— Беата Шосс, — Аэлин, улыбнувшись, подхватила ложь спутника. — Циркачка. Мы с моим мужем едем в Грат, хотим выступать в труппе малагорского цирка, который знаменит на весь мир, мы мечтали о нем несколько лет и совершенствовали свои навыки.

Факт, что прекрасная молодая женщина замужем, явно расстроил Заграта, однако, похоже, иллюзия данталли впечатлила его не меньше внешности белокурой «госпожи Шосс», и он снова заинтересованно посмотрел на Мальстена.

— Я так понимаю, вы хотите попасть в Адес на моем корабле? — деловито спросил он.

— Вы проницательны, как великий Мала, капитан, — улыбнулся Мальстен. — И, думаю, вы понимаете, что мы не просто так демонстрируем вам здесь свои умения, ведь… будь у нас достаточно денег, это бы не понадобилось.

Заграт прищурился.

— Стало быть, денег у вас нет. И вы хотите… что? Работать на судне в пути?

— Не просто работать, — качнул головой Мальстен, — а отвлекать и развлекать ваших пассажиров искусными представлениями. Для нас это будет прекрасная практика перед гратским цирком, а для вас — избавление от назойливых скучающих пассажиров, которые, я уверен, нередко докучают вам в пути. Что скажете? Выгодное предложение, разве нет?

Аэлин изумленно посмотрела на своего спутника. Ей не доводилось переправляться через Большое море на корабле, но она догадывалась, что предложение Мальстена носит неравноценный характер. Капитан вряд ли согласится на такое, учитывая, что ему придется кормить двух циркачей, подыскивать им какое-то место, где они могли бы разместиться, а те взамен лишь будут развлекать пассажиров, далеко не все их которых столь надоедливы…

«Это не сработает», — подумала Аэлин. — «Не может сработать».

Тем временем глаза Заграта изменили выражение. Сложно было сказать, как именно, они просто начали смотреть на окружающий мир несколько… отстраненно. Окинув этим почти безразличным взглядом пришельцев, малагорец склонил голову набок и неопределенно пожал плечами.

— Они и вправду очень надоедливы… — произнес он, словно в полусне.

— Мы сможем сделать так, что вы их даже не заметите, — вновь улыбнулся Мальстен.

Улыбка эта явно далась ему с трудом: лицо его показалось Аэлин напряженным и сосредоточенным, но, видят боги, Заграт этого совсем не замечал.

— Ваше предложение необычное и действительно выгодное. Надо думать, когда вы будете выступать в малагорском цирке, посмотреть на вас будет стоить много дороже, — как заговоренный, проговорил капитан.

— Зависит от того, примут ли нас в труппу, — скромно повел плечами Мальстен. — Но если примут, то вы правы, наши выступления взлетят в цене.

— Тогда я вас беру. У меня есть одна свободная каюта, можете ее занять. Будете давать по представлению пару раз за неделю. Как раз сможете отработать все свои номера, да и пассажиры будут довольны. Кормежка у нас простая, но голодать не будете.

— С вами приятно иметь дело, — улыбнулся Мальстен.

— Поднимайтесь на борт, мой помощник покажет вам каюту. Эй, Ривзи! — последний громогласный окрик был обращен кому-то из экипажа, кого капитан завидел в этой пестрой толпе. — Этим двоим каюту покажи! Ту, что осталась незанятой! Больше пассажиров не берем! И пошевеливайтесь, время не ждет!

Улучив момент, Аэлин обеспокоенно посмотрела на своего побледневшего спутника.

— Ты справишься? — шепотом спросила она.

— Выбора у нас нет, так ведь? — невесело ухмыльнулся он.

— Так, но…

— Тогда справлюсь.

С этими словами Мальстен отвернулся от охотницы и посмотрел на корабль, что готовился к отплытию в порту Леддера. Видят боги, теперь от Малагории их отделяло всего три недели пути. И путь этот, судя по тому, какую задачу решил взять на себя Мальстен, будет нелегким.

Киллиан уже с трудом понимал разницу между сном и бодрствованием. Беспорядочные сновидения перемешивались с картинами реального мира, но сходство оставалось только в одном: и в беспокойной полудреме, которую принято было именовать сном, и наяву — было страшно тяжело дышать. Жар до конца не отступал, то усиливаясь и сжигая голову в бесовском котле, то чуть отпуская и позволяя частично осознавать окружающую действительность.

Иногда, приходя в себя, Киллиан видел рядом Мелиту. Реже — Ланкарта. Однако чаще всего, приходя в сознание, молодой человек обнаруживал себя в полном одиночестве. Так вышло и сейчас, когда воспаленное сознание вырвало его из очередного кошмара, щедро перемешавшего в себе горящий дом в Талверте и нападение спарэги.

Резко дернувшись и сев, Киллиан приложил руку к груди и поморщился от сильной боли в сломанных ребрах. Но боль быстро отошла на задний план, потому что в следующий миг пришла мысль, которая повергла молодого человека в ужас.

Нечем дышать…

На горло будто накинули удавку, в голове началась болезненная пульсация, а саму возможность сделать вдох словно парализовало. Поддавшись испугу, Киллиан удивительно резко поднялся с кровати, ухватившись за деревянную стену, будто это могло дать опору и позволить вздохнуть. Попытка вышла тщетной. На грудь и горло по-прежнему что-то давило изнутри, в ушах громко стучала кровь. Киллиан заставил себя сделать вдох и, казалось, даже сделал его, но самого ощущения попадания воздуха в легкие не было.

От панического страха тело облилось потом, жуткий звук, напоминающий одновременно хрип и свист, прорезал комнату при новой попытке вздохнуть. В ответ — ничего, снова лишь ощущение пустоты и удушья.

«Без паники!» — скомандовал себе Киллиан. — «Ты дышишь. Возможно, этого ощущения нет, но ты дышишь. Все дело в твоей болезни, это она закупорила дыхательные пути, поэтому ощущение вдоха притупилось, но звук есть, что-то поступает в легкие! Иначе ты бы уже потерял сознание. Твоя основная задача — заставить себя дышать. Давай!»

Однако на деле совладать с паникой было не так просто. Каждый раз, когда вдох был словно бы пустым, Киллиан готов был впасть в отчаяние. Мысль о том, что «стало быть, все закончится так глупо и бездарно», он старался от себя гнать всеми силами.

Он не знал, сколько времени прошло в этой напряженной борьбе за каждый глоток воздуха. Ему казалось, что, опираясь на эту бревенчатую стену, он простоял несколько дней к ряду.

— Киллиан? Почему ты встал с кровати? Тебе же говорили… — голос Мелиты ворвался в его пылающее жаром сознание из реальности и заставил обернуться. Едва увидев лицо больного, женщина испуганно ахнула. — Киллиан… что…

Харт сумел лишь захрипеть, хотя разум подсказывал ему, что нужно звать на помощь, нужно объяснить, что происходит, иначе…

— Дышать… не могу… — шепнул Киллиан, вновь с чудовищным свистом стараясь втянуть в себя воздух. Лицо его было бледным, как мел.

— Ланкарт! — закричала Мелита, метнувшись к двери, и в голосе ее послышалось отчаяние. — Ланкарт! Сюда, скорее!

Сама она мигом подоспела к котлу, где готовился отвар, над парами которого Киллиана заставляли дышать во время лечения.

— Держись, мальчик, — шептала она себе под нос, — только держись, миленький, мы тебе поможем…

Неспешной, хромой походкой некромант появился в комнате. Он одарил Киллиана оценивающим, пронизывающим взглядом и, похоже, даже не думал предпринимать какие-то действия.

— Ланкарт! — воскликнула Мелита. — Он не может дышать! Помоги ему!

Колдун сочувственно взглянул на жену, словно это ее свалил приступ удушья, и качнул головой.

— Пары здесь не помогут, — покачал головой Ланкарт, неспешно подходя к пациенту. — Я уже такое у него видел, — его водянистые глаза заглянули в глаза больного так пронзительно, что могли бы запросто прожечь в нем дыру. — После одного из твоих снов у тебя уже был похожий приступ, но тогда ты сумел с собой совладать, толком не приходя в сознание.

Киллиан с трудом понимал, что ему говорят, но пытался уловить суть, не забывая при этом мучительно втягивать в себя воздух.