Эдди взял её за руку.

- Когда Сёстры узнали, что ты пойдешь с нами, они пришли в восторг. Им найдется, чем тебя занять. Скучно не будет, - он сжал её пальцы. - Пора идти.

Она позволила проводить себя наверх. С тяжелым сердцем она была вынуждена признать, что весь план рушился у неё на глазах. Будет ли Зеро ждать наверху, в ожидании обещанного? Или там окажутся Сёстры, счастливые от того, что не только Эдди и Паук пойдут вслед за ними, но и она?

И где, блин, Кассандра?

- Жаль, что ты так и не напишешь книгу о нас с отцом, - сказал ей Эдди. - Занятное, чтиво, наверное, бы, получилось. И продавалось бы, наверняка, отлично.

- Разумеется. Людям нравится читать о чудовищах, ты, разве, не знал?

Он до боли сжал её ладонь.

- Чудовища. Ты, даже, не представляешь, о чём говоришь.

Забавно, думала она про себя. Кажется, судьба хранила Эдди. Его искал весь город и не мог найти. При этом, он, совсем, не прятался. Он разгуливал по городу, снимал проституток, убивал их и всех, кто становился у него на пути. Видимо, бог любит проклятых и отвергнутых. Другого объяснения этому не было. Даже тот факт, что, по сути, он всё это время прятался в Черри, не мог служить оправданием.

- Готова? - спросил Эдди, когда они подошли к двери на чердак.

- Да.

Паук распахнул дверь и они вошли, окутанные облаком его вони. Развязка приближалась, если Зеро-старший и Кассандра не поторопятся, остаток вечности она проведет, проклиная тот день, когда решила выследить Эдди.

Чердак выглядел точь-в-точь, как на фотоснимках двадцатилетней давности. К стенам были прибиты куски человеческой кожи. Каждый из них был осторожно содран с тела и аккуратно пришпилен к доскам. Желудок Лизы резко подскочил к горлу от увиденного... отовсюду на неё смотрели мертвые лица, тянулись к ней мертвые руки.

Воздух был горячим и пах смертью и кровью. Со стропил свисали две, подвешенные за ноги, мертвые женщины. Они были освежеваны и выпотрошены. Их кожа и внутренности аккуратно были сложены в углу, рядом с дождевиками и набором ножей.

Лиза отвернулась, еле справляясь с приступом рвоты.

- Последнее дело, - произнес Эдди, ужасно довольный собой.

Лизе захотелось убраться из этой мясницкой лавки. Казалось, она теряла последние остатки разума. Но нужно держаться. Осталось недолго.

- Ты должна признать, что тебе повезло, - обратился к ней Эдди. - Если бы мы сделали так, как хотел Паук, на их месте висела бы ты.

Паук бросил на него колкий взгляд. Длился он какое-то мгновение, но Лиза успела его перехватить. Неужели, между ними тлел какой-то конфликт? Она вспомнила последний допрос Паука, незадолго до смерти, и знала, что им движут личные мании и одержимости, поэтому он очень опасен.

- Они идут, - сказал Паук.

И был прав.

Зеркало вздулось, будто кто-то толкнул его изнутри, затем его поверхность разошлась в стороны, будто водная гладь.

Лиза в ужасе вздохнула.

Стало не хватать воздуха, будто кто-то его высасывал. Казалось, всё вокруг, вдруг, перестало подчиняться общепринятым законам физики. Весь чердак заполнила чужеродная вонь, из углов потянулись маслянистые тени. Откуда-то издалека доносились всхлипы.

Лизу, внезапно, охватило какое-то необъяснимое спокойствие. Она, вдруг, совершенно отчётливо поняла, что нужно делать и принялась действовать без каких-либо сомнений. Эдди отпустил её руку. Она повернулась к нему, чтобы поцеловать, но, вместо этого, со всей силы ударила коленом в пах. Тихо шипя, он рухнул на пол, а Лиза уже неслась к лестнице.

- Держи суку! - крикнул ей в след Эдди.

Она упала у самого края лестницы и быстро вскочила на ноги. Дверь в Земли была открыта нараспашку, Лиза чувствовала, как она вибрирует за её спиной. Она пыталась дотянуться до неё, достать, получить обещанное. Она проникла даже ей в голову, холодными иглами касаясь её разума, выводя из равновесия.

Также она чувствовала, что где-то рядом был Кровь-и-Кости. Она знала это так же ясно, как и то, что Паук шёл по её следу.

- Подожди, - внезапно выкрикнул он и Лиза, на своё удивление, остановилась.

- Плохо дело, - вновь заговорил он. - Они хотят тебя заполучить, Лиза. Не получат здесь, получат где-нибудь ещё.

Она побежала. Что-то начало происходить с самим домом, он весь погрузился в какой-то бледный свет. Стены вздувались, будто дышали, пол и потолок тряслись. Фундамент содрогнулся и она упала. Паук её не преследовал, он, как и она, был встревожен происходящим. Она не сомневалась, что Сёстры решили утащить в Земли весь дом целиком. Если она немедленно не выберется из дома, то вместо свободы, попадет прямиком в ад.

Паук не отставал от неё, следуя за ней по пятам. В облезлой руке он держал нож. Внезапно, она поняла, он пытался решить проблему наилучшим, по его мнению, образом. Вероятно, её обещали Сёстрам и они намеревались её заполучить. У Паука не было никакого выбора: если она сама не явится к ним, он сам притащит её окровавленное тело. Он трудился много лет и не откажется от прохода в иной мир, только лишь потому, что она испугалась.

Она побежала вниз по ступенькам, обеими руками вцепившись в перила. Под её ногами ходуном ходил весь дом. Пол превратился в вязкую жижу, затрудняя каждый её шаг. Медленно она поднялась на ноги, ступеньки дергались и вибрировали, даже, когда она ступала на твердую поверхность. Зеро был где-то рядом, но, пока, не показывался. Чего же он ждал? Только он мог избавить её от этого кошмара и она, практически, молилась о его скорейшем появлении. Иной надежды не было. Кассандра не придет, решила она.

Оказавшись внизу, Лиза направилась к Фенну. Его тело висело в воздухе, поднятое неведомыми силами. Дальняя стена исчезла, на её месте зияла непроглядная тьма. Из неё тянулись длинные нити, они кружили в воздухе, будто частицы какой-то призрачной плоти.

- Фенн! - крикнула она.

Вряд ли он мог расслышать её в окружающем грохоте столкновения двух миров.

Но всё это потеряло всякий смысл - за её спиной вырос Паук.

- Видишь? - произнес он. - Уже слишком поздно.

Его жуткое лицо двигалось под остатками кожи, словно, расплавленный воск. Плоть его тела распадалась, один глаз утонул внутри черепа. Он распадался прямо на глазах. Судя по всему, он догнал её, исключительно, держась на силе воли.

- Идём со мной, - сказал он.

Она смотрела мимо него в постоянно расширяющуюся дыру между мирами.

Во всём происходящем была её вина. Именно она настояла на поиске и поимке Эдди, именно её изувеченный разум привел в движение цепь событий. Настоящий Эдди Зеро мертв, но более жуткая, более жестокая версия его поселилась в Черри и виновата в том, тоже, была она. Всё с чего-то начинается, с какого-то случайного действия и именно она раскрутила это безумное колесо судьбы. Она пыталась убедить себя в обратном, но с холодными железными фактами, спорить было невозможно. Её собственная похоть, желания, воспоминания, настолько жуткие, что их хочется никогда не вспоминать, но настолько прекрасные, что их невозможно забыть, привели к стольким жертвам. Она выпустила на волю этот кошмар, и теперь он поглотит её.

Паук подошел ближе.

Она уже открыла рот, чтобы взмолиться о пощаде, когда за спиной своего мертвого подельника возник Эдди. Когда Паук подошел к ней почти вплотную, нож Эдди воткнулся ему в глотку и перерезал её, практически отделив голову от шеи. Паук упал на пол. Эдди принялся раз за разом тыкать в него ножом, уничтожая то, что сам же и создал, разрезая его на части, будто поеденную молью куклу. Всё это он проделал довольно легко. От Паука и так, мало чего осталось, кроме кос, а когда Эдди закончил, то перед ним лежала гора изодранной плоти, мало чем напоминавшая человеческое создание.

- Давно надо было это сделать, - сказал ей Эдди.

От останков Паука послышалось какое-то шипение и поднялось облачко черного тумана. Тени, лишенные своего прибежища принялись искать новый дом. Лиза могла различить их лица, когда они покидали растерзанный труп. И что это были за лица. То были лица мужчин, женщин и детей, лица жертв жестоких и чудовищных убийств. В выражениях этих лиц застыли нерассказанные истории, в глазах виднелись незаписанные признания. В них виднелись страх, боль и ужас, сквозь которые проглядывало веселье, любовь и одиночество. Они представляли собой живой каталог человечности и жестокости, ясную картину страданий, на какие только способен род людской.