- Почему Вы так говорите, и при чем тут Кирилл.

- Потому что, Кирилл ребенок Татьяны, пусть и не родной по крови, и она это уже поняла. Поняла, благодаря Вам и самому Кириллу, что неосознанно стала матерью, и на этом считает выполненной свою роль женщины, как продолжателя рода человеческого. Она твердо решила для себя, что рожать не будет, дабы не повторять ситуации с абортом и просила меня помочь в выборе специалиста по стерилизации маточных труб.

- Это...

- Да, необратимый вид хирургической контрацепции. - доктор кивнул, тем самым подтверждая Димино предположение.

- Но Вы сказали, что она еще не до конца ясно соображает.

- О, это решение она приняла давно, просто озвучить его боялась. Знаете, - Леонид повернулся к нему и снова впился взглядом в Димины глаза, выискивая там что-то, а найдя, удовлетворенно кивнул, - ради возможности быть с Вами она бы родила, сломала бы себя, Вас и вашего ребенка, но дала бы Вам все, что бы Вы не захотели. Удивительная способность, настолько сильно любить и растворяться в другом человеке, я даже Вам завидую, самую малость. Да что ж так долго -то лифт едет? Пойду пешком.

- Стойте! - вскочил, как подстреленный, - Подождите. А мне...что делать мне сейчас?

- В зависимости чего Вы хотите получить в итоге. Как я уже сказал у Вас есть два варианта: первый, Вы сейчас уходите к себе, завершаете свои дела в нашем городе и исчезаете из жизни Татьяны навсегда. В Москве ищете новую жену, которая, без вопросов родит Вам здоровенького малыша и живете счастливо, иногда вспоминая свою настоящую любовь. Через пару лет, прожитых в сказочном браке, Вы поймете, что совершили огромную ошибку и приедете сюда в надежде, что Таня по-прежнему Вас любит, пообещаете ей развод, что не бросите своего ребенка и будете исправно платить алименты, поддерживать связь. Но, все равно уже Вы сами поломаете ей, себе, ребенку жизнь. Потом Таня Вас примет обратно, вы опять поживете, но, приехав к родному ребенку не сможете с ним расстаться, бросите Таню и будете жить с нелюбимой, до тех пор, пока ночной звонок от Саныча не сообщит Вам, что Татьяна сошла сума и выбросилась из окна квартиры, - снова Дима с трудом сдерживал себя от позорного скулежа, потому что, стоило только представить то, что говорил Леонид, как нестерпимо больно становилось во всем теле, в нем взрывалась каждая клетка, ножом по живому вспарывалась плоть, мышцы и кости. Оставалось только волком выть от этого.

- А второй вариант? - голос сипел будто он пачку сигарет выкурил и запил это дело холодной водкой.

- Второй вариант: Вы уезжаете сейчас к себе, завершаете дела и катитесь к себе в Москву, где решите наконец, что Вам важнее сама Татьяна и ее благополучие и Вы готовы забрать ее с Кириллом к себе и начать жить заново, строя новую семью без оглядки на прошлое, но с памятью о прошлых ошибках. По правде сказать, этот вариант мне нравится больше, но он маловероятен.

- Почему? - он устал удивляться словам странного доктора, и мог лишь хрипеть свои вопросы, стараясь не выть от скрутившей все внутри боли, ломающей его личность, его мир, его желания.

- Потому что все зависит не только от Вас и не столько от Вас, сколько от Тани. Сейчас она убеждена, что потеряла Вас навсегда и мне трудно представить, что именно она ощущала пока я ее не вырубил. А так как она умная, мы оба это знаем, то в Ваше смирение и принятие ее такой, какая она есть, Татьяна не поверит. И Вам придется очень хорошо постараться, чтобы ее убедить в обратном.

Мужчина уже практически скрылся за поворотом лестницы, как Дима, очнувшись, спросил:

- А сейчас...что я могу сделать для нее сейчас?

- Дайте ей развод! - послышался удаляющийся голос ниже этажом.

Дима закрыл глаза и прислушался к себе, старался уловить чувства, эмоции, боль...все, что только мог, лишь бы поступить сейчас правильно.

- Знаешь, у тебя есть еще третий вариант,- послышался усталый голос Кирилла от приоткрытой двери. Парень, видимо, беззастенчиво слушал их диалог с доктором.

- И какой же? Ты зачем меня сюда вызвал? Напугал гаденыш, я ж чуть не помер, пока сюда ехал.

- Но не помер же, - парнишка пожал плечами и продолжил говорить, избегая смотреть Диме в глаза. - Ты можешь просто уехать и никогда не возвращаться, чтобы избежать исхода первого варианта.

- Ты настолько не веришь мне? Я ее люблю.

- Я ее тоже люблю и никогда не забуду то, что увидел сегодня. Никогда не забуду ее пустой взгляд. Не забуду, что первые минуты она меня не узнавала и все бормотала, что не такая, как ее мать. А причина такого состояния,- ты и ее мать. Полина сдохла, а ты нет.

- Ты сейчас мне угрожаешь?

- Что?! Нет, конечно. Умрешь ты - умрет она, вот такая у нас славная арифметика получается, хотя, видит Бог, я бы с радостью отсидел срок за твою славную кончину, - в голосе парня прорезалась ярость, - Но не судьба, папаша, не судьба. Поэтому и есть третий вариант, -ты просто исчезаешь и оставляешь нас в покое. Навсегда.

Кирилл не стал дожидаться ответа и просто напросто захлопнул входную дверь, щелкнул замком, закрываясь от самой опасной угрозы, как ему казалось.

Он, Дима, мужчина, который любит Татьяну необъяснимо, нестерпимо сильно и, причиняя себе самому боль, вдруг, неожиданно, стал угрозой для ЕЕ жизни.

Приплыли, сушите весла, господа.

- Так бывает, - тихо проговорил в звенящую тишину лестничной площадки, - Так бывает...

ГЛАВА 8

Конечно, Таня знала, что подслушивать нехорошо, но, говоря откровенно, в данной ситуации это было сделано не намеренно, во благо.

Ей очень повезло, что ни Леонид, ни уж тем более Дима не увидели, как тихо, после их разговора закрылась дверь, и не поняли, что у них был свидетель.

Она, дурочка наивная поняв, что там в подъезде сидит Дима, решила, что он пришел к ней сам, что жалеет о сказанных словах. Только зря надеялась. Ему Кирилл позвонил, специально.

Кирилла можно понять, она очень его напугала.

Правда, несмотря на те препараты, что ей вкололи, волна опустошения, осознание собственной никчемности все равно настигли и теперь ей хотелось выть, но не от слов Димы, а от того, что сама себе противна стала.

Сейчас, стоя в душе под горячей водой, пытаясь согреться не столько снаружи, сколько, скорей, изнутри, настигло осознание: что же она творила со всей своей жизнью, на самом деле, и что творила с жизнями людей, которых любила всем сердцем.

Прав был Дима, сто раз прав! Она похожа на мать. Пусть не тем, что родила нелюбимого ребенка, но тем, что коверкала и душу тянула у своей семьи, точно.

Стоит только вспомнить какую картину застал ее мальчик, придя домой после прогулки с друзьями...

Татьяна вбежала в квартиру вся мокрая,- как добралась до дома в таком состоянии не помнила. С волос стекала вода, сарафан противно лип к телу и сама она ощущала себя, как этот мокрый сарафан: ненужной, грязной, липкой, омерзительной.

Холодно. Ей было очень холодно. Там внутри, где теплилась надежда, где жила любовь, - там было холодно. Все покрылось ледяной коркой. Заморозилось, а потом разбилось на маленькие осколки. А осколки впивались в вены, в мышцы, впитывались в кровь и морозили дальше все, к чему прикасались.

Кажется, она даже плакать не могла. Только повторяла, пытаясь же саму себя и убедить в правоте собственных слов и мыслей: «Ты не она! Ты другая!».

Таня теряла контроль, не соображая где и что делает. Так и стояла посреди гостиной, пока входная дверь не хлопнула, прерывая какую-то леденящую тишину.

- Таня!? - Кирилл обеспокоенно позвал, - Мне Олег звонил, сказал не может тебя найти. Таня!

Кирилл подошел к ней, заглянул в глаза и отпрянул. Тут у нее и прорвало плотину.

Бросилась в спальню, едва сдерживая рвущийся из самых глубин, где в миг все заледенело, крик.

А дальше... дальше она сидела на полу, что-то мычала, бормотала и плакала. Помнила, как горячая влага обжигала щеки. Как Кирилл вытирал ей слезы, что-то спрашивал. Только она все плакала и раскачивалась. Сидела на коленях на полу, обхватив себя руками и раскачивалась из стороны в сторону. Вперед-назад. Вперед-назад и опять...