глазами (испускающими слепящие вспышки по желанию владельца).

— Это всё мишура, — отмахнулся Нимир от восторженных вопросов Яшки и Валерки. — Тела урдов постоянно регенерируют, не далее как через месяц композиты на основе золота, которые я создал, выведутся из организма и они снова обзаведутся нормальными когтями, глазами и чешуёй. Проблема в том, что я до сих пор не могу ничего сделать без алхимического эффекта. Не меньше семидесяти процентов золота при направленных преобразованиях материи, и не меньше двадцати при телекинезе. Эффект Лика оказался более стойким, чем я ожидал. Боюсь, нам придётся сидеть тут минимум до ночи.

— А наколдуете мне потом на память пару золотых побрякушек? — попросил Яшка.

— Да хоть сотню, — фыркнул Нимир. — В Ю-Атланчи из-за сотен тысяч лет работы Лика золото — самый дешёвый материал. Дешевле оно только на Луне.

— Вы и с селенитами знакомы? — удивился Джаффа.

— И со Жрецами-Королями. В отличие от Матери-Змеи, которая ни разу не высовывала свой хорошенький носик за границы Ю-Атланчи, я старался быть в курсе планетарной космической политики. Правда, мои сведения устарели на миллион лет — под каменной маской у меня не было возможности получать свежие данные. Немногочисленные исполнители, которых мне удавалось вербовать, тоже были из Старой Расы, что означает — ленивы, трусливы и нелюбопытны. А границы хорошо охранялись. Только воспоминания Костепилки позволили мне немного заполнить пробелы — но очень уж немного. У этой девочки весьма своеобразный стиль мышления, даже по моим меркам, а уж у той конкретной её части, что мне досталась…

— А про трон Мать-Змея тоже не знает? — уточнил Валерка. — Мне это кажется подозрительным.

— Поясни, — повернулся к нему Нимир.

— Ну смотрите. Допустим я знаю, что вернуть моего врага к жизни можно при помощи одного-единственного артефакта. Причём этот артефакт — немаленький и весьма заметный. Я на её месте прочёсывал бы каждый квадратный метр с помощью ясновидения, а в те места, которые для моей мысли закрыты — послал бы разведчиков — долбоклюев или людей. Даже если она ужасно ленива, за сотню тысяч лет можно обшарить весь кратер, не особо напрягаясь.

— Почти всё верно, малыш, — усмехнулся Нимир. — Есть лишь несколько нюансов. Во-первых, Адана большую часть этих тысячелетий провела во сне — бодрствовала она, по моим оценкам, не более пятидесяти веков.

— Всё равно — это возраст пирамид… Очень много можно сделать…

— Во-вторых, она полагает, что трон был не просто потерян, а уничтожен. И она права… в каком-то смысле. Он действительно был физически разрушен однажды, но поскольку он является частью Лика, а Лик создан неуничтожимым — со временем восстановился и трон тоже. В-третьих, мои экраны отличаются от экранов Матери-Змеи, которые окружают долину. Мои не возводят непреодолимую стену для мысленного взгляда. Они позволяют ищущему разуму войти в пещеру и обшарить её… но не увидеть тут ничего интересного. Они создают иллюзию, что укрытая ими территория пуста.

— Остроумно. Но тогда Лантлу должен периодически скрываться от её взгляда, — заметил Валерка.