Платиновая лисица.

Как ни дороги были платиновые самцы, крупные фермы их закупили. Через несколько лет все маточное поголовье почти на любой ферме состояло из платиновых. И тогда выяснили, что доходы звероводов не повысились, а, наоборот, упали.

Разгадку этому явлению нашли в 1943 году Коул и Шеклфорд. Анализ племенных записей позволил им точно установить, что платиновые лисы в гомозиготе летальны. Переведя маточные стада на платиновых животных, американские лисоводы, сами того не желая, лишили себя четверти поголовья.

Платиновых лисиц еще в большей степени, чем серых каракульских овец, нельзя разводить «в себе». Платиновых самцов нужно скрещивать с черно-бурыми самками.

ГЕНЕТИКА И ИММУНИТЕТ

Создать условия, препятствующие появлению болезни у животных,— дело зоотехнии. Лечить заболевших животных должен ветеринар. Но и генетику в этом деле есть работа. Не правда ли, заманчиво вывести устойчивых животных, таких, чтобы не болели?

За эту задачу в последнее время взялась иммуногенетика. Она развивается во многих странах усилиями многих ученых.

Известно, что дикие животные, так же как и некоторые примитивные домашние породы, устойчивы к заболеваниям, обычным для их мест обитания. Врожденный, наследственный иммунитет создан у них великим селекционером — Природой. Тысячелетиями устранял отбор неустойчивых особей, оставляя лишь приспособленных.

Этот способ неприменим к заводским породам: таким путем иммунитет складывается чересчур долго и обходится слишком дорого. И иммуногенетики ищут простых, быстрых и дешевых путей.

А найти их нелегко.

Во всем мире немалые убытки молочному скотоводству причиняет мастит — воспаление вымени у коров. Санитария, дезинфекция, отделение больных от здоровых — все это применяется, однако, как выяснилось, практически не дает результатов. В то же время в стаде из 18 джерсейских коров, дочерей одного быка, болело маститом 10, а из 15 дочерей другого быка воспаление вымени обнаружилось только у двух. В первой случае 55 процентов больных, во втором — 14 процентов. Влияние наследственности здесь явное. Но как организовать селекцию? Ведь маститом болеют не телки, к заболеванию предрасположены животные старшего возраста, уже наплодившие по нескольку телят. Выбраковывать таких коров, а вместе с ними и их потомство невыгодно.

Приступили к поискам ранней диагностики. Пробовали заражать молодых коров маститом. Опыт вели на шести коровах... Каждая из них подвергалась заражению четыре раза. Две заболевали при всех заражениях, одна заболела три раза из четырех, одна один раз, а две не болели вовсе. Едва ли можно такой метод применять массово, но кое-где в племенных хозяйствах он, возможно, и найдет место. Поиск, разумеется, продолжается.

Об этом достижении иммуногенетики мы уже говорили. Вспомните работы Я. Л. Глембоцкого и Р. А. Гептнера по селекции романовских овец на их устойчивость к бронхопневмонии. Ученые нашли связь между устойчивостью к этому заболеванию и хорошо заметным внешним признаком — «галстуком». Оказалось, что достаточно было оставлять на племя овец с «галстуком», не допуская излишней пегости, чтобы массовые падежи прекратились.

Иммуногенетика, а значит, и селекция на иммунитет начали развиваться сравнительно недавно. Но вот классический пример успеха. У кур есть пренеприятнейшее заболевание — птичий лейкоз. Одна из форм его приводит к параличу ног или крыльев, вторая — к сильнейшему увеличению печени либо к опухолям яичника. Американский генетик Ф. Хатт, работающий в Корнельском университете, в 1935 году начал селекцию на устойчивость к лейкозу. Ученый знал, что эту болезнь передают взрослые куры. Поэтому во всех хозяйствах молодняк изолировали в течение первых шести месяцев жизни. Начав селекцию, Хатт решительно отказался от изоляции. Только так можно было определить, сколько животных в каждом поколении подвергается заражению.

Больная лейкозом курица.

В опыте было заложено три линии. В двух шел отбор на устойчивость, в третьей велась обратная селекция — на восприимчивость к лейкозу. Однако Хатт вел селекцию не только на иммунитет. Одновременно он повышал яйценоскость, под его наблюдением были также вес яйца и живой вес птицы.

Через двадцать лет эта селекция завершилась успехом. В устойчивых линиях падеж от лейкоза прекратился, а яйценоскость кур возросла со 177 до 204 яиц в год, вес яйца увеличился на 13 процентов. В конкурсном испытании куры Корнельского университета три года подряд занимали первые места по устойчивости и вторые места — по продуктивности. Это очень высокие показатели.

В линии с повышенной восприимчивостью за те же годы падеж от лейкоза возрос с 15 до 60 процентов.

Глава 6. ГЕННАЯ ГЕОГРАФИЯ

НАУКУ ЧАСТО ДЕЛАЮТ МОЛОДЫЕ

Ученому всегда важно правильно выбрать объект исследования. Представьте себе, что Мендель ставит эксперименты не на горохе, а на слонах или крупном рогатом скоте. В четырех поколениях гороха он изучил 20 тысяч потомков. Обследовать такое количество материала на слонах или сельскохозяйственных животных, разумеется, невозможно. Это потребовало бы не только колоссальных средств, но и слишком много времени.

До гороха Мендель экспериментировал на мышах, и на них он наблюдал явления расщепления. Однако мышам он предпочел горох, и это был великолепный, если не сказать — гениальный, выбор.

В девятисотых годах, когда генетика начала бурно развиваться, американский зоолог Томас Гент Морган тоже сделал великолепный выбор. В качестве объекта исследований он взял мушку дрозофилу. Это маленькое насекомое примечательно тем, что весь цикл его развития длится десять дней, и в одной пробирке может быть получено более двух сотен потомков. Кроме того, у дрозофилы всего лишь восемь хромосом, четыре пары, причем каждую пару легко отличить под микроскопом. Именно ей, дрозофиле, и обязаны генетики множеством блистательных открытий.

Но Морган не только сумел удачно выбрать объект исследования... Он обладал редкостным умением собирать вокруг себя талантливую молодежь.

Девятнадцатилетний студент-второкурсник Стертевант увлекался лошадьми, рылся в племенных книгах, пытаясь установить, как наследуется масть. Но работа не ладилась, и он отправился за разъяснениями к Моргану. Пришел — и остался в его лаборатории навсегда. Через год Стертевант открыл сцепление генов.

Бриджес вовсе не интересовался генетикой. Однокурсник и ровесник Стертеванта, он зашел к Моргану, чтобы узнать, нельзя ли немного подработать. Ему поручили мыть пробирки и помогать рассаживать мух. Не прошло и недели, а Бриджесу уже полюбились и генетика и дрозофилы.

Третий будущий классик генетики, Г. Меллер жил и учился в другом городе. И оттуда он регулярно отправлял в лабораторию Моргана толстенные письма, в которых содержались... теоретические разработки экспериментов. Морган был удивлен, когда узнал, что теоретику всего семнадцать лет и он совсем недавно поступил на первый курс.

Науку часто делают молодые. Вспомните Сеттона, который в девятнадцать лет открыл цитогенетический параллелизм.

Николай Петрович Дубинин, ныне академик, пришел в лабораторию шестнадцатилетним юношей. Через три года он создал блистательную центровую теорию гена.

Успехи нередко выпадают на долю тех, кто не засиживается на старте, а рвется в бой, пока ум гибок и силы в избытке.

ГРУППЫ СЦЕПЛЕНИЯ

Мы уже видели на многих примерах, что в скрещиваниях гены комбинируются независимо.