Билли прижал Мирабеллу к себе, держась близко к столу Вествудов.

— Ты прекрасный танцор, — промолвила Мирабелла.

— Меня шесть лет силком учили. Большинство официальных танцев я знаю.

— Наверное, среди них много таких, о которых я и не слышала.

— Может быть, но не переживай, я хороший учитель, — его глаза потеплели, став очаровательными, но на мгновение Билли показалось, что на него смотрит Арсиноя, и он оступился.

— Что случилось?

— Ничего, — быстро проговорил он. — Мне показалось, я видел… Неважно.

Она сжала плечо Билли.

— Я тоже её чувствую, — прошептала она.

Они танцевали, но очень скованно. А когда он повернул её к столу отравителей, она перехватила взгляд Катарины и понадеялась, что младшая сестра чувствует их ненависть.

— Послушай, — промолвил Билли, когда они вернулись к Вествудам. — Тут мой отец.

Уильям Чатворт перегнулся через стол и разговаривал с Сарой, и его рукава почти упали в вино.

— Он не сказал мне, что будет здесь, — Билли закружил её быстрее. — Наверное, рассердился, что я не рассказал ему о помолвке… — он почти уронил её.

— Ой!

— Прости… — его взгляд быстро метнулся к отцу, что обошёл стол и занял свободное место рядом с Сарой. — Ничто не отвлекает меня так, как он. Я сделал тебе больно.

— Нет, ты… — она застыла. На миг ей показалось, что Джозеф смотрел на неё из толпы. — Что ты…

Джозеф покачал головой. Он отступил назад, чтобы раствориться среди гостей, но Бри тоже его увидела и бросилась к нему в танце.

— Бри! — позвала Мирабелла, и Бри, поджав губы, потянула Джозефа за собой.

— Его здесь быть не должно, — железной хваткой сжимая его руку, прошипела она.

— Почему нет? — спросил Билли. — Он ведь мой сводный брат, да?

— Билли, — Джозеф оглянулся, и его синие глаза скользнули по Мирабелле. — Тут Джулс.

— О, — Билли немного отстранил Мирабеллу. — Что она тут делает? Когда она вернулась?

— Сейчас не могу сказать… И не могу остаться. Потом найду, — он оттолкнул Бри и пропал в толпе.

— Это странно, — промолвила Мирабелла.

— Я расскажу жрицам! — воскликнула Бри, но Мирабелла остановила её.

— Нет, Бри. Ничего не случилось.

Она, кажется, засомневалась, но кивнула и вновь нырнула в толпу.

— Я бы узнал, что случилось с Арсиноей… — начал Билли. — Куда отвела её Джулс? Я хочу знать…

— Я тоже, — Мирабелла вновь повернулась к Катарине.

Джулс перехватила чёрную фигуру, когда они замерли, смотрела из-за полуприкрытой двери за танцами. Она поймала силуэт, зажала рот и с силой потянула обратно, даром, что столь крохотна.

— И что ты творишь?! — спросила она, срывая капюшон и запихивая Арсиною в угол.

— Прекрати меня держать! — прошептала Арсиноя, упираясь руками в плечи Джулс. — Ты нас обоих выдашь, — она потянула капюшон обратно, скрывая лицо. — Я просто хотела увидеть…

— Я сказала тебе оставаться. Я прослежу. Ты мне не доверяешь? Как ты ускользнула от Джозефа.

— О, это было тяжело! — саркастически промолвила Арсиноя. — Вот Камдэн — это проблема.

— А где они сейчас?

— Наверное, тут, ищут меня.

Джулс закусила губу. Она сжала плечо Арсинои и толкнула её в сторону улицы.

— Ты безрассудна!

— Я знаю, но… — Арсиноя вывернулась из её рук.

— Не заставляй меня пользоваться даром войны, чтобы вышвырнуть тебя отсюда.

— Ты не станешь, — Арсиноя улыбнулась, но улыбка сошла с её лица. — Ты видела, как танцевали Мирабелла и Билли?

Джулс обняла её, и толкнула к двери уже куда мягче.

— Мирабелла тебя любит, Билли тоже, но они считают тебя мёртвой, Арсиноя. Им не хватает тебя.

— Но он станет её королём-консортом, да? И если я останусь мёртвой, я… Я не смогу убежать с ним… — она опустила глаза. — я должна сказать ему, Джулс.

— Я знаю, что это сложно, но нельзя. Каков толк? Просто надо помочь Мирабелле, а потом решим, что делать дальше.

— Хорошо, — прошептала Арсиноя и позволила Джулс увести её в темноту столицы.

Катарина прищурилась, глядя на Мирабеллу. Красотка-сестра, любимая островом. Одарённая. Для неё всё так легко и всё незаслуженно. Незаслуженно!

Николас всё кормил её и комментировал наряды. Муха, зудевшая ей на ухо! Катарина сжала виноградину в перчатке, но ткань была такая толстая, что её шрамы от ядов не испытали боли от сока.

— Пусть она опять посмотрит на меня, — прошептала Катарина. — Пусть переживает.

Но Мирабелла этого не сделала. Она так танцевала к парнем Чатвортом, словно к её спине привязали шест.

— Что ты сказала, моя королева? — спросил Николас.

— Ничего, — ответила она. Все смотрели на Мирабеллу, и она никогда не видела столько спин Арронов. — Предатели…

Катарина оттолкнулась от стола и встала. Она так мало внимания привлекла, что могла быть и вовсе незаметной.

Так и есть.

Катарина появилась из неоткуда и, будто змея, скользнула между Билли и Мирабеллой, так, что никто не успел ничего сделать. Все остановились, Лука приказала музыкантам прекратить играть.

— Играйте! — приказала Катарина. Она сжала рукой в перчатке запястье Мирабеллы и потащила её на середину зала.

Музыка — неловкие звуки.

— Что ты творишь? — широко распахнула глаза Мирабелла.

— Танцую со своей сестрой, — ответила Катарина. — Но это не танец! Ты что, из дерева?

Мирабелла сжала челюсть и схватила Катарину за запястья.

— Ты так боишься… — Катарина красиво улыбнулась. — Избранные не боятся.

— Я не боюсь, я зла.

Катарина потянула Мирабеллу, и они медленно обошли вокруг столов, мимо людей с раскрытыми ртами, слуг, застывших с подносами. Когда они миновали стол Вествудов, Лука встала и шагнула к стулу Натали.

— Ничего не будет, Катарина.

— Тогда что ж мы делаем? — Катари склонила голову, рассматривая Мирабеллу. — Ты прекрасна, сестра. Такие волосы… Такие щёки, без всяких красок и порошков. Ни шрамов, ни сыпи после всех моих даров. Скажи, и кого я отравила?

— Жрицу.

Катарина щёлкнула языком.

— Бедная девочка… Но это твоя вина, что они вмешаются в наши дела.

Она отступила и закружила Мирабеллу. Они единственные двигались в комнате, и музыка играла так неуклюже, словно даже скрипачи смотрели на них.

— Знаешь, что я думаю? — спросила Катарина. — Ты позор. Пустышка.

Её пальцы скользнули по коже Мирабеллы с отменной завистью.

— Ты сильная. Ты можешь. Но ты вблизи так разочаровываешь… Твои глаза насторожены, словно у пьяного пса, но тебя никогда не били. Не как меня — ни яда, ни волдырей, ни рвоты до слёз. Вот почему я выиграю! — она вновь закружила её. — Может, я самая слабая, но я королева. Даже если я мертва до крови и костей.

— Катарина, прекрати немедленно, — голос Мирабеллы звучал жалко, и она задрожала, когда Катарина склонилась к ней.

— Ты знаешь, что они делают с мёртвыми королевами, сестра? — спросила Катарина. — Знаешь, что они творят с их телами?

Она остановила этот танец, рванулась к Мирабелле, пока та не вырвалась.

— Они швыряют их в Пропасть, чтобы та поглотила их! И хочешь, расскажу тебе секрет?

Губы Катарины прижались к уху Мирабеллы почти в поцелуе.

— Они устали от этого.

Пропасть

Пьетр медленно вёл кобылу через Иннисвул. Она устала, и он тоже. Он в последний раз останавливался у горного перевала и не спал с той поры, как был в повозке. Два дня путешествия в повозке, три — верхом, но он смог. Или так думал. Он был здесь лишь во время Белтейна, и без чёрно-белых палаток всё казалось таким незнакомым…

Пьетр подъехал к южному краю леса. Он не решался зайти внутрь. Вопреки слепившему солнечному свету, в долине не было безопасно. Он чувствовал себя слишком настороженно.

Когда они вошли в лес, кобыла запнулась, и он спешился. Если она испугается на краю Пропасти, она просто спихнёт его вниз. Он медленно вёл её, гладил по морде. Ей не нравились деревья, лишённые птиц, мёртво-тихий лес…