- Да, я тоже попала под опеку, - попытка сделать из катастрофы анекдот вышла неказистой.

Лицо Ангелины стало серьезным.

- Кастор - хороший мальчик, - резюмировала она.

Эта ремарка почему-то царапнула: будто он хороший в отличие от меня. Так великодушен, что подобрал на улице драную кошку. Да что я сделала-то?! Глаза стали наполняться слезами.

- Ой, я вас обидела...- растерялась Ангелина. - Простите, пожалуйста!

Пришлось сцепить зубы и кивнуть:

- Нет, ничего.

Георгий перевел взгляд с жены на меня и вдруг вздохнул.

- Лора, мне бы хотелось думать, что мы с вами... с тобой будем хорошими соседями. Когда решишь, что нам с Ангелиной можно доверять, ты расскажешь, что с тобой стряслось.

Я снова кивнула. Участие выражено несколько витиевато, но это не главное.

- У нас вот, - продолжил Георгий, теперь глядя в тарелку, - стряслось следующее. Еще до войны, когда Наша Страна была частью Другой Страны, мы были коллегами родителей Кастора, можно сказать, их старшими наставниками. Но жили мы с Ангелиной там, на большой земле - мы родом оттуда. Наша Страна обрела независимость, но мы не потеряли связь с Линсеями: встречались, перезванивались, переписывались, а когда вдруг обнаружили себя старыми и больными - они пригласили нас сюда, в свою семью. И заменили нам детей, которых никогда не было.

Ангелина грустно улыбнулась.

- Они погибли, - тихо сказала я.

- Да, - подтвердил Георгий. - Рано или поздно ты узнаешь, как это произошло, но весь вопрос в том, какую именно версию ты услышишь, а их две.

Как это? Погибнуть можно разными способами, но если уж это произошло каким-то одним...

- Официальная и неофициальная, - сказала Ангелина. Осторожно встав и держась одной рукой за стол, она достала с полки чайные чашки.

Георгий нахмурился.

- Скорее всего, ты услышишь официальную версию - она доступна, но ей нельзя верить.

До крайности заинтригованная, я затаила дыхание. Георгий не стал выдерживать эффектную паузу.

- Видишь ли, родители Кастора были агентами внешней разведки... шпионами.

Вилка выпала из пальцев. Шпионы существуют? Я ужинаю в компании шпионов?!

- Они даже нелегалами были какое-то время, - гордо сообщила Ангелина, разливая в чашки кипяток и раскупоривая бутылочку с травяным сиропом.

Кто такие "нелегалы" я не знала, но поняла по ее тону, что это некая высшая каста даже среди агентов внешней разведки. Георгий покачал головой в ответ на мое изумление.

- Так вот, свое последнее задание они выполняли в Соседней Стране, и, если коротко - там их вычислили. Остается только догадываться, что они уже завладели некоей очень важной информацией и готовились переправить ее сюда, потому что власти Соседней Страны, разоблачив их, попытались отрезать им любую возможность связаться с соотечественниками и сделали все, чтобы избежать хоть какой-то огласки. Линсеев обвинили в одном из самых страшных преступлений в Соседней Стране - контрабанде наркотиков, через три дня осудили и через неделю расстреляли. Кастору по неофициальным каналам сообщили об этом только спустя две недели, а тела родителей так и не выдали. Официально они - преступники.

О боже... Вот это потрясение. Да все мои переживания просто ничто в сравнении с тем, что пережил он.

Ангелина коснулась моего запястья своими гладкими тонкими пальцами.

- Лора, вы слышите и чувствуете. Вы можете понять. Я думаю, вы ему нужны.

Забрав посуду, я быстро ушла.

История была дикой, она не укладывалась у меня в голове ни одним пунктом.

Зачем нам шпионить за другими странами? Там нет ничего интересного. За границей мерзнут, голодают, боятся заболеть и остаться без работы, заправляют свой транспорт топливом для двигателей внутреннего сгорания. Это мы всем интересны, поскольку такие проблемы давно и успешно решили. Если только безопасность, предотвращение нападения... Сразу стало страшновато.

Контрабанда наркотиков? Тайный ввоз? Зачем наркотики ввозить тайно? Средства, вызывающие опьянение, хоть алкогольное, хоть наркотическое, в Нашей Стране продаются свободно, как продукты, только что небесплатно, почему их вообще надо запрещать? У нас считается, что каждый человек сам решает, превращаться ему в дурачка, или нет. Только тем, кто становится агрессивным под воздействием алкоголя или наркотиков, вживляют специальные устройства, контролирующие поведение - и никто не страдает. Зависимых нет.

Расстрел? Это мера наказания за совершение преступления? И кому от этого легче? Я знала, что в других странах существует еще такое странное наказание, как лишение свободы - это когда человека несколько лет держат в неудобном помещении и запрещают общаться с друзьями и близкими, но у нас и такой подход считался неразумным. Преступление - это причинение вреда, а вред надо возмещать, вот и все.

Рассказ стариков меня потряс, и, чтобы прийти в себя, я в "тишине" предложила Веронике обменяться пропущенными сеансами. Получая уроки, я смогла немного успокоиться и заставить себя принять всю полученную информацию, как данность, хотя понимала, что еще не раз буду возвращаться к ней, чтобы осознать до конца.

8. Норма

Кастор и вправду приехал домой поздно, когда я уже собиралась спать. Он постучал в дверь спальни, и, когда я ее открыла, внес большую картонную коробку.

- Твое материальное обеспечение, - сказал он, поставив коробку на пол.

- Зачем? - спросила я.

Кастор открыл верхние створки, и я опустилась рядом с коробкой, чтобы заглянуть внутрь.

- Твой отец не передал тебе твои вещи. Почему - не знаю, и никто не станет это выяснять, просто теперь считается, что у тебя ничего нет.

Опять проскребло: "Почему - не знаю..." Действительно, почему? Потому что ему не хочется тратить свое драгоценное время на сбор и доставку дочериных пожитков? А был бы повод навестить меня и поговорить...

- Все в порядке? - спросил Кастор.

Меня уже начала нервировать его забота и то, как легко он читает мое настроение.

- Конечно.

- Какие планы на завтра?

Поверх всех прочих вещей в коробке лежала важная мелочь - телефонный модуль и пластиковая карточка с моей фотографией. Телефон я сразу заправила в часы.

- Пойду в школу.

Кастор усмехнулся:

- Очень обяжешь.

- Знаю, - отбила я насмешку. - Только ради тебя и пойду.

Он метнул на меня быстрый настороженный взгляд и взял карточку.

- Знаешь, что это такое?

Неужели...

- Удостоверение личности?

- Да. По нему ты пока не сможешь тратить свои накопления, но на него теперь будет переводиться социальная норма - деньги, которые раньше получал на твое содержание отец. Их ты сможешь тратить по своему усмотрению.

Ух ты... Конечно, я и в прежние времена сама выбирала себе одежду и прочее необходимое, но визировала покупки папиным удостоверением, и никогда не боялась не уложиться в лимит, а теперь... А ведь это знак доверия ко мне со стороны государства, практически свобода. И ответственность.

- Не бойся, - сказал Кастор. - Социальная норма достаточно большая, и в принципе может уходить в кредит, который ты погасишь из накоплений, когда достигнешь совершеннолетия.

До чего же он чувствителен к эмоциям. Надо контролировать себя в его присутствии - всё, любые проявления настроения.

- Да и здесь, - он кивнул на коробку, - есть все нужные комплекты одежды, какие-то еще средства, даже постельное белье и посуда - тратиться особо не придется. А что касается еды - мой холодильник в твоем распоряжении...

- Можно, я и завтра приготовлю ужин для Ангелины и Георгия? - перебила я.

Мне хотелось сделать что-то, неожиданное от подопечной, и я этого добилась - Кастор слегка растерялся.

- Ладно, если хочешь. Даже буду признателен - смогу не торопиться с работы, там дел много.

- Вот и договорились.