— Нам нужно поговорить.

В его голосе слышалась тревога.

— Это разве не может подождать? Все нормально?

Некоторое время он молчал, перед тем как выдохнуть:

— Да, да, все в порядке. Я просто должен кое-что тебе рассказать, но я бы предпочел не делать этого по телефону. Можем мы где-нибудь встретиться?

— Не могу. Я в Роли.

— Что ты делаешь в Роли?

Я остановилась на лестнице и вздохнула. Его это не касалось, но я не была настроена снова ссориться с ним.

— Я здесь с другом. Почему ты просто не можешь сказать мне это по телефону? Действительно необходимо говорить об этом лично? В том смысле, что неужели все настолько плохо?

— Она забеременела от меня.

У меня перехватило дыхание, и я уставилась в огромное окно на фонтан снаружи. Я смотрела на движущуюся воду, пока мое сердце начинало болеть в груди.

«Она забеременела от меня».

Я моргнула и удивилась слезам, стекающим по моим щекам.

— Пенни?

Я стерла слезы с глаз и продолжила идти к выходу. Я чувствовала, как сердце сжимается в груди.

— Да, я здесь.

— Прости, что так сообщаю об этом. Я просто подумал, что ты должна знать. Я не хотел, чтобы ты услышала…

— Поздравляю. Думаю, ты получил то, о чем всегда мечтал.

Повесив трубку прежде, чем он ответил бы, я вышла во двор и села на скамейку, уставившись на фонтан. Вздохнув, я вытерла слезы с лица и уставилась на бесконечный поток воды перед собой.

Я думала, что Дерек уже разбил мне сердце. Я обманывала себя мыслью, что он больше не влияет на меня, но я ошибалась. Знание того, что меня было ему не достаточно, всегда будет преследовать меня, и всегда это будет больно.

Я не могла не задаваться вопросом о том, как долго ему было известно.

Он спал с ней все это время? Знал ли он, что она беременна, все то время, что звонил мне и просил принять его обратно, или теперь она является центром его вселенной?

Мы гуляли с Дереком по кампусу после того, как он пригласил меня на ужин в мой любимый ресторан. Мне нравилось, что его руки были намного сильнее моих. Я любила ощущение его теплых пальцев, переплетенных с моими холодными.

Холодный зимний воздух задувал нам в лицо, и он сжал руку, притянув меня ближе к своему боку, чтобы согреть. И это я любила.

— Идем сюда, — сказал он, подталкивая меня к пустой скамейке у края тропинки.

Я последовала за ним, рассмеявшись, когда он протер место для меня.

— Присядь на секунду.

— Ладно, — протянула я, интересуясь, почему мы остановились.

Я села, а Дерек опустился передо мной на колени.

— Что ты…

Прежде чем я смогла закончить вопрос, Дерек вытащил из кармана куртки маленькую черную коробочку. Я ахнула, и мои глаза мгновенно заполнили слезы. Он улыбнулся, и мое сердце растаяло.

Меня не волновало, что люди могли подумать, что мы глупы или безрассудны. Я знала, что хотела этого. Я хотела, чтобы Дерек был для меня единственным.

— Я люблю тебя, Пенни. С того момента, как впервые увидел тебя, я знал, что ты создана для меня. Я знал, что должен заполучить тебя, а сейчас знаю, что должен тебя удержать. Я хочу состариться с тобой. Хочу, чтобы мы были счастливы вместе. Навсегда. Ты выйдешь за меня?

Я всегда буду помнить его выражение лица, когда я сказала ему «да», и как я гордилась тем, что моя любовь сделала его счастливым.

Я не была уверена, как долго просидела там, глядя на фонтан, когда Брендон нашел меня.

— Эй. Ты в порядке?

Моргнув, я подняла голову, чтобы взглянуть на него.

— Да.

— Уверена? Ты давно сидишь здесь, — сказал он, присаживаясь рядом.

Он снова был в своей одежде и потянулся в карман за сигаретой.

— Хочешь?

Я покачала головой.

— Нет, спасибо.

Брендон зажал ее между зубов и поджег кончик, прежде чем откинуться на спинку скамейки и выпустить дым. Мы сидели молча в течение минуты, и я ценила, что он не пытался разговорить меня.

— Как прошла съемка? — спросила я, глядя на него через плечо.

— Хорошо. Маслянисто, но хорошо.

Я усмехнулась и тоже отклонилась на спинку скамейки.

— Так что теперь?

— Ну, я голоден. Хочешь поужинать? Мы договорились встретиться со всеми позже, но нам не обязательно идти, если ты не хочешь.

— Нет, все нормально. Мы можем пойти.

— Ты уверена?

— Да, это будет забавно.

Мы сидели с Брендоном в «Стейк-Хаусе Карлайла», ужиная после его фотосессии. Я знала, он чувствовал, что я отвлечена мыслями, но не затрагивал эту тему.

Я задавала ему вопросы о работе моделью, а он рассказывал мне, как познакомился с Лиамом и о том, как его попросили в первый раз позировать. Он говорил, что эта идея никогда раньше не приходила ему в голову, но он решил, что это легкий способ для дополнительного заработка, поэтому согласился попробовать. Видимо, некоторые из его ранних фотографий оказались удачными, и вскоре он начал получать предложения о работе со всего мира. Он побывал в Италии, Японии, Германии и Великобритании. Его рассказ настолько увлек меня, что я забыла о боли.

— Уверена, я не первый человек, спрашивающий тебя об этом, но почему ты живешь в Джексонвилле? Почему работаешь в «Побуждении»? Разве не легче найти работу, проживая в большом городе? Ты бы даже мог жить здесь, в Роли.

— Я вырос здесь, — ответил он, перед тем как сделать глоток воды.

— Правда?

— Да. Ну, я ходил здесь в старшую школу. Ребенком я много путешествовал.

— Так почему ты не вернулся?

Брендон несколько раз постучал пальцами по столу и снова посмотрел на меня.

— В старших классах я встречался здесь с девушкой — Самантой. На самом деле, мы были помолвлены.

Я широко раскрыла глаза, пережевывая кусок стейка. Проглотив, я сказала:

— Мне казалось, ты говорил, что никогда не был влюблен.

— В то время я думал, что влюблен, но теперь понимаю, что просто надеялся, что она спасет меня, — он замолчал и провел рукой по волосам; очевидно, ему было неловко от нашего разговора. — Я прошел через суровые испытания. Был приемным ребенком. Она первая, кто обращался со мной, как с нормальным парнем. Она не осуждала меня. Но не думаю, что мы были влюблены.

Я кивнула и продолжила есть, так что смотреть на него не могла.

— Ну и, кроме того, я присоединился к морпехам и был отправлен в Афганистан вскоре после учебного лагеря. Когда я вернулся, она уже была с другим.

Я нахмурилась и сложила руки на столе. Склонившись вперед, я прошептала:

— Она изменяла тебе, пока тебя не было, и ты сражался на войне? — без сомнений в моем голосе звучало отвращение.

В глазах Брендона зажглось удовольствие, перед тем как он откинулся назад и пригладил ладонью бороду.

— Да, ну и я был не лучшим женихом. У меня тогда были серьезные проблемы с гневом. Как бы там ни было… Я обнаружил их вместе и чуть не избил парня до смерти. Меня арестовали за нападение, и в ночь, когда я вышел из тюрьмы, я чуть не погиб в автомобильной аварии. К тому времени, как я, наконец, выздоровел, Корпус Морской Пехоты уволил меня, я больше не был помолвлен, и у меня имелась запись об аресте. Я решил, что пришло время для перемен.

— Господи.

Брендон пожал плечами и принялся за ужин.

— И все же это не объясняет Джексонвилль. То есть, ты мог бы уехать куда угодно.

— В Джексонвилле полно морских пехотинцев, а морская пехота — самая близкая семья, какая у меня когда-либо была. Нигде больше не понимают меня по-настоящему, как там. Временами, я все еще спрашиваю себя, почему пережил все это.

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю, как объяснить это. Я всегда предполагал, что умру молодым. Я всегда был безрассуден. Я ввязывался в опасные дела, поэтому и присоединился к пехоте. Я своего рода адреналиновый наркоман. Не могу представить себя состарившимся и остепенившимся где-то.