— Зачем все это? — быстро спросила она, пытаясь отделаться от беспокойных мыслей, которые навязчиво лезли ей в голову. Следует объясниться с ним более ясно, пока у него не создалось впечатление, что она полнейшая идиотка. — Морт… Что это символизирует?

— Просто Морт.

Отбросив назад голову и прислонив ее к стене, он замолчал.

Шарлотта ответила тем же, хотя и не могла расслабиться. Он не сказал ей своего полного имени, а она уже разрешила ему сидеть рядом, и он всего лишь через несколько минут начал испытывать на ней свои чары. Он наемник, напомнила она себе. Он продал себя, чтобы убивать.

Между Шарлоттой и непрошеным визитером повисло молчание. Она тяжело дышала. Морт был как камень. Его присутствие завораживало, лишало присутствия духа, это было все равно, что сидеть рядом с коброй. Она не могла понять этого. Был ли это страх, вызванный тем, каким образом он предстал перед ней, задавалась она вопросом. Но странно то, что она уже его не боялась. Хотя его присутствие ставило ее в такое щекотливое положение, при котором она не была уверена в своих поступках.

После бесконечного покусывания губ, разгибания и сгибания ног, ломания пальцев Шарлотта, не выдержав, повернулась к нему, проклиная себя за капитуляцию.

Голова Морта покоилась на деревянной стене здания и, хотя его глаза были закрыты, Шарлотта ясно представила себе их темно-коричневую радужную оболочку с черными, как уголь, кружочками в центре. Она внимательно изучала его черты, увидела темные тени под глазами, проступающие сквозь загорелую кожу серые тона, свидетельствующие о скрытой усталости. Чем он занимался? — размышляла она. — Где жил, чтобы стать таким грязным? Она забыла о своем собственном положении неопределенности, позволив своим глазам путешествовать по его лицу в поисках любого признака, раскрывающего его личность.

— Значит, мы теперь друзья? — спросил он, не двигая головой и не открывая глаз.

Пораженная неожиданностью его слов и обескураженная тем, что он догадался о ее тайных мыслях, Шарлотта подскочила.

— Нет, — коротко ответила она и быстро отвернулась.

— Эй, Гай! — разнесся голос Кейт в жаркой и душной атмосфере, от звука которого в испуге вспорхнула стая птиц.

Гай — это тот, второй, подумала Шарлотта и осудила Кейт за то, что та, видимо, совсем лишилась рассудка, если так громко кричит, не отдавая отчета в том, что в кустах кто-то может прятаться.

— К столу подано… Где Морт?

В мягком и веселом галльском акценте едва слышалось неодобрение, и Морт вскочил на ноги с такой быстротой, какой Шарлотта не ожидала от такого большого мужчины.

— Пора идти, — сказал Морт, протягивая руку Шарлотте, чтобы помочь ей встать.

Рука осталась незамеченной. Она больше никогда не притронется к нему, — горячо поклялась себе Шарлотта. Но Морт перехватил инициативу, наклонился, подхватил ее и поставил так быстро на ноги, что она оступилась и упала на него.

От неловкости на ее щеках вспыхнул малиновый румянец, а руки оказались зажатыми между двумя телами. Она не могла поднять глаза и взглянуть на него.

— Иногда человеку нужен друг, — сказал Морт, не отпуская ее из объятий.

— Да… но я выбираю себе друзей осторожно, — сердито ответила она. Ее разбирала злость на то, что, по его мнению, она позволит ему стать ее другом, что только он даст ей силы, и она сможет выдержать его взгляд.

— Я тоже, — ответил Морт веселым голосом. — Я тоже, малышка Шарлотта.

Звук ее имени, слетевший с его губ вызвал дрожь во всем теле Шарлотты. Слово “малышка” скатилось с его языка подобно нежному признанию и помутило ее разум.

— Я не разрешала вам называть меня Шарлоттой, — взорвалась она, браня себя за глупость, бесхитростность которой лишь усложняла ее положение.

— М-м-м, — промычал Морт задумчиво.

Шарлотта знала, что он дразнит, но не осуждала его за это.

— В таком случае, — заключил он, — я буду называть тебя Шатти… Думается, что Шарлотта звучит несколько официально между друзьями.

Последнее слово он сопроводил легким толчком. Ноги сами понесли Шарлотту вокруг здания под защиту компании.

Глава 2

Ярко светило солнце, покрывая яркими пятнами картины, висевшие на иссушенных стенах госпиталя. Тонкий слой серой пыли покрывал полы, стены, окна. Даже растительность, окружающая медицинский центр, выглядела скорее серой, чем зеленой: люди затоптали все следы растительной жизни. В центре поляны все еще гордо стояло огненное дерево, его огромные флюоресцентные цветы свисали с искривленных ветвей словно языки пламени. Шарлотта всегда удивлялась тому, как на таких блеклых ветвях вырастали такие изумительные цветы.

Задумавшись над иронией жизни, Шарлотта вздохнула и склонилась к перилам веранды. Все выглядело точно так же… ничего не осталось. Все кончилось. Если они выберутся отсюда… в данном случае Шарлотта считалась с большим если… ее отправят на корабле прямо домой. Назад, к безопасности. Она криво усмехнулась, потупила взгляд, беспомощно устремив его в сухую землю и размышляя над безопасностью, от которой освободилась.

— Брайен.

Губы Шарлотты медленно произнесли это имя. Звук, сорвавшийся с уст был похож на шепот, задумчивые глаза затуманились воспоминаниями.

Брайен — счастливый, улыбающийся, стоящий на собственных ногах. Картинка сменилась. Вместо счастливой улыбки — запавшие щеки, бледная кожа, печальные с темными кругами глаза. Разбитый человек в инвалидном кресле!

Представила это четко, как будто Брайен был здесь, рядом и Шарлотта могла слышать его голос: требовательные выкрики, приказывающие ей сделать то, сделать это.

— Знаешь, все не так плохо. Мы выберемся отсюда.

Шарлотта обернулась, сердце испуганно дрогнуло, поскольку она думала, что находится тут одна. Она оказалась лицом к лицу с Мортом, который, прислонившись к косяку, видимо, уже некоторое время стоял в открытых дверях.

В Шарлотте начала закипать злость, поскольку он вторгся в ее интимный мир. Но Морт, казалось, не заметив этого, улыбнулся и направился к ней.

— Ты мне не веришь? — спросил он, склоняясь к перилам и занимая то же самое положение, что и Шарлотта. Шарлотта неподвижно уставилась в густые заросли джунглей, а Морт продолжал:

— Я бывал в переделках и похуже, чем эта, и выходил из них с улыбкой. Не надо волноваться, мы точно знаем, что делаем.

— Меня не беспокоит своя шея, — коротко отреагировала Шарлотта. Видимо, у него создалось впечатление, что она из пугливых.

— О!.. — воскликнул он, многозначительно растягивая этот звук. — Чья же шея тебя беспокоит? Моя?

— Не обольщайся, — фыркнула Шарлотта. Она не скажет ему, что думала о Брайене. Это не его дело. — Может, кто-то и считает тебя королем, но только не я, и я ни… — запнулась Шарлотта, не найдя подходящих слов. Почему ее беспокоит даже разговор с ним? Неважно, что он о ней думает. — О… в общем, это неважно, — поспешно добавила она.

— Хорошо, если ты не намерена припасть к моим ногам, как насчет того, чтобы оглядеться вокруг. Где ваши спальни?

— Что?! — вспыхнула Шарлотта. Ее наихудшие опасения начинали подтверждаться. Все это дружелюбие не что иное, как хитрая игра с целью насладиться приятной ночью в уютном госпитале, оборудованном с домашним комфортом, прежде чем утром избавиться от Кейт и от нее. “Мы все здесь равны!” — цинично подумала она о недавнем замечании Кейт… Потрясающее равенство!

Шарлотта сердито повернулась и направилась прочь. Но сильная рука удержала ее.

— Не надо бежать от меня, Шатти, — уверял Морт, притягивая ее к себе. — Ночью я буду дежурить, и сейчас хочу поспать. Кем бы я ни был, гориллой, королем или человеком, — процитировал он доставшиеся от нее титулы, — я все же нуждаюсь в отдыхе.

Шарлотта медленно окинула его взглядом, злость уступала место унижению и она начала осознавать, что вела себя, как ребенок.

— Пожалуйста, скажи, где бы я мог поспать? — настаивал Морт.