Сердце Левы громко стукнуло, заглушая самые высокие ноты, когда его член постепенно начал погружаться в жаркий плен тугой плоти. Для начала медленно, сантиметр за сантиметром раздвигая стенки источника удовольствия. Лева прикрыл глаза от нарастающего блаженства и погрузился на всю длину, крепко сжимая нежные бедра. Выдавив из Егора жалобный всхлип, он вышел наполовину, а затем энергично погрузился вовнутрь, получая новую порцию ни с чем не сравнимого наслаждения.

Дикая раздирающая боль заставила Егора разомкнуть губы и издать тихий стон. Один-единственный. Принесший Леве дозу победного сладострастия. До крови закусив нижнюю губу, Егор поклялся себе больше не проронить ни звука, чтобы не доставить радости развратному мужчине, издевающемуся над ним подобным глумливым образом.

Вода прозрачными ручейками стекала с влажных волос, пропитывая собой мягкую обивку, тонкая струйка крови тянулась по подбородку, багряным цветком распускаясь на светлом вельвете. Его глаза остались сухими. Боль не смогла возвыситься над ненавистью, вылившись потоком непрошенных слез. Егор терпел все эти бесконечные мучения молча. Дышать было тяжело из-за сидевшего на нем Макара, руки свело судорогой, тянущимися импульсами распространяющейся от запястий к предплечьям, но самой сильной, самой нестерпимой являлась боль, причиняемая ему озверевшим насильником с каждым его последующим движением. Толчки были монотонными и мощными, с каждым новым вторжением растягивающими нежную плоть все больше и больше. Егору уже начало казаться, что это не закончится никогда - настолько долгим и мучительным был этот процесс. Он попытался глубоко вздохнуть и на доли секунды отключиться от новой волны нечеловеческой боли.

Макар любил классическую музыку. Ее звуки погружали его в своеобразный транс, наполненный красивыми и одухотворенными образами. Легкая мелодия кружила воображение в вальсе, заставляя позабыть окружающую действительность. Чиркнув зажигалкой, Макар раскурил свою самокрутку, полной грудью вдыхая пары марихуаны и совершенно прекращая обращать внимания на жалкие потуги к сопротивлению лежащего под ним Егора. Костлявая спина уже не казалась такой неудобной, а ритмичные толчки, вынуждающие несчастное тело содрогаться от боли, уже не досаждали своим однообразием.

Макар понимал, что этот процесс будет затяжным из-за Левиного обрезания, поэтому, используя возможность насладиться моментом, он абсолютно растворился в окружающих его ритмах и пьянящем дурмане опиума. В эти мгновения Макар ощущал себя дирижером, перед которым открылся весь мир неизвестных доселе звуков. Взмахивая рукой с зажатым в пальцах косяком, он управлял прекрасным, создавая совершенное и вечное, только ему ведомое музыкальное творение.

Мощный и долгий экстаз заставил Леву выгнуться в пояснице, с силой вонзаясь ногтями в нежную кожу ягодиц. Вспышка за вспышкой перед глазами, сладкая дрожь, жалкими волнами прокатывающаяся по всему телу, рваные стоны из широкой груди - на какой-то миг Лева впал в глубокое оцепенение, целиком и полностью познав объект своего вожделения.

Новая порция боли заставила Егора еще сильнее зажмурить глаза и задержать предательский вздох, когда он почувствовал, как из него постепенно выходят. Приглушенно зашипев сквозь зубы, он слизнул кровь с прокушенной губы, насыщая рецепторы металлическим привкусом. Его кошмар прекратился, отзываясь диким жжением и растоптанной в пыли честью.

Аккуратно сняв наполненный презерватив и тщательно упаковав его в заранее подготовленный целлофановый пакетик, Лева спрятал улику в глубокий карман своих льняных брюк и наконец-то поднялся с колен, натягивая на бедра белье и застегивая ширинку.

Егор был хорош. Лева в нем не ошибся.

Музыкальный фон сменился, но Макар этого даже не заметил: в его голове звучала своя собственная мелодия.

- Эй, - Лева довольно настойчиво похлопал его по плечу, - первая часть концерта по заявкам подошла к концу.

На удивление, Макар быстро привел в чувство свой «надежды маленький оркестр» и, сделав последнюю затяжку, соскользнул с Егора, одним щелчком отправляя тлеющий бычок в открытое окно.

Тяжелое чувство унижения, смешанного со стыдом, непомерным грузом давило на обнаженные плечи, лишая Егора возможности подняться. Он так и остался стоять на коленях, опираясь грудью на пуфик, с завернутыми за спину руками, связанными синим поясом, не находя в себе сил даже открыть глаза.

- Хороший мой, - Лева присел возле него на корточки и осторожно провел рукой по влажным волосам, откидывая назад нависшую прядь, мешающую созерцать всю картину прекрасного.

- Ну, дальше что? - немного растерянно протянул Макар: по подобному сценарию он работал впервые.

- Предлагаю обойтись без антракта и сразу перейти ко второй части, - Лева поднялся в полный рост и, плавно продефилировав возле Егора, одними только кончиками пальцев проводя по бархатной коже своей жертвы, начиная от затылка и заканчивая округлостями ягодиц, произнес, - такой красивый и такой беззащитный... Хочешь попробовать? - с этими словами он протянул Макару очередной презерватив.

Макар слегка отшатнулся от него - неожиданное предложение застало его врасплох.

- Что-то не хочется, - неуверенно проговорил он, взглядом пробежав по плавным изгибам обнаженного тела.

- А если вот так, - в два шага Лева оказался возле дивана и взял в руки свою папку. - Это несомненно поможет тебе в твоих начинаниях, - он извлек из картонного чехла порнографический журнал и, раскрыв его на первой попавшейся странице, непринужденно прошелся по комнате, - веселые картинки для веселого времяпровождения, - он положил глянцевое чтиво с разворотом срамной сцены на спину Егору, выполняющую роль пюпитра для своеобразных нот.

Быстрая навязчивая мелодия с новой силой заиграла в голове Макара - и он понял, что сейчас его выход. Осторожно подойдя к Егору, он устремил свой взгляд на эротические позы сплетенных друг с другом мужчин и женщин в безумном танце сладострастия, и ему показалось, что эти яркие фотографии начали оживать. Опиум позволил его сознанию расшириться и начать созерцать вещи, выходившие за грани разумного: жадные руки скользили по обнаженной коже, губы впивались друг в друга, пробуя на вкус прелесть своего желания, - Макар почувствовал нарастающую тяжесть в паху, красноречиво дающую понять, что вторая часть симфонического концерта должна начаться именно сейчас.

Шершавые ладони легли на бедра, заставив Егора негромко вскрикнуть от неожиданности.

- Тише, тише, - Лева снова опустился на корточки, хватая Егора за шею и вдавливая его в пуфик, тем самым не позволяя ему изменить положение тела, - нужно еще чуть-чуть потерпеть.

- Сдохните, твари! - глухо прошипел Егор куда-то в глубину мягкой обивки, не оставляя попыток сменить эту унизительную позу.

Макар вошел быстро и грубо, именно так, как хотел, бесцеремонно и безо всяких прелюдий. Пораженный узостью входа, он замер на несколько секунд, получая волну удовольствия от этих восхитительных ощущений, выбивая из груди своей жертвы жалобный стон безудержного отчаяния, а затем начал двигаться.

Только теперь на глаза навернулись слезы. Хладнокровно выдержать второе действие у Егора не хватило сил, и горячие соленые капли потекли по щекам, неприятным жжением ощущаясь на прокушенной губе. На этот раз было еще больнее, как-то по-животному безобразно и дико. Макар вбивался в него с неким первобытным рычанием, при этом периодически приговаривая непристойные фразы.

Видя, что Егор уже оставил попытки к сопротивлению, Лева отпустил его шею и мягко провел тыльной стороной ладони по мокрой от слез щеке:

- Потерпи, потерпи, мой мальчик, я очень хотел видеть выражение твоего лица при подобном процессе. Ты прекрасен.

Егор ответил лишь сдавленным стоном, вызванным очередным мощным толчком. У него больше не оставалось сил сдерживать свои эмоции: безумные люди сломили волю, полностью подчиняя себе его изнемогшую сущность.

- Вот так, - Лева ласково погладил его по голове. - Хорошо. Хорошо же, правда? - заботливая рука дрогнула, нежно смахивая очередную слезинку, - я хочу запечатлеть этот чудесный момент, он не должен пройти бесследно. - Лева включил камеру на мобильном телефоне, - а сейчас покажи, как тебе нравится, - одной рукой он цепко ухватил Егора за волосы и слегка приподнял его голову, с наслаждением глядя на красивое измученное лицо через экран.