— Меня Женя зовут. Я пекарем тут в ночную. Извините, сейчас не смогу отойти, минут через тридцать хлеб доставать надо. А потом я вас отведу к Розе Петровне, она тут гостиницей заведует. Наверное, она гостиницу закрыла и домой спать ушла, а постояльцы там если спят, то открывать не станут. Вы чай будете?
— Спасибо, непременно будем, — радостно отозвался Тоха и принялся шурудить в походной сумке в поисках припасов. Вскоре он выудил плитку шоколада и протянул Жене. — Вот! Мы тоже не с пустыми руками.
— Замечательно, — улыбнулась Женя. — Вот булочки мои попробуйте с яблочным повидлом. Я для детского садика пекла.
Мы уселись за маленький столик и принялись пить ароматный чай «принцесса Дури». Женя развязала косынку и мы увидели её секрет. Это была пышная коса невероятной длинны, её кончик был где-то в районе щиколоток.
— Завязываю на работе, но так долго тяжело ходить, — пояснила пекарь. — Я со средней школы волосы не стригу, такая вот отросла.
Женя принялась расспрашивать нас о жизни, об учебе, откуда мы родом, о новостях и вообще. Мы тоже пытались задавать вопросы о странном поселке, но они сразу же тонули в пучине Жениного любопытства. Мы поняли только, что в хозяйстве построен новый молочный комплекс и все проблемы заключаются в нем, в самой деревне падежа скота не было и лично её, Женина, корова чувствует себя хорошо. Наконец, запищал электрический будильник и Женя принялась доставать из печи хлеб. Закончив, она сбросила халат и стало понятно, что и тучность ее была обманчивым следствием большого размера груди. Женя надела куртку и мы вышли на улицу.
Роза Петровна жила в проулке неподалеку от гостинцы, но так как номера домов тут были не в чести, найти самим нам было бы очень непросто. Пекарь вошла во двор и громко постучала в окошко. Минут через пять открылась форточка и оттуда послышался недовольный возглас:
— Кому тута не спится?
— Роза Петровна, это Женя, тут к вам постояльцы приехали, студенты. Хотят в гостиницу попасть.
— Ветеринары что-ль? Сашка лопоухий в обед забегал, сказал к вечеру будут. Ну я посидела до восьми, да и домой пошла, тута сериал посмотрю — думаю, ежели приедут, так водила знает где меня искать. А вы чой ли на собачьих упряжках добирались, чо поздно так?
— Машина сломалась, ответил я, — Нам бы разместится, да поспать, на работу завтра.
— Отдельной комнаты нету, я вас к Степке — новому агроному — подселю. Там кровать одна, да я еще раскладушку дам, чай, разместитесь.
Женя отправилась обратно в пекарню, а мы поплелись за Розой Петровной в гостиницу. Номер оказался узким как пенал. У окна вдоль стен стояло две кровати, на одной из которых под одеялом храпело грузное тело, не обратившее на наше появление никакого внимания. Кроме кроватей в комнате имелось две тумбочки, два стула и более ничего. Я притащил из чулана раскладушку, а Роза Петровна выдала нам комплект чистого, но очень ветхого постельного белья.
— Размещайтеся, — сортир в углу по коридору, душ с раковиной в нем же. Утром Санек прибежит, расскажет, че вам дальше делать, — сообщила Роза Петровна, закрывая дверь.
Мы улеглись: я на раскладушку, а Тоха на кровать. Поворочавшись с полминуты он спросил у меня:
— Ну и как твои впечатления? Сервис на уровне?
— Хрен с ними с впечатлениями, я не могу отделаться от ощущения, что мы в компьютерную рпг попали. Прямо «фоллаут» какой-то. Неизвестная локация, закрытая дверь, которую не откроешь, пока не найдешь нужного персонажа и не пройдешь проверку на красноречие.
— Завязывай уже с компьютерными играми, а то ты сейчас начнешь в каждой новой комнате первым делом по шкафам шерстить. Местные в компьютер не играли, они не так поймут, а дробовик с самоходной броней ты, как я вижу, не захватил.
Утром мы проснулись под отвратительные звуки какого-то блатного шансонье. Звуки изрыгал видавший виды кассетный магнитофон, стоявший на полу у стены. У окна под это подобие музыки делал нечто отдаленно напоминающее зарядку мордатый молодой человек с пивным брюшком и рыжими усами.
— Здорово, пацаны, — дружелюбно поприветствовал нас усач. — Меня Василий зовут, я новый семеновод, неделю как устроился. Дом еще не выделили, пока здесь чалюсь. А вы кто будете?
— Ветеринары будем, — сухо отозвался Тоха. — Я Антон, а он Ярослав.
— Сами-то откудова? Я с Ленинградской вот.
— Мы с Нахичевани.
— С самой Нахичевани?
— Самее некуда.
В этот момент раздался громкий стук в дверь. Я открыл и в комнату быстро вошел невысокий худой парень в кепке-бейсболке, на вид чуть старше нас. Он заговорил пулеметной скороговоркой:
— Драсте хлопцы, я Саша, главный ветврач молочного комплекса, хорошо, что приехали. Я вас очень ждал, но не встретил, устал — работы много, тут отелы, вакцинацию надо. Вот разместились — молодцы, трошки поторопитеся, тама на против въезда в элеватор столовая, я предупрежу — вас завтраком-то накормят. Потом по дороге на выход, идите прямо, за ставком комплекс увидите, мимо-то не пройдете, тама дорога одна. Я на пункте предупрежу, как придете — меня позовут, я как чо покажу…
— А что, у вас случилось? Наша какая работа?
— Ребята, трошки бегу, нет времени объяснять, надо молоковозы отправлять, — выпалил Санек напоследок и тут же исчез за дверью.
— Что это было, бля? — задумчиво произнес Тоха.
— Это Саня — главный ветврач с фермы, — изобразил капитана очевидность семеновод Вася. — Он суетный такой, все бежит куда-то, я с ним и не говорил почти никогда.
— Главное я уловил — в столовой нам дадут пожрать, остальное вторично, — резюмировал я. — Не знаю, как ты, а лично я очень проголодался.
Мы на скорую руку собрались и двинули в столовую. Это было типовое кирпичное здание советской постройки с классически рукомойниками и плакатами «Мойте руки перед едой». Персонал столовой тоже был взят из палаты мер и весов — две толстенные поварихи неопределенного возраста, с лицами, поразительно напоминавшими крышки от кастрюль. Ушлый Тоха сумел добиться их благосклонности, уверенно нахваливая капусту и макароны, благодаря чему мы сумели раздобыть удвоенную порцию вполне приличной тушеной свинины. Запивая сытный ужин бледным чаем, он изрек:
— А жизнь-то налаживается. В общаге мы бы лапшой из бич-пакета давились, а тут мяса на халяву хоть обожрись. Мне здесь определенно нравится.
— Тебе лишь бы пожрать, заводчик глистов — чемпионов. Ты о еде можешь круглосуточно мечтать.
— У меня организм такой, я энергии много трачу!
— Вот и пошли тратить, а то бесплатный сыр только в мышеловках.
Мы сдали грязную посуду и, поблагодарив поварих, отправились на ферму.
Молочный комплекс был обнесен сплошным бетонным забором с колючей егозой, фонарными столбами и даже (что выглядело невероятно) видеокамерами. Главный вход представлял собой вагончик санпропускник, а рядом с ним огромный бассейн с дезраствором, столь широкий, что в нем свободно могли разъехаться два «кировца» и глубокий настолько, что его не смог бы преодолеть легковой автомобиль. На санпропускнике нас встретила недоверчивая бабулька, представившаяся Марией Семеновной и заявившая, что ни о каких ветврачах её не предупреждали и без начальства нас никуда не пустят. Она принялась звонить по вполне современному внутреннему телефону. И вскоре на санпропускнике появился уже известный нам Саня-главврач. Он тащил с собой два ведра с какой-то странной субстанцией. Из каждого ведра торчала палка, толщиной в палец и длинной около полуметра.
— Хлопцы. Нет времени объяснять. У нас тут с мышами совсем капец, склады кормовые грызут — аж треск стоит. Берите ведра и идите с наружной стены отраву раскладывайте, через каждый метр. Один налево, другой направо. Как закончите, приходите сюда, я тута еще ведра оставлю.
Произнеся эту скороговорку, Саня оставил ведра и тут же умчался прочь. Он мне сильно напомнил тасманского дьявола — персонажа американского мультфильма, перемещавшегося в виде маленького смерча. Мы взяли ведра. К концу каждой палки была примотана проволокой обыкновенная столовая ложка, а в ведрах оказалась пшеница, видимо сваренная или вымоченная в растворе какого-то химиката.