Английский писатель и путешественник Гарри де Виндт (1856–1933) известен русскому читателю разве что благодаря полемике с американским этнографом, военным корреспондентом и путешественником Джорджем Кеннаном (1845–1924), автором книги «Сибирь и ссылка» (1891). В книгах Siberia as it is («Сибирь как она есть», Лондон, 1892) и The New Siberia: Being an Account of a Visit to the Penal Island of Sakhalin, and Political Prison and Mines of the Trans-Baikal district, Eastern Siberia («Новая Сибирь: Отчет о визите на каторжный остров Сахалин, а также политическую тюрьму и копи Трансбайкальского региона в Восточной Сибири», Лондон, 1896) де Виндт, чьи поездки по тюрьмам и каторжным поселениям были напрямую санкционированы царским правительством, выступил против нашумевших разоблачений Кеннана. Этим эпизодом далеко не исчерпывались путешествия и книги де Виндта; следующий ниже отрывок взят из его сочинения Through Savage Europe: Being the Narrative of a Journey (Undertaken as Special Correspondent of the «Westminster Gazette»), Throughout the Balkan States and European Russia («По дикой Европе: Рассказ о путешествии (предпринятом в качестве специального корреспондента “Вестминстер-газетт”) по балканским странам и Европейской России», Лондон, 1907).

Герцеговинцы, если это только возможно, еще больше подвержены суевериям, чем итальянцы. Ни один мужчина, женщина или ребенок не осмелится выйти на улицу без одного или нескольких амулетов, которые во множестве продаются на базаре. Эти талисманы в основном представляют собой золотые и серебряные кресты и звезды, черепа из кости, крошечных черепашек, кроликов из сердолика, вырезанные из коралла руки, которые должны защитить от сглаза и бесконечное число других, причем амулет, который человек носил при жизни, всегда хоронят вместе с владельцем, чтобы обеспечить ему безопасную переправу через Стикс[113]. Но этот обычай в ходу не только у герцеговинцев, так как почти каждый встреченный мною там австрийский офицер носил какой-либо фетиш — что дома поднял бы на смех. Поэтому неудивительно, что суеверия касательно вампиров проникли сюда из соседней Сербии, страны их рождения[114]. В Герцеговине считают, что вампир — это дух мертвого, который по ночам покидает свою могилу и сосет кровь живой жертвы. Меня вполне серьезно уверяли, что когда одно из этих чудовищ выкопали из могилы под Белградом, вампир выказывал все признаки жизни, спал и спокойно дышал, как делал этот человек при жизни почти столетие назад! Это случилось тридцать лет назад, и по обычаю у трупа отрубили голову, а тело пронзили колом и затем сожгли — могилу при этом очистили с помощью воды и уксуса. Мне показали изможденного, иссохшего как мертвец человека, который часто бывал в Hotel Cafe в Мостаре, и сказали, что он стал жертвой ночных посещений вампира и вследствие этого сам после смерти станет вампиром. Рассказал мне об этом седовласый майор, который глубоко обиделся, когда я заметил, что дурное пищеварение и сопутствующие болезни иногда вызывают неестественную бледность. Но майор был из Венгрии, где это суеверие почти так же распространено, как в Белоруссии, Польше и Сербии, и поэтому отнесся к моим словам с молчаливым презрением[115].

Приведенное ниже сообщение было напечатано в лондонской Times 9 января 1973 г. Известие о странной смерти престарелого поляка было также распространено агентством новостей UPI, и на следующий день о ней сообщили многие газеты мира.

От нашего корреспондента, Сток-он-Трент, 9 янв.

Как было установлено сегодня в результате коронерского расследования, меры, принятые польским иммигрантом против вампиров, убили его самого. На протяжении многих лет м-р Деметриус Мычюра[116], 68 лет, окружал себя различными предметами, предназначенными для отпугивания вампиров, и даже вкладывал чеснок в замочную скважину своего жилища в Виллас, Сток[117]. Офицер полиции описывает этот дом как «настоящий замок Дракулы».

М-р Мычюра, гончар на пенсии, приехавший в Англию 25 лет назад, умер, подавившись кусочком чеснока, который поместил в рот, прежде чем отправиться спать.

То, что увидел 22-летний полицейский констебль Джон Пай[118], когда взломал дверь, заставило его прочитать «Естественную историю вампира» Энтони Мастерса[119].

Констебль Пай заявил на дознании: «В комнате находились ритуально расположенные предметы, являющиеся средствами против вампиров».

Слева от лица умершего располагался мешочек с солью, еще один лежал между его ног, а по комнате были разбросаны другие емкости. «Соль была также рассыпана по одеялам. В комнате стоял сильный запах чеснока. За окном был найден бачок для стирки, наполненный зубчиками чеснока. Из книги я узнал, что таковы некоторые методы, используемые против вампиров. По-видимому, это болгарский обычай, но не было никаких свидетельств того, что этот человек подвергся нападению».

Хозяйка квартиры покойного, м-рс Эйгизиг Родазевич[120], рассказала: «Он считал, что вампиры повсюду. Он использовал соль, перец и чеснок, чтобы их отгонять».

По словам м-ра Фредерика Хайлса, городского коронера, «случай очень странный. Этот человек думал, что вампиры поблизости, и принимал меры предосторожности. Он испытывал суеверный страх перед вампирами и подавился зубчиком чеснока, которым хотел их отогнать. Был вынесен вердикт о смерти в результате несчастного случая».

Американский фольклорист и вампиролог Ян Л. Перковский, который посвятил этому случаю небольшую статью, вошедшую в составленный им сборник Vampires of the Slavs («Вампиры славян», Кембридж, 1976), выдвинул следующие соображения: «Констебль Пай, справившись с Естественной историей вампира Мастерса, нашел меры предосторожности болгарскими. Дальнейшие исследования показали бы, что они польские, в особенности соль и перец, так как польские и кашубские вампиры склонны к навязчивому пересчитыванию. Здесь имеет смысл подумать, по какой причине м-р Мычюра положил в рот зубчик чеснока. Желал ли он помешать чему-то войти или чему-то выйти наружу? Чеснок во рту в дополнение к соли у головы и между ногами фактически закрывал отверстия его тела, наподобие того, как были закрыты и остальные выходы из комнаты. Учитывая славянскую концепцию двоедушия, быть может, м-р Мычюра боялся, что его душа покинет тело, чтобы сеять безобразия? Быть может, он боялся того, что сам стал вампиром? С другой стороны, человек он был старый. Вполне возможно, что умер он естественной смертью и кто-то другой “ритуально расположил предметы, являющиеся средствами против вампиров”. Возможно, предосторожности оказались неэффективными. Вариантов много, но совершенно ясно, что ни масштаб принятых мер, ни тот, кто стоял за ними, нам не известны».

В настоящей книге приведены оригинальные документы первых вампирических расследований. Эти тексты, впервые переведенные нами на русский язык по первоизданиям и критическим современным публикациям, были изначально представлены в подготовленной нами к печати книге О. Кальме Трактат о явлениях ангелов, демонов и духов, а также о привидениях и вампирах в Венгрии, Моравии, Богемии и Силезии (Salamandra P.V.V., 2013) — в свою очередь, первом с 1866 г. переиздании трактата Кальме. Для настоящего издания переводы и комментарии к ним были заново проверены, исправлены и дополнены. Из нашей статьи Вампирология Огюстена Кальме, опубликованной в упомянутой книге, взят основной материал для предисловия. В настоящем издании документы вампирических расследований 1725–1732 гг. дополнены рядом свидетельств XIV–XVII вв. о вруколаках, протовампирах и ревенантах; данные тексты переводятся впервые. На фронтисписе книги — гравюра А. Декариса.