Квентин был недоволен разворотом разговора, словно он ожидал что-то лучше. Он встал и надел рубашку, но не застегнул ее.

- Ты сегодня многое испытала, - сказал он, используя тот же тон, что и джентльмен, понявший, что корсет его дамы сидит слишком туго. – Думаю, не стоило тебе все сразу вываливать.

- Прочь.

Он мрачно улыбнулся.

- Обдумай это. Мы продолжим завтра.

Я нашла степлер и бросила в его голову.

- Пэй И! – закричала мама. Она шла по лестнице. – Где ты?

Наконец-то. Мне было все равно, что в моей комнате раздетый парень с хвостом. Мне не хотелось быть с ним наедине.

Мама распахнула дверь без стука, как обычно. Она стояла надо мной с осуждением на лице. Ее квадратное лицо, по которому не удавалось узнать возраст, было вырезанным в мраморе возмущением.

- Что ты делаешь на полу? – сказала она мне. – Выглядишь как наркоманка.

Я увидела, что Квентин пропал.

Он, наверное, выпрыгнул в окно. Я встала и подошла к подоконнику, склонилась к воздуху, чтобы оглядеться. Его не было видно.

- Что такое? – рявкнула мама. – Ты больна?

Я вернула все тело в комнату и ударилась об окно так, что загремело стекло, но боль меня сейчас не тревожила.

- Нет, мне… просто нужен свежий воздух.

Она прищурилась.

- Ты беременна?

- Что?! Нет! С чего ты взяла?

- Если ты не больна и не беременна, тогда ОТВЕЧАЙ, КОГДА Я ТЕБЯ ЗОВУ!

Мама кричала, ведь она явно звала меня спуститься пять минут, не слыша, как я прошу ее о помощи. Это еще как-то можно было понять. Я чуть не заплакала от радости, ее песня банши была знакомой, как колыбельная.

9 

У меня была бессонная ночь, чтобы понять, что делать. Я не могла говорить с кем-то без доказательств. Но при этом мне нужно было защитить себя. Придется брать дело в свои руки.

Я была готова, когда Квентин подошел ко мне после уроков на следующий день.

- Джини, - сказал он. – Прошу. Дай объясн… ай!

- Прочь, - сказала я, сунув изо всех сил головку чеснока ему в лицо. У меня не было дома крестиков или святой воды. Мне приходилось работать с доступным.

Квентин медленно забрал зубчики из моей руки и сунул в рот.

- Это белые вампиры, - сказал он, жуя и глотая чеснок, как фрукт. – Если бы я был джиангши, тебе нужно было зеркало.

Я сморщила нос.

- Теперь от тебя будет вонять.

- Это еще почему? – он сжал губы и послал мне воздушный поцелуй.

Его дыхание было сладким, как цветы сливы и кокос. Казалось, его тело магией делало все, чтобы привлекать меня, даже на молекулярном уровне. Я попыталась отогнать его запах, пока я не опьянела.

- Хватит уловок, - сказала я. – Не знаю, зачем ты с тем великаном разыграли передо мной вчера то шоу, но ты плохо играешь, и я не хочу больше это видеть.

- Джини, я говорил тебе, это был яогуай.

- Их не бывает! – я была уверена, но все равно проверила в Интернете ночью. – Это демоны из фольклора, и никто в них не верил сотни лет!

- Потому что их никто не видел сотни лет. Их не должно быть на земле. Особенно, этот, - Квентин был недоволен, словно его лично оскорбляло появление того существа. - Я прибыл в этот город, ощутив демоническое присутствие в мире людей впервые за века, - сказал он. – Я знал, что современные люди не готовы разбираться с яогуаем, и я решил найти источник сам. Я не ожидал найти здесь тебя.

Мне многое не нравилось в этом объяснении. Он говорил мир людей так, словно сам был из другого мира. Он плохо определял время. Он говорил со мной так, словно знал лично.

- Значит, ты ходишь за мной по случайному совпадению, - сказала я.

- Да. То есть, нет! – Квентин закрыл глаза и словно искал невидимые нити в воздухе, пытаясь понять, сколько ведет к нужному концу. – Слушай, - сказал он. – Случившееся вчера было невозможным.

Я хотела согласиться, но он вывернул разговор неожиданно.

- Демон-король смятения не должен тут быть, - сказал он, тревожась из-за монстра, как фанатик, веривший в Бигфута, а увидевший жуткого снежного человека. – Я лично избавил мир смертных от него очень давно. И то, что он показался среди живых, означает, что там что-то происходит. Пока мы не поймем, что, нам придется быть вместе.

- В тебе вся проблема, - сказала я. – Ты и твои… демоны, яогуаи, кто угодно. Я не хочу быть частью этого. Если ты снова будешь говорить об этом передо мной или моей семьей, целью моей жизни станет заставить тебя пожалеть об этом.

Я развернулась и пошла по улице, а потом остановилась.

- И хватит меня преследовать! – закричала я на Квентина, плетущегося в паре шагов от меня.

- Ничего не поделать. Мы идем в одно место, веришь ты мне или нет про яогуая.

- О, да ты шутишь.

- Ага, - он скривился, как обреченный. – Я обещал твоей маме, что сегодня приду к вам на ужин.

Друзья редко приходили ко мне на ужин, потому что мама серьезно воспринимала это событие. Есть за нашим столом для нее было кровавым договором. Если все прошло хорошо, ты свой. Навсегда. И тогда можно спать в шкафу, если хочешь, и она и глазом не моргнет.

Если не смог до конца быть хорошим, если, не дай боже, опозоришься, то этим разожжешь пламя навеки. Квентин понял особенности мамы, и он был прав. Даже апокалипсис не мог помешать этому ужину.

Я ощутила запах еды еще у калитки, насыщенный аромат обещал вкусное. Мама, похоже, была у плиты весь день. Она часто делала мне замечания насчет моего веса, но готовила ужасно много.

- Помни, - сказал Квентин, мы прошли внутрь. – Это была твоя идея.

Его родители уже были там, сидели за нашим столом.

- Пэй И, - сказала мама. – Заходи и познакомься с Санами.

Мистер Сан был высоким и худым, с тонкими волосами, с сыном их объединял блеск глаз, который не тушил даже деловой костюм. Миссис Сан была идеальным изображением юной тайтай. Она была красивой, с прямой спиной, одетая со вкусом, и такой должна стать Юни через лет десять-двадцать, если сменит панк-рок образ на европейскую моду.

- Юджиния, - сказал мистер Сан. – Мы слышали многое о тебе.

Они не вздрогнули от моего роста. Квентин, наверное, предупредил их, что я – кайджу.

- Мы навеки в долгу перед тобой, - сказала миссис Сан. – Наш мальчик был таким бесшабашным. Ты чудом спасла его.

Я сомневалась, что Квентин был в беде, когда я столкнулась с ним в парке. Может, родители ему подыгрывали. Они должны были хотя бы знать о его хвосте.

- Вы вовремя, - сказала мама. – Ужин готов.

Стол был полон еды, столько моя волейбольная команда съела бы за два присеста. Курица в красном вине. Белая редька на пару с конпой. Мисуа в бульоне.

- Погоди, - я склонила голову в сторону Квентина. – Он вегетарианец.

- Это все только выглядит как мясо, - гордо сказала мама. – Получилось не с первой попытки.

Конечно, она убилась бы, чтобы впечатлить. Саны были такими, какими она видела нашу семью. Богатыми. Совершенными. Целыми. Родители Квентина даже говорили на английском с британским акцентом, словно они учились в школе за границей, или у них было имущество в Лондоне. Если мама кем-то и восхищалась больше богатых, так это британцами.

- Выглядит очень вкусно, - сказал мистер Сан.

Он не ошибался. Мама была отличным поваром. Но я уже знала, что они съедят не так и много. Мистер и миссис Сан были слишком худыми, чтобы поглотить то количество еды, что было приготовлено, а если я буду вести себя не как леди перед гостями, мама пронзит меня взглядом и убьет, как лазером.

Квентин мог есть. И он радостно жевал, глотая так быстро, как только мог.

Во время разговора я узнала, что его папа работал в международной фирме, связанной с кораблями, они разрабатывали новые маршруты, опираясь на бури и пиратов. А его мама управляла благотворительным фондом своей семьи, который распространял технологии, как фонарики и телефоны, по неразвитым частям мира.