В мои обязанности входила препарировка и расшлифовка чусовских образцов. Я же сделал из папье-маше несколько макетов этого «простейшего» животного.

Не буду рассказывать, как мне досталось все это. Порой приходилось просиживать долгие часы в библиотеках и «процеживать» многотомные труды палеонтологов. Кстати, здесь я вновь наткнулся на труд своей преподавательницы и с захватывающим интересом, как роман, проглотил ее статью: «Морфо-функциональный анализ внутреннего строения брэдиины». Господи, какой же я был дурак, когда я раньше читал эту статью! Ну, как я не обратил внимания на то, что там изложены основные идеи теории плавучести самых совершенных аппаратов? Вот что значит быть узким специалистом. Ведь в своей статье она прямо пишет, что «эта система, состоящая из сообщающихся между собой полостей, может быть сравниваема в схеме с балластными камерами плавучих сооружений».

А какие интересные другие «открытия» из мира вымерших планктонных форм удалось сделать при просмотре литературы!

Та же самая наша преподавательница написала труд: «Новый род фораминифер из нижнедевонских отложений Среднего Урала». Она назвала этих простейших ивделинами — по имени города Ивделя, в окрестностях которого они были найдены.

Ивделины населяли дно древнего уральского моря свыше трехсот пятидесяти миллионов лет назад. Часто они попадали в зоны вязкого илистого осадка. В таком осадке легко найти смерть, умереть, зарывшись в ил.

Вот как описывает Огюст Пикар одно из предварительных погружений своего батискафа: «Сегодня мы решили опустить „Триест“ до самого дна. Боясь чрезмерного облегчения, мы вовсе не сбрасывали балласт. 800, 900 метров… Вскоре мы должны увидеть морское дно.

Луч прожектора опущен, и вдруг в коническом пучке света появилась какая-то круглая поверхность.

— Держись, — вскрикнул мой сын, стоявший у иллюминатора. Так предупреждают друг друга аэронавты перед резким приземлением. Вот уже дно: прикосновение было настолько мягким, что мы его не заметили. 1080 метров…

И что же мы увидели? Ничего. Гондола погрузилась в ил до самого иллюминатора».

Задачу, не разрешенную Пикаром, решила 350 миллионов лет назад самонастраивающаяся кибернетическая белковая установка ивделины. Повинуясь приказу установки, она в своем теле готовила особый фермент и приступала к «строительным работам» по склеиванию ила. Так она создавала фундамент для своей раковинки. Если же этот фундамент все-таки прогибался, то раковинка ивделины вытягивалась, принимая бутылкообразную форму. Но дети ивделины не умели изготавливать склеивающий фермент. Ивделины прикрепляли их к своей раковине. Достигая зрелости, молодая поросль укрепляла грунт, часто убивая этим своих родителей. Так, жертвуя собой, взрослые ивделины заботились о своем потомстве.

Самопрограммирование — это основа эволюции. Об этом писал много лет назад академик Павлов: «…наша система в высочайшей степени саморегулирующаяся, сама себя поддерживающая, восстанавливающая, поправляющая и даже совершенствующая».

Но главная работа была все-таки в конструкторском бюро. Мне пришлось учиться и макетному делу. Учился я у макетчиков киностудии. Это настоящие мастера. Они могут выполнить модель любой сложности, и она будет выглядеть «как настоящая». С их помощью я и сделал макет самоуправляемой Брэдиины ротула.

Все ОКБ ахнуло, когда я представил конструкторам это чудо природы. Моя модель и стала прообразом будущего подводного корабля.

Этот корабль, по замыслу Михаила, одобренный всей конструкторской группой, должен быть самым экономичным из всех существующих подводных кораблей.

«Брэдииноскаф» (так мы его окрестили) может находиться долгое время на любой глубине под водой. Запасы электроэнергии пополнялись с помощью термоэлементов — за счет разницы температуры в верхних и нижних слоях воды.

Конечно, в его конструкции мы использовали особенности не только брэдиины, но и других «простейших» микроорганизмов палеозойских морей. Наш аппарат мог, например, как ивделина, быстро склеить себе пол на илистом дне. Конструкторы подсчитали, какая поверхность при этом должна быть сцементирована.

Чтобы создать этот совершенно необычный корабль, нам пришлось продумать и материал для его изготовления. Природа и тут подсказала нам пути, по которым следовало искать решение задачи.

Просматривая учебник минералогии, я обратил внимание на любопытные черты некоторых моллюсков.

Они строят свои раковины из тончайших пластинок арагонита, накладывая их параллельно поверхности раковины.

Арагонит — это минерал, по химической характеристике аналогичный кальциту — извести. Я бы сказал, это ее благородная разновидность. В природе встречаются изумительные по красоте скопления арагонита. Их называют икряными камнями, железными цветами и другими, порой теплыми и нежными словами. Чудесные переплетения длинных ветвящихся стеблей этого минерала хранятся во многих музеях мира. Иногда кристаллы слагают радиально лучистые скопления, иногда они скрыто волокнисты. Вот и в раковинах моллюсков арагонит скрыто волокнист. Это придает ему необычайную прочность. Чешуйки такого минерала скреплены хитином — органическим веществом, напоминающим роговые образования.

Разумеется, мы не могли использовать ни арагонит, ни хитин. Но принцип был найден. Изготовить мелкие чешуйки, скрепить их пластическими пластмассами — было уже довольно простым делом. Есть пластмассы, обладающие твердостью стали. В то же время они необычайно пластичны и легки. Эти-то материалы и послужили основой для корабля.

Корпус корабля и его отсеки, изготовленные из пластмасс, легко могли изменять свою форму и целиком, и отдельными частями.

Природа придумала хитроумные приспособления для «удобства» в жилой камере. Когда брэдиина поднимается к поверхности, давление резко падает. Но в последней воздушной камере оно остается постоянным. Когда брэдиина опускается вниз, действует это же приспособление. Вот почему живая часть брэдиины всегда остается в безопасности. Таким же путем мы стремились обеспечить безопасность и комфорт экипажа «Брэдииноскафа».

«Брэдииноскаф» обладал и другими хитроумными приспособлениями. Он мог видеть и слышать все, что его окружает. Здесь наши конструкторы тоже использовали «чудеса», придуманные природой. Очень хорошо устроены светящиеся органы у некоторых современных рыб. Их свет не нарушает работу глаз: он устремлен только на нужные объекты.

А звук? Многие морские животные издают и звук, и ультразвук. Некоторые из них ворчат, другие, например сельди, чирикают, как молодые птенцы, третьи — громко щелкают клешнями…

Гидроакустика — новая наука, но она была известна в далеком прошлом. Достижениями этой науки пользовались многие вымершие животные. Мир древних морских водоемов был полон звуков. Наши физики лишь отобрали и воспроизвели наиболее интересные конструкции. Но я в этом деле плохо разбираюсь, это слишком далеко от геологии.

«Брэдииноскаф», по замыслу конструкторов, мог выполнять любые функции. Мог собирать и сортировать на дне океана железо-марганцевые конкреции. Для этой цели ему были приданы механические руки, конструкция которых разработана специалистами, работающими с радиоактивными изотопами. С помощью токов высокой частоты он мог пасти стада рыб и наблюдать за планктоном, мог под водой охотиться за китами. Он мог подниматься и опускаться вертикально: специальные устройства легко изменяли объем газа в нежилых камерах. Когда нужно было подняться вверх, из баллонов со сжатым газом в эти камеры нагнетался воздух. При погружении излишнее количество воздуха выпускалось. Движение по прямой осуществлялось мощными реактивными двигателями.

Стоит ли добавлять, что зимой я присутствовал на защите дипломных проектов. Все члены группы ОКБ стали инженерами, а Михаил получил диплом с отличием и приглашен был в аспирантуру. Вечером, когда мы торжественно отмечали, это событие, Михаил объявил о своей помолвке с Валей. И я вместе со всеми кричал «горько».