К счастью, Рабастан оказался менее горд и менее занят, поэтому охотно и со всей ответственностью помогал Малфою организовывать и проводить встречи в Хогсмиде, так что дело продвигалось неплохо. Сочувствием к идеалам Волан-де-Морта в итоге прониклись около десяти человек, и хотя, с точки зрения Беллатрисы, все они представляли из себя совершеннейший сброд, план, можно сказать, был выполнен.
Однако существовало еще одно обстоятельство, которое заставляло девушку немало беспокоиться. Поначалу она упорно закрывала на него глаза, надеясь, что все как-нибудь обойдется, но в один прекрасный день ее внутреннее противоречие достигло апогея.
Дело в том, что Рабастан вновь стал встречаться с Миллисентой Мерсер, и даже слепой бы уже это заметил. Они совершенно не собирались скрываться и открыто расхаживали по школе, держась за руки и нисколько не стесняясь демонстрировать свои отношения. И все бы ничего, но, помимо происхождения, у Мерсер был еще один существенный недостаток — она Беллатрисе нравилась. Девушки даже в каком-то роде сдружились за время тренировок. Нельзя сказать, что у них возникли доверительные отношения, но вот приятельские завязались точно. Белла и раньше испытывала к Миллисенте симпатию и уважение, а в последнее время, узнав ее поближе, стала относиться еще лучше. Кроме того, Мерсер была очень талантливой колдуньей, и уж кто-кто, а она бы никогда не посрамила волшебный род, напротив, могла бы дать фору любому из чистокровных сверстников. К тому же, Мерсер была полукровкой, а не маглорожденной, что служило хоть и слабым, но все же утешением.
Белла часто ворочалась по ночам, думая о том, что же ей предпринять в сложившейся ситуации. Несколько раз она садилась писать письмо Рудольфусу, но так и не решилась его отправить. Она подозревала, что тот заставит ее сделать все возможное, чтобы разлучить влюбленную пару, а она этого делать совсем не хотела. В какой-то момент ей даже стало казаться, что Рабастан и Миллисента действительно подходят друг другу…
С другой стороны, каждый раз, когда Белла заставляла себя посмотреть на ситуацию трезво, она прекрасно понимала, что, если Рабастан поступит так же, как ее сестра, то Рудольфус не простит этого Белле никогда и ни за что не поверит, что она не была в курсе их отношений и не могла никак воспрепятствовать.
Постоянно изводя себя этими мыслями, Беллатриса пыталась найти хоть какой-нибудь выход. У нее даже возникала безумная идея каким-нибудь образом подделать Миллисенте родословную… впрочем, эта мера была чересчур утопичной, поэтому, так и не придя к какому-нибудь более или менее адекватному решению, Белла, наконец, решила обстоятельно поговорить с Рабастаном.
— У нас с Милой нет ничего серьезного, — перебил он, не дав подруге договорить. — Мы прекрасно понимаем, что не можем быть вместе.
— Та-ак… чего же вы тогда вместе? — задала подруга логичный вопрос.
— Этот год — наша последняя возможность побыть вдвоем. Прошу тебя, не говори никому!
Рабастан смотрел на нее умоляющими глазами.
Белла всей душой желала пойти ему навстречу, но во взгляде ее все равно читалось сомнение, поэтому друг печально прибавил:
— Можешь мне поверить. Мила собирается стать профессиональным игроком в квиддич, и ей предложили хороший контракт. После окончания Хогвартса она сразу же уезжает тренироваться в Голландию, поэтому мы все равно не сможем видеться.
Услышав это, Беллатриса немного успокоилась, но, на всякий случай, решила поговорить и с Миллисентой тоже. Та подтвердила, что уезжает из Англии минимум на два года, и в том, что Мерсер не из тех, кто станет жертвовать своим будущим ради чувств, можно было не сомневаться. К тому же, она вскользь упомянула о том, что прекрасно понимает, что семья Рабастана никогда ее не примет, а вероятность того, что он пойдет против их позиции и все же женится на ней, крайне мала. Сопоставив все факты, Беллатриса решила оставить влюбленных в покое, старательно убеждая себя в том, что они относятся к своему роману, как к преходящему увлечению, и очень надеялась на то, что не совершает тем самым величайшую ошибку.
На зимние каникулы Белла добровольно решила остаться в Хогвартсе, чтобы спокойно готовиться к экзаменам и тренироваться. Оглушительных успехов в квиддиче она не делала, но уже вполне научилась справляться со своей ролью загонщика не хуже Малфоя.
Рабастан, что неудивительно, тоже не поехал домой, впрочем, как и Миллисента. Они были точно прикованы друг к другу, и Белла могла бы поклясться, что за все время каникул ни разу не видела ни того, ни другого по отдельности — только вместе.
«Что же это за чувства такие?» — в недоумении думала она, поднимая глаза от учебника и провожая мрачным взглядом проскользнувшую мимо сладкую парочку.
Белла, разумеется, была в курсе, что любовь — это когда человека хочется видеть, слышать, осязать и все в этом роде. Но не до такой же степени! Ведь любой, даже самый желанный, даже самый лучший в мире человек надоест до чертиков, если проводить с ним двадцать четыре часа в сутки!
В итоге она решила, что любовь — это все же болезнь не для всех, и с чистой совестью записала обоих в сумасшедшие.
— Да вы вообще обнаглели! — вместо приветствия заявил Рудольфус, когда все четверо встретились в Хогсмиде на той самой конспиративной квартире того самого полуразвалившегося дома на той самой кухне, где год назад Регулус сообщил Беллатрисе о задании Темного Лорда. — Не хотели уезжать, говорили, что будете скучать, а сами даже не приехали на каникулы! С чего вдруг такой интерес к квиддичу, а, Беллс? Помнится, я два года не мог уговорить тебя играть, а тут ты уже второго сентября пишешь мне письмо, что хочешь в команду, и тебе нужна метла!
— Ну… я… — растерялась Беллатриса, забыв приготовить ответ на этот законный вопрос друга, — просто подумала, что не плохо бы мне помимо превосходного аттестата еще и стать чемпионкой по квиддичу в свой выпускной год.
— Значит, все-таки честолюбие? — удивился он. — Барти, ты выиграл. Все вы ботаники одинаковые! А я-то подумал, что тебе правда понравилось играть.
— А я не говорю, что мне не нравится, — тут же запротестовала Белла. — В прошлом году, когда я внезапно вышла на поле, мне даже стало немного жаль, что я столько времени отказывалась от твоего предложения, поэтому решила второго шанса не упускать, тем более, что Миллисента сама меня позвала…
— Лучше расскажите, как дела у вас! — перебил Рабастан, видимо, опасаясь, как бы и его не спросили, почему и он не поехал домой. — Что там делают Пожиратели? В газетах пока ни слуху, ни духу.
— Да у нас скука смертная, — Рудольфус откинулся на спинку стула и потянулся. — Темный Лорд, видимо, готовит новую масштабную акцию и ждет подходящего повода. Ну, например, когда кто-нибудь из маглозащитников снова вздумает поднять голову. Тут-то ему ее и снесут.
Такому застою в деятельности организации Беллатриса, как ни странно, порадовалась, поскольку все время опасалась, как бы чего-нибудь существенного не произошло без ее участия. У девушки был еще один вопрос, который она хотела задать и не решалась. К счастью, на помощь пришел Крауч.
— На днях видел твою сестру, — вдруг бодро сообщил он. — Я недавно переехал в Косой переулок: снимаю там небольшую квартиру, чтобы больше не видеть этого сатрапа папашу. Так вот, представь себе, Андромеда и Тонкс живут по соседству со мной. Я даже пару раз останавливался с ними поболтать. Думал, что тебе будет интересно узнать, как у них дела.
Белла вытаращила глаза и, мысленно восхваляя любопытство друга, вся превратилась в слух.
— Сейчас они оба проходят стажировку в больнице святого Мунго, чтобы потом стать целителями. В Косом переулке задерживаться не собираются и уже присмотрели себе дом, где точно, не сказали, но в какой-то глуши. Хотят туда перебраться до лета, потому что твоя сестра вот-вот родит…
— Что?! — ахнула Белла.
У нее от возмущения даже дыхание перехватило. Так вот, почему Меда так поспешно и решительно вышла замуж, а отец так быстро отказался от идеи ее вернуть. Видимо, сестра узнала, что беременна, и поняла, что иного выхода нет. А теперь у нее хватило наглости поселиться в центре Лондона и ходить со своим пузом у всех на виду!