Неожиданно эсминец изменил свой курс. Он ушёл с траектории разгона и стал приближаться к одному из фрегатов, начав обстрел того из бластерных орудий. Несмотря на дальность, точку расположения фрегата накрыл огненный шторм. Тревожным светом замигал сигнал вызова на метке корабля.

– Командор, щиты еле держат. Огонь противника имеет пугающую плотность. Он бьёт залпами в одну и ту же точку. Это невероятно, но мне не удаётся увернуться даже на таком расстоянии. Отвечать не могу. Вся энергия на щитах, – услышал командор взволнованный голос капитана фрегата, попавшего под огонь.

– Сейчас мы подтянемся, – отозвался командор и дал команду остальным, большим и малым кораблям менять траектории движения и идти на сближение с противником. Тот удирать даже не собирался. С таким вектором хода, прыгать просто некуда. Похоже, капитан Санклер решил подороже продать свою шкуру. Не стоит давать ему такого шанса.

– Ух уж эти вояки, – недовольно пробормотал командор, скорчив кислую мину на лице.

Корабли отряда открыли плотный огонь из корабельных бластеров, но проклятый эсминец, бросаясь из стороны в сторону, танцуя под непрерывным огнём, продолжал расстреливать ближайший фрегат, сближаясь с ним. Такого издевательства щиты фрегата не выдержали и рухнули. Верхняя броня фрегата не рассчитывалась на его расстрел из корабельных бластеров без силовой защиты. Вырванные куски брони, а то и целые отсеки стали разлетаться в разные стороны, сразу отмечая точки прямых попаданий. А попаданий таких оказалось неприлично много. Издали казалось, какой-то гигант рвёт корабль на куски.

Растянутый строй отряда сыграл в этом случае плохую роль. Пока подошли ближайший эсминец и ещё один фрегат, от первого остался только сильно пожёванный корпус. Эсминец противника стал уклоняться в сторону. Выстрелы его стали гораздо реже, поскольку больше энергии уходило на подпитку щитов. К тому же подтянулись быстроходные истребители и принялись за уничтожение его обороны. Хотя потери истребителей стали расти, подавить ближнюю оборону эсминца им пока не удавалось.

Проклятый эсминец отстреливался, как бешеный и главное попадал с невероятной точностью. Несмотря на мастерство пилотов, первое попадание сносило защитный экран истребителя, а сразу следовавшее за ним второе попадание уничтожало или повреждало машину, и дальнейшего участия в бою та принимать уже не могла.

Эсминец противника опять стал уходить в непонятном направлении, наращивая скорость. Похоже, что он собирается совершать прыжок в неизвестном направлении. Это – один из хороших вариантов. При прыжке вне системы вероятность возвращения всё же имелась, в отличие от полного уничтожения в этой системе.

– Командор, если мы не поторопимся, он может прыгнуть, – взволнованно сообщил Фину командир второго эсминца его отряда. Расчёт искина подтвердил вывод капитана.

– Всем малым кораблям продолжать штурм защитных систем. Ботам начать высадку! – скомандовал Фин. Возможные потери среди малых кораблей и десантных ботов его уже не интересовали. Если противник уйдёт, то гарантии, что он не вернётся через некоторое время, нет никакой. Руководство за такой вариант решения проблемы его не похвалит. Лучше потерять некоторое количество машин и наёмников, но всё же достать этого скользкого гада, чем потом объясняться с главой корпорации. В конце концов, наёмникам платят именно за опасность.

Прорвавшись сквозь убийственный огонь систем ближней обороны эсминца, только небольшая часть ботов высадила десант.

– Командор, на связи замком десанта – Валкер. Командир кончился. Сам видел, как его бот развалился на куски. Беру командование группами на себя. Сам порву проклятых стрелков. Никогда ещё не видел такой плотности огня. Нас били, как мишени в тире. Прорвалось всего три группы из девяти, и то один бот просто воткнулся в борт, – нервно доложил старший командир десанта.

– Внимание! Всем маленьким выйти из боя. Десант на корабле, – скомандовал командор малым кораблям. Он прекрасно видел, как быстро тают их силы под непрекращающимся огнём противника. Основное дело сделано. Теперь очередь работы абордажников.

Истребители и штурмовики прыснули в разные стороны от корабля противника. Каждый второй, из начавших бой, уже не отзывался на свои позывные.

– Командор, здесь что-то непонятное, – раздался голос Валкера, кабины стрелков внешней обороны пусты, а оборона продолжает работать.

– Возьмите центр управления. Они перевели всё управление на искина, – приказал Фин, хотя сам не поверил своим словам. Искин, конечно, хорош для управления кораблём, но не для стрельбы по мелким мишеням. Ресурсов, спрогнозировать движения пилотируемых людьми кораблей, не хватит ни у какого корабельного искина, разве что на этом проклятом эсминце поставили станционный искин. Так он там просто не поместится, заняв, как минимум, треть корабля. Несмотря на приличную дальность, оборона противника продолжала наносить ощутимые потери отошедшим истребителям и штурмовикам, в то время как более слабое оружие малых кораблей, на таком расстоянии действовало неэффективно.

– Малышам возвращаться домой, – скомандовал командор малым кораблям. Смысла подставлять их под огонь противника он больше не видел. Дальше должен разобраться десант. Даже полторы сотни прорвавшихся десантников, с тяжёлым вооружением, вполне достаточно для уничтожения пары сотен экипажа эсминца.

– Командор, у меня пропала связь с двумя группами, посланными к реакторному отсеку, – неожиданно доложил Валкер.

– Доложи внятно. Что с ними случилось? – рявкнул на него Фин.

– Они пошли по лифтовой шахте. Подавили стандартные турели корабельной обороны, и потом я слышал только их вопли и мелькание теней на контрольных экранах шлемов. Всё. Дальше оборудование основного ретранслятора группы прекратило работу, и сигнал пропал.

– Пошли по следу контрольную группу.

– Послал, командор. Они уже на подходе. Сейчас появится изображение с камер, – недовольно проворчал Валкер. Он уже не один год в десанте и прекрасно знал, что надо делать в такой ситуации.

– Бог ты мой! – раздался в канале задавленный голос кого-то из разведчиков.

Наплечные камеры разведчиков группы показали нереальную картину, больше подходящую для филиала ада, чем для коридора космического корабля. Куски людей и частей скафандров разбросаны по всему коридору. Кровью залито всё, даже потолки.

– Что… здесь… произошло? – задал риторический вопрос кто-то из разведчиков.

– Кто-то порезал наших ребят силовыми мечами, – глухим голосом сказал Валкер и добавил. – Идите даль…

Больше ничего он сказать не успел. Разведчики закричали:

– Вил, он сзади.

– Не могу стрелять…

– Его только торп…

– Отсту…

Дальше наступила тишина. Валкер понял, что и вторая группа погибла, и вряд ли их смерть отличалась от смерти первой группы. Только через пару минут, после гибели ещё трёх штурмовых групп, десантники разобрались, кто их режет, в прямом смысле этого слова.

Мобильные дроиды корабельной защиты, вооружённый каким-то новым видом силовых мечей, не применяя другого оружия, выскакивали из неожиданных мест прямо посреди группы десантников, и начиналась резня. Несколько секунд и даже реаниматору ничего не удастся сделать с кусочками тел. Обнаружить дроида без энергетического вооружения не получалось даже с помощью мобильных сканеров. Окружающий фон излучений другого действующего оборудования корабля забивал всю картинку, а ярких точек энергонакопителей мощного вооружения у дроидов не было.

Только это не стало самым страшным. Страшным было то, что проклятые дроиды обошли десант по обшивке корабля и мгновенно захватили боты, прервав любую связь с командованием. Это при том, что на борту присутствовали пилоты и без их разрешения войти в бот невозможно. Потом началось планомерное истребление десанта. Потеряв половину оставшихся десантников, Валкер предпочёл сдаться.

Командор не понимал, что происходит. После короткого прерывания связи десантники вдруг невнятно доложили, по узкому резервному каналу связи, что на борту эсминца огромное количество бойцов противника, и они срочно эвакуируются.