Вот-вот готовый оторваться глушитель то и дело барабанил по днищу машины, держащийся на гнилых болтах и лживом честном слове. Первая передача снова не включалась, превращая поездку в особую пытку. Но у самого склада, проверкой которого Егор должен и был завершить затянувшуюся на целый месяц ревизию, педаль сцепления утонула в полу, не позволяя нормально припарковаться. Автомобиль продолжал катиться по наклонной, неумолимо угрожая впечататься в большие железные ворота.
Покрывшись каплями холодного пота, Егор, не теряя самообладания, ударил по тормозам, заставляя машину остановиться в паре сантиметров от металлического полотна. Обошлось. Егор с облегчением заглушил мотор, уронив голову на шнурованную оплетку руля. Не скатился. Несколько раз вздохнув, он вылез из машины и, опершись коленями о пыльный порог, непонимающим взглядом начал рассматривать педали управления. Очевидно, у сцепления оторвался какой-то там тросик, в этом Егор совершенно ничего не понимал, но одно знал твердо: теперь машина точно не на ходу и домой на ней он однозначно не уедет.
Холодный пот прошиб во второй раз, когда Егор не обнаружил в рюкзаке своего кошелька, который он, по всей вероятности, попросту забыл дома. Не удержавшись и плюнув прямо в пустое отделение шелковой обивки, он рассерженно отшвырнул ни в чем не повинный рюкзак на заднее сиденье и, покинув постылый салон своего трухлявого автомобиля, принялся звонить друзьям, прохаживаясь взад-вперед возле распахнутой дверцы.
- Привет! Не поможешь добуксировать машину? Не в городе? Ну, пока. Добрый день! Сможешь подъехать, у меня машина сломалась, что? У самого «на приколе» стоит? - Егор устало закатил глаза и изо всех сил пнул заднее колесо. - Да чтоб тебя!
Он никого не нашел. У всех друзей были причины, дела, оправдания, а у Егора не было даже денег, чтобы вызвать эвакуатор. Махнув рукой на все, он подхватил зеленую папку и направился на последнюю ревизию.
Телефон начал разрываться от звонков мерзавцев-коллекторов. Егор вырубил гаджет напрочь, чтобы как следует сконцентрироваться на работе.
Хозяин фирмы маячил рядом, с высоты двухметрового роста нависая над Егором, как Чернобыльская береза над дорогой.
Такого бедлама Егору встречать еще не доводилось. Мало того, что лекарства хранились вообще не по группам, без стеллажных карточек, а местами вообще в коробках на полу, так еще и в холодильной камере было тепло, как на улице.
У Егора дух перехватило, когда он увидел на полке промышленного холодильника термометр с отметкой в двадцать три градуса.
- Да вы что? - прерывающимся от возмущения голосом уже на повышенном тоне воскликнул он.
- Егор Аркадьевич, мотор только что полетел! Клянусь вам! Буквально за десять минут до вашего прихода! - директор сделал самое честное выражение лица, на которое только был способен. - Мы все починим!
- Что вы себе позволяете?! - Егор ухватил с полки первую попавшуюся коробочку с надписью «Хранить при температуре от двух до восьми градусов в защищенном от света месте». - Здесь же инсулины лежат!
- Прошу! Прошу вас! Мы все исправим, я уже позвонил ремонтнику! - хозяин фирмы преградил Егору выход из камеры.
На нервной почве Егору показалось, что отключенный телефон снова завибрировал. Мысль о том, что все осточертело: жестокие вымогательства, отвратительная машина, фальшивые друзья, завистливые коллеги - с такой силой забилась под черепной коробкой, что Егор обхватил голову руками и молча замер на несколько секунд, пытаясь попросту успокоиться. Снова захотелось сбежать, хоть на товарном поезде, но до поезда тоже нужно было добраться. Деньги. Деньги проклятые! Даже домой доехать не за что, не то что долг выплатить.
Из этого состояния его вывело поспешное прикосновение ловких пальцев, торопливо заталкивающих вдвое сложенные купюры в нагрудный карман его рубашки. Егор хотел было привычно возмутиться, но деньги, прижатые тонкой тканью прямо к сердцу, почему-то начали замедлять его стук, принимая на себя роль необходимого успокоительного. Словно недостающая часть пазла встала на место - и картинка сложилась, как ей положено. Словно недостающая деталь механизма попала в нужную схему - ее встроили - и можно ехать дальше.
Егор очень устал, он хотел убраться отсюда, свалить как можно быстрее. Он промолчал, не сводя с директора широко распахнутых глаз, не швырнул в гневном порыве цветные бумажки. Лишь когда минута молчания, объявленная сама собой и посвященная погибшей непредвзятости, отсчитала свои последние мгновенья, Егор произнес только:
- Я готов вам поверить, - и с этим вышел из помещения.
Заполняя необходимые графы и нарочно упуская из виду самые значительные нарушения, Егор отчетливо осознал, что точно скатился. Но зато, уже стоя на улице и вдыхая полной грудью запах наступившей маломальской свободы, он сразу вызвал эвакуатор с тем, чтобы его автомобиль сумел-таки попасть на столь необходимую СТО. Не имея ни малейшего желания оставаться в заведении, насквозь пропахшем машинным маслом и соляркой, он погнал на такси до работы, где, положив на стол результаты последней проверки, немедленно отпросился домой.
«Все достали, все», - пальцы Егора привычно набрали номер Ромы, чтобы его уши вновь и вновь смогли отчетливо расслышать механический голос. Он почти находился на грани, почти сломался, почти был готов ступить на ту дорогу, на которую так настойчиво подталкивали коллекторы.
Когда двери такси распахнулись, то первым, кого увидел Егор у подъезда, был Макар, сидевший на скамейке враскорячку, расставив в сторону острые коленки и сплевывая шелуху от семечек прямо себе под ноги. Возле его ярких кроссовок асфальт был усыпан черной непотребщиной, количество которой красноречиво говорило о том, что любитель праздного времяпровождения сидит здесь уже не первый час.
Егор так и замер, одной ногой уже на дороге, а другой - в салоне такси, встречаясь с пронзительным взглядом своего недавнего насильника.
Макар шумно вздохнул, потянув на себя сопли, и смачно отхаркнул желто-зеленую массу метрах в двух от скамейки. Мимо прошла молодая женщина с ребенком, уже собравшаяся было сделать колкое замечание, но, едва только взглянув в воровато-бегающие, близко посаженные глаза, брезгливо отвернулась.
- Иди сюда! - пробасил Макар, словно встречая в подворотне малолетку, у которой намеревался стрясти все карманные деньги.
Болезненно поморщившись, Егор все же отделился от машины и сделал шаг в опасную сторону, наивно полагая, что на улице в два часа дня ему точно ничего не угрожает.
Макар медленно встал со скамейки, неторопливо отряхнул ладони, затем вытер их о джинсы и вальяжной походкой приблизился к Егору, обеими руками прижимающему к себе свой черный рюкзак.
- Сейчас со мной поедешь, - небрежно произнес он, извлекая из кармана ключ зажигания и нажатием кнопки заставляя свой автомобиль, пискнув, моргнуть фарами.
- Не поеду, - мотнул головой Егор, скашивая глаза в сторону спортивного автомобиля.
- Как ты меня достал, - прорычал Макар, доставая мобильный телефон. - Все. Сейчас я отправлю тебе на работу чернуху-порнуху, а уже завтра с чистой совестью ты сможешь уволиться и вскрыть себе вены от такого позора.
Губы Егора дрогнули от обиды. За что? Почему он? Они хотят отобрать у него все, все-все, и даже работу. Он на секунду представил себе реакцию сотрудников Министерства, лицезреющих весь процесс его унижения, и ему стало не столько страшно, сколько гадко и больно только от осознания того, что несчастная судьба находится в этих мерзких и грязных руках, лапающих его всего несколько дней назад. Еще сильнее прижав рюкзак к груди, он уткнулся носом в прорезиненный край и, глядя себе под ноги глазами, в одну секунду подернутыми влагой, обреченно поплелся в сторону автомобиля, собиравшегося отвезти его прямо в преисподнюю.
Егор хотел было щучкой нырнуть на заднее сиденье, но Макар чуть ли не за шиворот усадил его на соседнее кресло. Шумно хлопнув дверцей, коллектор надрывно кашлянул и, заведя мотор, резко тронулся с места. Они ехали молча, ехали под музыку, доносившуюся из мощных динамиков. А под потолком, над задним сиденьем, парил воздушный шарик желтого цвета, дрожащий и прыгающий на каждой колдобине. Время от времени поглядывая то на Макара, то вполоборота на шарик, Егор с уверенностью понял, что попал в личный фильм ужасов.