— Офигеть, — только и смог пробормотать Джаффа Шторм, выслушав эти откровения. Прометейцы рядом тоже сидели весьма шокированные, пусть и поняли в словах Костепилки от силы половину.

— Так получается, младшие вампиры связаны со старшим… — начал Валерка.

— Да, — кивнула кукла. — Через мицелий — общую гифовую сеть, связывающую все плодовые тела. Через ту же сеть вы связаны со всеми ми-го, плодовые тела которых пошли на изготовление ваших кукольных тел. Эта связь материальна — ну, в том смысле, в каком в Эмпирее вообще что-то может быть материальным. Поэтому её не блокирует антипсайкерский купол.

— Безумие какое… Ну а долбоклюи — тоже, выходит, из этой семейки?

— Да, но родня более дальняя. Ты же видишь, их частота вибраций стабильна и не смещается от человеческого взгляда, как у ми-го или вампиров. Молекулы их тел пси-резистентны. Это, с одной стороны, позволяет оставаться невидимыми, даже когда на них смотрят прямо. А с другой — не позволяет дополнить мускулы пси-энергией, как делают вампиры. Хотя змея изначально намного сильнее человеческой руки того же диаметра, так что это отчасти компенсирует отсутствие дополнительной силы из Эмпирея. А прочность на растяжение у них не ниже, чем у вас.

— Но что именно определяет, будут ли молекулы плодового тела пси-резистентными? — уточнил Джаффа.

— Этого я пока не знаю. Грибница как-то иначе срастается с их телами, не так, как с вашими. Под другим… углом, что ли… Но как именно — это уже не биология, это многомерная физика. Вернём Алефа — может быть он сможет ответить. А как этого добиться — узнаем, когда посмотрим, как именно их разводят. В том, что разводят, я ни капельки не сомневаюсь. Вне специального птичника они не проживут и месяца.

— Хоули Гриффин, — пробормотал Валерка.

— Это что такое? — удивлённо посмотрела на него кукла.

— Не что, а кто. Учёный, один из боевиков Лиги выдающихся джентльменов. Сделал сам себя невидимым. Сдаётся мне, в его опытах тоже без тех грибочков не обошлось. Не может человеческое тело от простой химии стать полностью прозрачным.

— Итак, — сказал Валерка, — вот примерная карта территории внутри кратера. На его дне, как и следовало ожидать — большое озеро, занимающее примерно половину всей огороженной территории. На южном берегу озера находится крупный город. Не то, чтобы необитаемый, но население в нём явно меньше, чем было, когда он строился — за несколько часов наблюдения удалось засечь от силы пару человек, переходивших между домами. Они там явно большие домоседы, те кто остался. Неудивительно, что отгородились от всего мира. Южнее города, на высоком холме, большое роскошное здание — то ли храм, то ли дворец… в общем, место для хранения чего-то очень важного. Летучие змеи патрулируют только периметр, внутри их почти не встретишь.

— Почти восемь тысяч квадратных километров, — пробормотал Джаффа. — Прекрасно! И где нам на этой территории искать какую-то «пещеру Лика»?

— Координаты в вашей записке указаны с точностью до минут широты и долготы, — напомнил Валерка. — То есть весь кратер обшаривать не понадобится, всего лишь около квадратной мили. Не думаю, что там так много пещер, тем более с так ясно указанными приметами.

— А в секундах он указать уже не мог, поленился, — проворчал Шторм, визуализируя координатную сетку поверх карты, набросанной Валеркой. — Так, этот квадрат где-то на северном краю кратера. Накрывает часть горной стены и немного территории у её подножия. Сможете вдвоём обшарить весь район?

— Втроём, — поправила Костепилка. — Плюс один воздушный разведчик, который у меня остался после изготовления ваших тел. Плёвое дело.

— Главное запомните, — велел Джаффа, — не лезем ни в какие разборки с местными. Тихо пришли, взяли своё, тихо ушли.

Конечно, любой меркурианец знает, что так говорить нельзя. Сглазишь. Но он себя сейчас чувствовал не авантюристом-одиночкой, а наставником малолеток. А в этой роли правила поведения несколько иные.

Пещера по форме представляла собой огромной полушарие, поставленное на ребро и примыкающее плоской стороной к пропасти, которая казалась бездонной. Выемка в скале, освещённая фосфоресценцией, исходящей прямо из воздуха. По дну полусферы, рядом с огромным провалом без всякого ограждения, шли каменные ступени — сперва вниз, затем снова вверх. А на том конце полушария, за ступенями…

— Это же Сатана! — выдохнул Яшка, глядя на огромное лицо из чёрного камня, высеченное в скале, по которому стекали золотые капли. Пальцы Прометейца до боли сжимали кнут.

— Нет, не он, — качнул головой Валерка, тоже предельно напряжённый. — Этот лик был высечен за много тысяч лет до рождения Сатаны… но чертовски похож, да. Похоже, наш знакомый ценитель изящных искусств случайно воплотил в себе черты кого-то из далёких предков… отсюда.

Лицо притягивало, звало к себе, обещало власть, богатство, силу. Каждый видел в нём то, что желал больше всего. Валерка — возможность установить на Земле самый справедливый строй, без страданий и обмана. Яшка — возможность освободить Ксанку из лап Дракулы. Костепилка — много-много самых замечательных игрушек и любящую семью, которая её никогда не оставит. Нужно только спуститься вниз по ступеням, притронуться к нему, довериться…

И они пошли вниз, как завороженные, всё ускоряя шаг. Кукла, для которой каменные ступени были слишком высокими, скатилась по ним серией сальто и начала карабкаться на другую сторону с ловкостью заядлого скалолаза.

Зачем Валерка и Яшка хотели кинуться за ней? Вернуть назад, или обогнать, чтобы она не получила обещанную награду первой? Вряд ли они и сами могли бы это сказать. Но их остановил решительный голос Даньки, ударивший, подобно нагайке:

— Стоять, дураки! Это всего лишь обманка!

Третий член их партии находился вне пещеры, вне огороженной страны, за пределами гипнотического воздействия лица. Он его вообще не видел — завороженные Валерка с Яшкой прекратили «трансляцию видео», а заставить их показать, как Дракула смотрел глазами подчинённых ему вампиров, Данька не мог — в их сети все были равноправны. Каждый видел только то, что другой хотел ему показать. Но сейчас это, пожалуй, было и к лучшему — лицо никак не могло до него добраться, даже косвенно. Парни остановились на ступенях, словно пробуждаясь из глубокого сна.

— Назад! — так же хлёстко скомандовал Данька, словно физически потянув ребят за плечи. — Отвернуться! Не смотреть!

Парни заставили себя отвести глаза и медленно, шаг за шагом, словно преодолевая сильный ветер, побрели обратно. С каждым шагом, однако, идти становилось легче, давление спадало. Когда они наконец добрались до тоннеля, ведущего в пещеру, к ним полностью вернулся здравый рассудок.

— Что… это было? — выдохнул Яшка.

— Мощный пси-маяк, — констатировал Джаффа. — Артефакт практически на уровне Обелиска. Липучка для мух. Если удастся воскресить Алефа, я сам его убью.

— Райли… там…

— Боюсь, мы её потеряли. Там с каждым шагом притягивает сильнее. Начало подъёма по ступеням вверх — точка невозвращения, давление на психику становится непреодолимым… я бы, во всяком случае, вырваться не смог после этого, хотя псайкер посильнее — возможно. Надо, конечно, заглянуть проверить, что именно эта морда с ней сделала. Ничего страшного, это всего лишь кукла с кусочком Эссенции. Заменимым кусочком, отметим. Настоящая Костепилка даже не была с ней связана в этот момент, спасибо куполу.

— Это лицо… оно обещало…

— Так же, как Обелиск. Оно не знает ваших личных комплексов или мечтаний — не имело времени в них толком разобраться, на это нужны многие часы. Оно просто пробуждало их. Ваше подсознание само находит для себя самые убедительные аргументы, достаточно только запустить машинку мотивации. Просто Обелиск включает мортидо, а тут скорее что-то вроде ницшеанской «воли к власти». Страшная штука. Вы ещё молодцы, вырвались — у вас недостаточно эгоистичные стремления. Я бы вообще не смог оторвать от него взгляд, если бы там был.