— Ах, — улыбнулся Арлен. — Да. Полольщики мха.

— Не груби, Арлен, — возмутилась Мона.

— О, будто ты сама так ни разу не говорила, — он повернул голову ко мне. — Это история, в которой вы выкопались из земли?

— В какой-то степени, — я сверлила его взглядом. — Забавно, как мы умудрились придумать недельный фестиваль света из таких истоков.

Он зевнул.

— Расскажи. Все равно больше нечего делать.

О, он подкалывал меня.

— Нет, я не буду рассказывать, если ты собираешься просто насмехаться.

Кольм перевел взгляд с неба на меня.

— Я бы хотел услышать. Я только читал об этом в описаниях от других народов.

Я опустила голову, сжала пальцами мох. Кольм послушает. Он не будет смеяться. Я решила, что притворюсь, что рассказываю ему, а Арлена и Моны тут нет.

Появление лесного народа

— Жизнь началась глубоко в земле. Все было погребено в земле, тихое и неподвижное. Первые из нашего народа лежали среди других растений и животных, просто существовали в пустоте. Мы были тихим народом, боялись давящей земли и кромешной тьмы. Но мы были хрупкими и неумелыми, мы не знали, что за тьмой и тишиной что-то есть. Веками мы лежали во мраке.

Но другие существа были умнее нас. Они ощутили зов Света над нами, они искали путь из тьмы. Одно за другим, существа и растения использовали навыки и силу, что копилась в них, и оставляли нас позади.

Первым на притяжение Света ответил мох. Он выбрался из почвы, первое живое существо, выбравшееся из глубин. Он так поразился теплу солнца и сиянию луны, что просто сидел на вершинах гор, покрывая голую землю. После мха выбрались другие растения: травы, кусты, а потом и деревья, которые так хотели к Свету, что тянулись все выше и выше, чтобы достать его.

Животные последовали за ними, извиваясь, выкапывая путь на поверхность. Но мы не могли подняться к Свету. Мы не знали, как. Теперь мы не только были в земле, но и остались одни, брошенные всеми живыми существами. Мы горевали из-за своей судьбы, скрытые под давящей землей.

Но другие существа не забыли нас. Первыми на помощь пришли дождевые черви, они разрыхлили землю вокруг нас, помогая нам двигаться. Потом кроты научили нас использовать руки, чтобы копать землю. Корни растений вели нас наверх, пока мы не выбрались на поверхность, появились на Свет на коврах из мха.

Мы были потрясены, все еще испуганные, обнаженные, открытые. Пылающий Свет над нами казался слишком ярким, режущим. Мы цеплялись за землю, прижимались лицами ко мху, подумывая вернуться в знакомые глубины. Первый день угас, ночь накрыла нас, и мы очарованно смотрели на то, как Свет не пропал полностью. Под деревьями лес сиял фосфоресцирующим светом. Светлячки парили среди кустов, желтые, зеленые и голубые. Это придало нам смелости. Они наделили нас уверенностью. Они дали нам желание остаться над землей, и когда наступил рассвет, мы подняли уставшие глаза к солнцу снова, наш страх ослабевал.

Наша родня не бросила нас. Растения показывали нам медленно и терпеливо, как сидеть, деревья показывали, как стоять, как тянуться руками к Свету. Цикады учили нас использовать голоса, хоть они были хриплыми, неприятными. Птицы помогли нам сделать речь приятной, создать слова и фразы, придать им значение. Богомолы показали нам первые неровные шаги. Олень научил нас бегать.

Мы учились у медведей собирать ягоды и травы, а горные коты показывали, как охотиться. Пауки учили нас прясть нити, чтобы укрыться, а муравьи показали нам строить. Травы и кусты помогали нам исцеляться. А потом, когда мы отточили эти навыки, требующиеся нам для выживания, пчелы показали нам, как танцевать, как выражать радость и благодарность.

И мы танцевали, радуясь новой жизни. Мы были в долгу перед жителями гор, которые научили нас жить на Свету. Мы почитаем тех, кто вдохновил нас остаться на земле: светлячков и света на земле. Мы помним, что не мы — хозяева гор, мы — ученики и заботимся о них. И мы помним, что мы не сами выбрались сюда.

— И мы празднуем неделей танца, которая заканчивается великолепной ночью, — сказала я, закончив. — Она начинается, когда гаснет свет. Двое детей, мальчик и девочка, избираются каждой зимой, чтобы играть первых испуганных людей леса. Мы зажигаем фонари, изображая светлячков, и мы разбрасываем угли для света на земле. Пока историю рассказывают, появляются танцоры в ярких одеждах, показывая пару, что овладела навыками. В конце все танцуют, и мы не останавливаемся до утра.

— Черви учили твой народ двигать руками и ногами? — посмеивался Арлен. — Не очень-то вы себе льстите, да?

Мои щеки пылали, но Кольм ответил раньше меня:

— Не в том смысл. Просто они ничего себе не присвоили. Ничего не принадлежит им, ни навыки, ни изученные искусства, ведь этим они овладели с помощью и вдохновением их родины.

— Это очаровательно, — сказала Мона. Пузырь моей благодарности от слов Кольма вдруг лопнул.

— Очаровательно? — повторила я.

— Думать о каждом звере и растении, о навыках, которым они могут научить. Забавная история.

Я зашипела, как лягушка с пухом на языке.

— Это не забавно. Это урок скромности и уважения. Мы все еще учимся у гор. Это не осталось в прошлом. Мы все время делаем это.

Она взмахнула изящно рукой.

— Конечно. Я не критикую. Наша история происхождения тоже фантастична. Мы якобы зародились в иле на дне озера, а потом ухватились за пузырьки, чтобы всплыть на поверхность. Это подчеркивает прагматизм и знание окружающей среды.

Я уставилась на нее, не зная, что именно тревожило меня в том, как она говорила о мифологии своего народа. Она взглянула на меня из-за тишины, прочитала выражение моего лица.

— О, ладно тебе, Мэй. Ты же не веришь, что началась с земли? Как родились первые люди? Как они дышали? Что они ели? Как муравей научил их строить, а растения — лечить?

— Думаю, мы не верим в это дословно, — сказала я. — Конечно, это упрощено и приукрашено. Но мы верим, что научились у каждого существа в горах…

— Да, да, — терпеливо сказала она. — Ты только подтвердила мои слова. Ты веришь в метафору. Это как с нашей песней о том, как мы собрали первую жемчужину, — она ткнула плечо Кольма носком. — Спой, Кольм. Давай.

Он неуютно заерзал.

— Не думаю, что…

— Давай.

Он нахмурился, глядя на лиловое небо, и начал:

Первая жемчужина

— Под водами озера жемчуг лежал,

Прекрасно на солнце блистал.

Лежал он на тьме, в глубине и прохладе.

Народ наш не мог его взять.

И звери смеялись с первых шагов,

Мы в воду с опаской вошли.

«Вот если б вы были умелы, как мы,

В глубины б спустились легко».

«Вот если бы вы, — водомерка сказала, —

Скользили, как я, по воде,

То сразу добрались до места, где жемчуг,

Чтоб каждый его увидал».

«Вот если бы вы, — сказал выдры малыш, —

Ныряли под воду, как я,

То сразу доплыли бы до глубины,

И жемчуг забрали б себе».

«Вот если бы вы, — тут окунь сказал, —

Как я выживали в воде,

Вы смогли бы дышать там и жемчуг достать,

Чтоб каждый его увидал».

«Вот если бы вы, — гагара сказала, —

Ломали ракушки как я,

То вы жемчуг достали б, приз свой забрали б,

Чтоб каждый его увидал».

Король с королевою были мудры,

За зверями следили они,

Они думали, строили только ночами,

Чтоб звери не видели их.

Чтоб скользить водомеркой, построили лодку,

Толкнули ее по воде.

Чтоб нырять, словно выдра, учились часами

С водою над их головами.

Чтобы плавать, как окунь, долго не дышали,

В себе развивая терпенье.