Каролин сказала бы, что он обманывает себя, но это было не так. Он боролся со своей, так называемой, проблемой, и старался, как мог. Чего еще большего она могла ожидать?

Ему хотелось выпить. Он признавал это, особенно сейчас, когда это другое дело на подходе.

Предмет был, как треснувший зуб, который он щупал языком, проверяя, не увеличилась ли трещина.

Он посмотрел на часы. Еще полчаса. Все, о чем он мог думать — какое бремя он нес. Годами ему досаждало чувство вины, и теперь облегчение наступало только в тот магический момент, когда спиртное попадало в горло, и тепло распространялось в его груди, развязывая узлы и ослабляя петлю на его шее. Он терял способность переносить тяжесть беспокойства, которое одолевало его день ото дня. Как он будет жить с такой червоточиной в душе?

Прошла вечность, когда собрание закончилось, и комната опустела, с хлопаньем стульев, которые складывали и ставили у стены. Уокер почувствовал прикосновение к плечу, что заставило его подскочить.

- Интересно встретить тебя здесь.

Он обернулся. Эвис Джент стояла рядом, в языках пламени темно-рыжих волос, от нее пахло виски. Черт, подумал он, она что, пришла на собрание пьяная? Его правая рука еще была на перевязи, так что он не делал попытки пожать ей руку.

Ее глаза расширились при виде его лица.

- О, мне нравится такая смесь лилового и желтого. С подбитыми глазами ты похож на енота.

Тебя здорово приложило.

- Думаю, что ты слышала об аварии.

- Я и все остальные. Весь Хортон Рэвин жужжит.

- Спасибо. Я чувствую себя гораздо лучше, поговорив с тобой.

Уокер не видел Эвис с их встречи на Виа Джулиана, этого кошмара патрульных машин, полицейских, и слухов о мертвом ребенке. Он не читал ни слова об этом происшествии, если только статья не появилась, когда он был в больнице и без сознания.

Эвис выглядела неважно. Раньше он находил ее привлекательной, но флуоресцентное освещение ее не красило. Ее глаза не могли сфокусироваться, и она так сильно покачивалась, что Уокеру пришлось протянуть руку, чтобы ее поддержать.

- Ух! - сказала Эвис.

- Надеюсь, ты не приехала сюда на машине, в таком состоянии.

- Я приехала на такси. У меня отобрали права. Вот блин. А ты?

- У меня есть парнишка, который возит меня по городу.

- Повезло тебе. Сколько собраний? Это твое первое?

- Третье.

Она улыбнулась.

- Умно. Стараешься показать себя с хорошей стороны, когда будет слушаться твое дело. Я сама так делала.

Ее тон был шутливым, но самодовольным, что непомерно раздражало Уокера.

- Как держится Каролин? - спросила Эвис, с расширенными от сочувствия глазами.

- Прекрасно. Она очень меня поддерживает, как стена.

Эвис состроила рожицу.

- Ну, это меня удивляет. Не думала, что она такая понимающая. Она разрешила тебе остаться дома?

- Не сейчас. Я живу в «Пеликане» в Монтебелло, в двух кварталах от банка, что облегчает жизнь, в какой-то степени. Я вижусь с детьми.

Эвис оглядела комнату, которая была пуста, кроме них двоих.

- Ты случайно не подбросишь меня до дома? У меня мало наличных, а такси стоит двадцать баксов. Мы можем выпить по-быстрому.

- Боже, Эвис. Ты можешь успокоиться?

Она засмеялась.

- Я пошутила.

- Не смешно.

- Ой, перестань! Это не конец света.

- Спасибо, что подбодрила. Приятно было увидеться. Пока.

- Пока. Если передумаешь, знаешь, где меня найти. Второй дом справа, как свернешь на Алита Лэйн.

Он прошел мимо Эвис к выходу, зная, что она провожает его взглядом. Четверо мужчин среднего возраста стояли во дворе и курили, с большими стаканчиками кофе в руках.

Это жизнь, которая ждала его, бесконечные чашки кофе и облако сигаретного дыма.

Эвис, все еще пьяная, представляла другой конец спектра, который был не более привлекательным, чем тот, который он видел перед собой.

Как он попал в такой ад на земле?

Брент ждал его в машине на другой стороне улицы. Уокер помахал, и он отъехал, чтобы обогнуть квартал и подобрать его. Уокер сел на заднее сиденье. Сидеть впереди, вместе с Брентом, было слишком по-приятельски на его вкус. К счастью, Брент был благоразумным и знал свое место. Они с Уокером обменивались только самыми необходимыми ремарками.

Уокер не хотел быть приятелем Брента и был уверен в том, что Брент тоже в этом не заинтересован. Это было деловое соглашение, и Брент, кажется, понимал, что Уокер не хочет слышать его замечания или мнения. Брент держал себя так, будто он был невидим, доставляя Уокера из одного места в другое без комментариев.

Уокер смотрел в окно, пока Брент вез его через центр города, поднимаясь по Капилло на вершину холма. Там он повернул направо, на Палисад. Дорога спускалась к Харлейс Бич и снова поднималась вдали. Она привела их к заднему въезду в Хортон Рэвин, обозначенному каменными столбами. Раньше, днем, он позвонил Каролин, чтобы спросить , не возражает ли она, если он заедет после собрания АА, чтобы забрать свою одежду. Он упомянул анонимных алкоголиков вроде бы случайно, но знал, что Каролин это отметит, и, возможно, он заработает несколько очков.

Насколько возможно, он избегал мотель, в котором поселился. Он предпочел бы более приличное место, его первым выбором был отель Эйджуотер, но он решил выглядеть скромнее в глазах Каролин. Ей и так не нравилось, что он платит Бренту, но что ему оставалось делать, пользоваться общественным транспортом? Он не мог представить себя в городском автобусе.

Мотель «Пеликан» стоял на холме, возвышавшемся над главной дорогой, поэтому место получило название «Верхняя деревня» в Монтебелло. В облике здания было что-то унылое, подходящее место для кающегося грешника. Не хватало только вериг и девятихвостой плетки для самоистязания.

Брент остановился у его дома. Уокер вышел из машины, размышляя, какое впечатление произвел дом на Брента. Дом выглядел хорошо. Ему никогда не нравилось слово «очаровательный», но это то, что сейчас пришло ему в голову. Этот дом был запретным местом, пока он не ответит за свои действия. Каролин охраняла врата.

Ему придется унижаться до конца жизни, чтобы вернуть ее доброе расположение.

Он почувствовал себя усталым от одной идеи — притворство, осторожно выверенное поведение, фасад добродетели, когда ему нужна была только жизнь, которая была до этого.

Плюс стаканчик, подумал он.

Брент сопроводил его к двери. Уокер вежливо позвонил, чувствуя себя торговцем-разносчиком со своим учеником и чемоданом товара.

Каролин открыла дверь, едва взглянув на него. Она сказала : - А, это ты, - как будто ждала кого-то другого и была разочарована. Он подумал, что неплохо было бы поздороваться любезней, некоторое проявление доброй воли, ради детей. В настоящее время они были в детском саду, и Каролин не демонстрировала ничего подобного. Брент не имел прав ни на какие приветствия, а Уокер должен сказать спасибо, что она вообще разговаривает с ним.

Она повернулась и проследовала по коридору, говоря ему через плечо:

- Я буду на кухне. Скажешь, когда закончишь. Я положила почту на стол. Напомни, чтобы я рассказала тебе о телефонном звонке.

Уокер раздумывал, стоит ли Каролин усилий, чтобы выиграть ее обратно. Сейчас ее позиция была неизмеримо выше. У нее была вся власть, а он был просителем, который умоляет разрешить ему видеться с детьми, выпрашивает аудиенцию у королевы, умоляя о внимании, которого, она решила, он не заслуживает. В обмен на крохи она хочет полную оплату — чек, помещенный на ее счет. Она давала ему подачку — несколько баксов каждую неделю, недостаточно для кутежа, но скромную сумму, с которой, как она говорила, он может делать, что захочет.

Может, ему обратиться к пастору в их церкви, ссылаясь на христианское всепрощение? Ха.

Как будто это поможет.

Он поднялся наверх вместе с Брентом. У Уокера до сих пор болели ребра, и ему нельзя было ничего поднимать, поэтому Бренту пришлось следовать за ним, как собаке.