На краю стола, на подносе, была приготовлена легкая закуска: колбаса, ветчина, сыр; рядом стояли бутылка виски и бутылка вина.

Вновь прибывшие сели по обе стороны стола.

— Ну так, — сказал хозяин, не садясь. — То, что искали, у вас?

Это был черноволосый сухой человек небольшого роста с живыми блестящими глазами на длинном узком лице.

— Да, Джо, — ответил Бебер. — Дело в шляпе.

Под мышкой у него была рукопись в красной папке.

Он торжественно передал ее Джо.

Тот, не спеша, сделал шаг вперед и взял рукопись.

— Никаких осложнений? — спросил он.

— Нет, — ответил Бебер. — В кабинете был этот тип…

— Как мы и думали. Он сопротивлялся?

— Нет.

— Ты что, его…

— Я его приласкал, совсем чуть-чуточку.

Толстяк принялся за еду. Он спокойно заглатывал огромные куски хлеба с колбасой.

— Он тебя видел? — спросил Джо снова, обращаясь к Беберу.

— Да нет, даже не видел. Он нагнулся над кипой бумажек и разноцветных папок…

— И что же?

— Ну что? Первое, что мне бросилось в глаза, — это книжка учителя… Ну, не книжка, я хотел сказать — папка эта с заглавием, большими буквами на красном картоне было написано… Повезло… Мне и искать ее не пришлось.

— Отлично! — сказал Джо.

Он сел на край стола и положил перед собой рукопись.

На красной папке крупными черными буквами был выведен заголовок:

Потом Джо рассмеялся каким-то странным, нервным смехом.

Свою тощую загорелую руку он положил на красную папку и погладил ее.

— Мальчики, мы теперь богаты! — провозгласил он.

Толстяк перестал жевать.

— Ты сможешь делать бриллианты, Джо?

— Подумай, Толстяк! Можно продавать бриллианты, а можно продать и секрет… Таким, между прочим, и было первое намерение старика…

— Продать секрет?

— Да. В какой-то момент он даже связался с какой-то фирмой. Он мне и письмо от них показывал, он очень им гордился. Они были готовы выложить ему десять миллионов старых франков… Подумаешь, десять миллионов — это же смеху подобно.

— Так он, значит, открыл им свой фокус? — спросил Бебер.

— Нет, он им только показал, как бы вам это объяснить… направление своих поисков. Нет, он был человек серьезный, и это было известно… И доказательством тому — их ответ.

Толстяк положил большой кусок ветчины на огромный ломоть хлеба и покачал головой.

— Да, десять миллионов — это подачка…

— Я бы, — сказал Джо, и глаза у него засверкали дьявольским огнем, — я бы не согласился на десять миллионов.

Он склонился над рукописью, еще раз погладил красную обложку и резко открыл ее.

Толстяк и Бебер молча смотрели на него.

Молчание затянулось, за стенами бушевала гроза.

И вдруг Джо вскочил на ноги. Жуткая гримаса исказила его худое лицо.

— Что это с тобой, Джо? — прошептал Толстяк.

Джо схватил рукопись и грубо бросил ее на стол.

— Что вы мне привезли, идиоты? — прорычал он.

— Ты что поешь, Джо? — прошептал Бебер. — Тебе это не подходит?

— Да, мне это не подходит! ЭТО НЕ КНИЖКА УЧИТЕЛЯ!

— А что же это такое?

— Вы спутали, идиоты! ЭТО НАЗЫВАЕТСЯ «РОБИНЗОНЫ С ОРИНОКО»…

Тут в свой черед вскочили Бебер и Толстяк.

— Обложка та, а рукопись не та.

Джо говорил сухо, безо всякого выражения, сквозь зубы. Толстяк стукнул кулаком по столу, да так, что тарелки подпрыгнули.

— Черт побери! — прогремел он. — Я говорил тебе, Бебер, что лишних предосторожностей не бывает. Всегда надо все проверять…

В порывах ветра за стенами дома им послышалось что-то похожее на издевательский смех.

Глава VII. Лаборатория

Вдоль стены старого дома, где ветер развевал обрывки афиш, медленно шагала девушка. Она шла с бульвара Вальми и свернула налево, на улицу, по обе стороны которой расположились маленькие особнячки.

Это был тихий старинный квартал. Среди дня движения здесь не было никакого. Сена отсюда не просматривалась, но добраться до нее ничего не стоило: эта улица была параллельной мосту, отделяющему Коломб от Аржантея.

Когда стена кончилась, девушка в нерешительности остановилась, потом, заметив бакалейную лавочку, направилась к ней.

— Вы не скажете, где здесь улица Акаций?

— Первая направо, если пойдете в ту сторону. — Бакалейщица выглядела озадаченной. — И пяти минут не прошло, а меня уже опять спрашивают, как пройти на улицу Акаций…

— Спасибо, мадам.

Иоланда не стала задерживаться. Кто же это уже спрашивал про улицу Акаций?

Улочка, по которой она шла, становилась все более узкой. Проезжая часть была в отвратительном состоянии. Народу никого. Было свежо и пасмурно. Чувствовалось, что скоро пойдет дождь. В садах шелестела листва.

Домики попадались все реже. Мелькали пустыри и амбары. Потом ржавая, косо висящая на столбе справа табличка возвестила: улица Акаций.

Это был скорее переулок, чем улица, и казался он в этот хмурый день довольно грустным. Дома встречались редко, больше было пустырей.

Номера на домах едва можно было различить. Цифру «4» она обнаружила на овальной эмалевой потрескавшейся табличке, сбоку от деревянной калитки, чуть утопленной в живой изгороди из жасмина.

Заросли жасмина окружали и маленький кирпичный домик, и довольно большой запущенный сад, где бледные гроздья сирени мелькали в черных переплетениях ветвей.

Иоланда замерла перед калиткой, ища глазами щеколду.

Кто-то бесшумно возник за ее спиной и дотронулся до плеча.

— Вы, значит, здесь, мадемуазель Ламбер? — радостно спросил молодой голос.

— И вы, мсье Брюнуа, значит, здесь? — ответила, улыбнувшись, Иоланда.

— Да, — сказал молодой человек. — Я ведь в этом деде лицо заинтересованное. Это мою рукопись украли…

— И что вы намерены предпринять?

— Не знаю. Наверно, как и вы, навести справки…

Он помолчал. Вид у него был очень озабоченный.

— Это вам издательство «Бабилас» предложило сюда съездить?

— Хм… Не совсем так. Мсье Бабилас рассчитывает все объяснить полиции… Я, знаете ли, в издательстве «Бабилас» мало что значу. Я там практику прохожу…

Кристоф Брюнуа покачал головой:

— Да, да, я понимаю. Вы связаны с наборщиками, с брошюровщиками.

— Ну да.

— Мою рукопись запустить в производство, к сожалению, вам не грозит…

— Не надо отчаиваться. Мы ее найдем. К тому же у вас, вероятно, есть копия? Всегда нужно иметь второй экземпляр того, что пишешь… Или ксерокопию.

— К несчастью, у меня ее нет. Есть черновик, а второго экземпляра нет. Терпеть не могу подкладывать копирку… Я не профессиональная машинистка. Так, любитель…

— Кажется, ваша книга интересная…

— Мсье де Солис имел намерение ее издать с некоторыми поправками.

— Я рада за вас.

Кристоф Брюнуа подошел к калитке.

— Ну что, войдем? Я не вижу звонка…

— Вот там, справа от вас, проволочка.

Молодой человек дернул за проволоку.

Грустно задребезжал звонок.

— Я звонила сюда по телефону, — прошептала девушка. — Мне ответила какая-то женщина. Я думаю, что дом этот принадлежит ей. Учитель Кентен был ее жильцом…

Кристоф позвонил опять.

В глубине сада, за стеклянной дверью мелькнуло лицо старушки в ореоле седых волос.

— Минуточку, — прокричала она. — Я сейчас.

Потом дверь отворилась, и старая женщина засеменила по аллее, ведущей к калитке.

— Кто вам нужен?

Чувствовалось, что хоть она их и побаивается, но ее разбирает любопытство. Заходят к ней, похоже, не часто, да и поболтать редко случай выпадет.

Она подошла к калитке и стала разглядывать посетителей. Их молодость и миловидность, должно быть, внушили ей доверие.