– Я вычищал листья из уличных дренажных стоков. Завтра, – сказал он, – буду заниматься тем же.

– Нет, десять дней – это недолго. В конце будущей недели срок уже истечет.

– Да, сэр.

Флосси принесла Уилли ужин и задержалась у него поболтать, пока Уилл Генри ездил домой поесть. Дверь камеры он оставил незапертой, а по дороге подумал, что здесь Уилли поест гораздо лучше, чем у себя дома. На обратном пути Уилл Генри вдруг испугался, подумав, что Уилли мог сбежать. Но Уилли был на месте, он глазел в окно, а дверь камеры все еще была не заперта. Флосси уже ушла. И Уилл Генри задумался, почему это вдруг ему пришло в голову усомниться в мальчике.

– Все в порядке, Уилли?

– Да, сэр. Теперь вы меня запрете?

– Да, так что устраивайся. Тут много одеял, и я еще перед уходом подкину в печку угля. Тебе будет удобно. – И Уилл Генри затворил дверь и стал запирать ее.

Уилли отскочил от окна и вцепился в решетку, выпучив глаза от страха.

– Вы ведь меня тут одного не оставите, да, мистер Уилл Генри? Ведь не оставите?

Уилл Генри просунул руки через решетки и положил их на плечи мальчику.

– Ну, сынок, я же не могу остаться здесь на всю ночь. Ты в полной безопасности. Все в порядке.

Уилли схватил Уилла Генри за запястья и расплакался.

– Ой, не надо, сэр. Не могу один! Мне тут страшно! Пожалуйста, сэр, мистер Уилл Генри, не надо со мною так! Не оставляйте меня одного! Пожалуйста!

Уилл Генри задумался.

– Ну, вот что, Уилли…

– Пожалуйста, сэр!

Уилл Генри на минуту задумался. Он располагал некоторой свободой действий, ведь никто никогда у него не спросит, где конкретно находится заключенный. И он решился.

– Ладно, Уилли, послушай меня. Пока ты отбываешь срок, я буду разрешать тебе на ночь уходить домой. Ты будешь после работы являться сюда, Флосси будет тебя кормить, а ночевать ты будешь дома. Но ты обязан пообещать мне, что каждое утро в восемь часов ты будешь являться в городской совет к мистеру Гриру, и он будет давать тебе работу. Ты можешь дать мне такое обещание?

Уилли опять чуть не расплакался, на этот раз от радости.

– О, да, сэр! Конечно, могу! Спасибо, сэр!

Уилл Генри отвез мальчика домой и смотрел, как он бежит по ступенькам крыльца прямо в объятия матери. И Уилл Генри уехал домой, чувствуя себя немного лучше, чем в предыдущие дни.

На следующее утро, впервые с тех пор, как он был назначен на должность начальника полиции, Уилл Генри опоздал на работу. Он приехал только в двадцать минут девятого, и его уже ждали. Тщедушный старичок с мешком за спиной и узелком под мышкой стоял на пороге.

– Доброе утро, сэр, – произнес он. – Зовут меня Дули. Я разъезжаю по округе и плету корзины и тростниковые стулья. Когда я попадаю в новый город, первым делом иду к полицейскому начальству и предлагаю свои услуги. Так люди и полиция знают, что когда я хожу по домам, то не затем, чтобы красть серебро. Вам тут не надо что-нибудь сплести или починить, сэр?

Уилл Генри улыбнулся посетителю.

– По правде говоря, надо. Как приятно, когда нужный человек появляется как раз тогда, когда требуются его услуги. Проходите. – Он провел мастера в кабинет и показал ему два просевших стула с плетеными сиденьями. – Сколько за оба?

– Я бы рад был починить их даром из одного доброго расположения к вам, сэр.

– Ну, а если я назначу за оба доллар?

Старичок улыбнулся и скинул шляпу.

– Как вам будет угодно, сэр.

Он поставил мешок на пол, туда же высыпал содержимое узелка – это оказался нарезанный тростник, устроился на полу и принялся за работу, орудуя острым ножом и что-то монотонно напевая под нос. Тут зазвонил телефон. Это оказался Скитер Уиллис.

– Доброе утро, Уилл Генри.

– Доброе утро, Скитер.

– Звонил мне вчера старый друг, шериф графства Фултон. Просил об одолжении. У приятеля его жены в воскресенье убежал парень, после того, как он кое-что затворил и получил основательную порку. Шериф думает, что он отправился к тетке во Флориду, и считает, что он может ехать на путных по сорок первому шоссе. Он был бы признателен, если бы мы поискали парня. Вы слушаете, Уилл Генри?

– Да. – Он в это время думал о другом мальчике, впервые в одиночку отправившемся в дорогу, а теперь вернувшемся, наконец, домой, к родителям в деревянном ящике, привязанном к кузову грузовика. – Есть описание?

– А как же! Имя и фамилия – Рэймонд Кертис, возраст пятнадцать лет, но выглядит старше; пять футов девять дюймов роста; вес сто сорок пять фунтов; шатен; глаза карие; на подбородке шрам длиной в один дюйм; чуточку заикается. Усекли?

Уилл Генри быстро записывал сведения.

– Усек. Когда его видели в последний раз?

– В воскресенье, во второй половине дня. Если он действительно отправился во Флориду, то уже проехал мимо; сегодня уже среда, но все равно надо доглядывать. Ладно?

– Ладно. Буду рад помочь.

– И еще, Уилл Генри. Наткнетесь на него – звоните мне, а не в графство Фултон.

Понятно. Скитер хочет огрести все лавры.

– А как же, Скитер!

Тот повесил трубку.

Уилл Генри сидел, опершись о стол и прикрывая ладонью рот, точно его вот-вот вырвет. Боясь шевельнуться, он смотрел в одну точку. Неужели опять? Но почему у него возникли подобные мысли? Просто мальчик убежал из дому. И тут до него дошло, что перед ним что-то знакомое, что-то давно виденное. Он стал вглядываться в то, что делает в другом углу комнаты этот человек, Дули. Руки его так и летали над стулом, когда он плел новое сиденье, закрепляя его на раме. Второй стул, подготовленный к работе, стоял рядом, как бы голый, раздетый, вызывающий какие-то непонятные воспоминания. Он прошел к письменному столу, выдвинул тяжелый нижний ящик, порылся в бумагах и нащупал нужную папку. Отложив в сторону фотографии, он стал вчитываться в аккуратно отпечатанный на машинке отчет; вот оно, до мельчайших деталей: «…горизонтальные и вертикальные шрамы, приблизительно от восьми до девяти дюймов в длину, один дюйм в ширину, имеющиеся на ягодицах». Но в отчете было не все; кое-что было просто сказано вслух за столом у Франка Мадтера во время ужина, который он не в состоянии был есть: в ушах зазвучал глубокий голос Картера Солза: «Мальчик был привязан за запястья и лодыжки к некоему подобию стула, к примеру, это мог быть стульчак доватерклозетного образца…» Теперь он вспомнил. Первый визит в дом Фокси… в доме никого… на кухне чинятся плетеные стулья… один еще не готов. Тогда его напугала собака, потом через щель в кухонной двери вылезли щенята, перепугав его до полусмерти, да так, что он начисто забыл про стулья. Он про них даже не вспомнил, когда Солз говорил за столом. Да, вот что сказал тогда Солз: руки у мальчика были связаны, а то возможно, и скованы наручниками. Он снял телефонную трубку и назвал номер.

– Почта. У телефона Питтмен.

– Джордж, это говорит Уилл Генри Ли.

– Как дела, начальник?

– Прекрасно, Джордж, скажите-ка мне, кто абонирует ящик номер восемьдесят два? – Ответ он уже знал заранее.

– Фокси Фандерберк. Получил его в прошлом году. У нас ведь очередь, сами знаете.

Уилл Генри призадумался.

– А Фокси каждый день забирает свою почту, Джордж?

– Никогда не забывает. Стоит мне приехать на работу, как он уже тут как тут. За исключением…

– Ну, говорите же, Джордж?

– В общем, это просто смешно, но Фокси… погодите минуточку, не вешайте трубку!

Уилл Генри стал ждать, постукивая носком ноги по полу. Он уже знал, что сейчас услышит, и страшился услышать это.

– Ага, в точности, как я и думал! Фокси не брал почты с субботы! Надеюсь, он не заболел, один на этой горе.

– Спасибо за информацию, Джордж.

– Не за что, Уилл Генри, а в чем дело?

Но Уилл Генри уже повесил трубку. Начальник полиции вынул доллар из кармана и подал его Дули.

– Не будете возражать, если кончать работу придется в помещении пожарного депо? Мне надо уехать ненадолго и закрыть тут все.