Смит сел, не сводя глаз с полковника.
- А слово «точка» означает - конец. То есть положение, при котором все понятно, и продолжать дальше игру не следует. Лишняя трата нервов и времени.
Смит спокойно выслушал полковника и только сильней затянулся папиросой.
- Не понимаю, о чем вы говорите, господин офицер?
- О вас, дезертире, бежавшем после ряда совершенных преступлений к немцам!
При этих словах Смит улыбнулся.
- К немцам? Я бежал к немцам? Вы шутите, господин офицер! Наоборот, я бежал от них к русским… Я - офицер Британского королевского воздушного флота…
- Может быть, может быть, - равнодушно согласился полковник и нажал кнопку звонка. - Попросите ожидающих, - сказал он вошедшему солдату.
Смит не без тревоги посмотрел на дверь.
В комнату вошла женщина в форме лейтенанта административной службы.
- Садитесь, пожалуйста, сюда, - указывая на кресло, стоявшее против Смита, сказал полковник.
Женщина поклонилась и села.
- Поговорите, прошу вас, с вашим соотечественником и, кажется, даже согражданином. Ведь вы из Соутгемптона? - сдерживая улыбку, протянул полковник.
- Да, я оттуда, - сказала женщина и, повернувшись к Смиту, спросила: - А вы тоже из нашего города?
- Я уже говорил на допросе, что я из Соутгемптона, летчик, что отец мой - крупный коммерсант Смит и что я служил офицером на аэродроме Лайон…
- Кстати, скажите, пожалуйста, к какому графству приписан наш Соутгемптон? - тихо спросила женщина.
- Графству? А черт его знает к какому, кажется, к Дерхему или Кенту… разве это существенно? Откуда я могу это знать? - сверкнув глазами, сердито сказал Смит.
- Нет, это важно, это знает каждый соутгемптонец, так же, как и всякий другой англичанин, приписанный к какому-нибудь графству. Это необходимый штрих каждого гражданина Великобритании. Кстати, Соутгемптон всегда, уже сотни лет, как находится в графстве Уиндзор…
- Я сам отлично знаю его. Я и родился в этом графстве, и надеюсь, и умру в нем. Смешно было бы мне не знать этой простой вещи, а если я сразу не сказал вам о графстве Уиндзор, то только потому, что самому было любопытно знать, с кем я имею удовольствие говорить.
- …Кстати, такого графства - Уиндзор, в Англии нет, есть королевский Виндзорский дворец и старый Уиндзорский замок, - не отвечая Смиту, сказала женщина, повернувшись к улыбающемуся полковнику.
- Неправда!.. Вы сами!.. - вскакивая с места, закричал Смит.
- Потише и спокойнее! - предупредил его полковник. - Лучше закурите и помните, что здесь вы не в кругу своих немецких друзей.
Смит зорко и внимательно глянул на говорившего и, сдерживаясь, сел на стул.
- Не можете ли вы сказать мне, как долго вы жили в Соутгемптоне? - ровным и по-прежнему тихим голосом произнесла женщина.
Смит насторожился и не сразу сказал:
- Я уже говорил, что это мой родной город и что я родился в нем.
- А что такое «Нетли»? - спросила женщина.
Смит медленно поднял на нее глаза, обдумывая ответ.
- Нетли? - переспросил он.
Женщина молча кивнула головой.
- Не припомню!.. Разве можно знать всякую мелочь!
- Нетли - это не мелочь, это большое местечко в девяти милях от города. Там живут моряки, рыбаки, и туда на регулярно отправляющихся автобусах ездят отдыхать и купаться все соутгемптонцы… если они настоящие горожане, - спокойно объяснила женщина. - И, наконец, последний вопрос. Вы сказали, что аэродром «Лайон» находится под городом Соутгемптоном, может быть… Ну, а что такое «Лайонс» и чем оно замечательно для населения?
- Господин офицер, я просто не хочу отвечать этой особе… Меня возмущает подобного рода ловушки и инквизиторские приемы… - сказал Смит.
- Почему же? Наоборот, это в ваших интересах, и правильные ответы на вопросы этой дамы только помогут вам доказать, что вы англичанин Смит из Стоутгемптона, а не… - полковник сделал паузу и добавил: - ведь господина Сайкса нет, он в Иране, никто же другой в миссии не знает вас и не берется подтвердить ваше британское происхождение.
- Хорошо! Лайон, как известно, означает «Лев», а «Лайонс» - «Львы», - так называют себя летчики нашего аэродрома, улетающие бомбить немцев. Это несколько романтично, но это так… - гордо сказал Смит, откидываясь на стуле.
- Мой «Лайонс» более прозаичен, - сказала женщина, - и каждый соутгемптонец знает, что означает это слово. «Лайонс» - это фирма, которой принадлежат все недорогие многочисленные ресторанчики города и провинции. Больше трех четвертей небогатого населения обедают, завтракают и ужинают в них. Каждый средний англичанин, а значит и любой офицер, хотя бы раз в день, но забежит в «Лайонс» выпить кружку эля или имбирного пива и съесть кусок мяса или пирога с зеленью и яйцами. «Лайонс» охватил своей сетью не только Соутгемптон, но даже Лондон и ряд других городов. Это богатейшая фирма, и каждый англичанин знает ее. Этот господин, вероятно, бывал в Англии, возможно, даже закусывал в одном из этих ресторанчиков, о фирме которого он и не слыхал. Он, конечно, не соутгемптонец и не англичанин, а судя по своеобразному произношению некоторых слов, или чех или поляк.
При этих словах Смит вздрогнул и, сдерживая волнение, улыбнулся, покачивая головой.
- Благодарю вас. Я не имею больше вопросов, - любезно сказал полковник. Женщина встала, поклонилась и вышла из кабинета.
- Неправда ли, как странно, - обратился полковник к Смиту, - что вы, соутгемптонец, ошиблись в таких простых вещах?
Смит молчал.
- Тогда продолжим игру. Старшина! - крикнул полковник. - Введите следующего.
Смит снова глянул на дверь. В комнату вошел один из офицеров штаба 4-й армии, захваченный в Гвоздинце. Немец вытянулся и вежливо наклонил голову, глядя на Смита, который сумрачно отвернулся от него.
- Присядьте на стул, - сказал полковник.
Пленный поклонился и сел возле Смита.
- Ваше имя, звание и должность в штабе четвертой германской армии? - спросил полковник.
- Барон Гергардт фон Шенк. Майор, помощник начальника второго отдела.
- Что это за отдел?
- Разведывательный, - почтительно доложил немец.
- Вы подтверждаете ваши ранее данные показания относительно этого человека, именуемого себя Смитом?
- Так точно!.. Подтверждаю и даже могу уточнить.
Смит отодвинулся и злобно глянул на немца.
- Тогда прошу повторить их, - коротко сказал полковник, внимательно глядя на Смита.
- Этот человек был недели две или три назад переброшен из-за фронтовой линии в расположение двадцать первого армейского корпуса, откуда направлен к нам для дачи точных данных о дислокации польских и советских войск, входящих в состав советского Западного фронта.
- Откуда он был переброшен и кем?
- Из местечка Зворки, находящегося возле города К., а кем - не знаю. Смит числился за Берлином, и мой покойный шеф, полковник Фишер…
- Убитый в Гвоздинце?
- Так точно! Мой покойный шеф лично вел беседы с этим человеком и, обходя отдел, непосредственно сносился с Берлином.
- С кем персонально?
- С… - пленный замялся.
- Я жду! - сказал полковник.
- С Нахрихтенбюро.
- Точнее? - спросил полковник.
- С главнокомандующим войсками СА и СС, его высокопревосходительством Гиммлером, - тихо сказал майор.
- Значит, человек этот важная особа?
- Конечно! За всю мою деятельность в разведке я второй раз встречаю человека, который, обходя нас, имел непосредственную связь с Берлином. Повторяю, нам было приказано получить от этого господина только информацию о польских и советских войсках: их численности, дислокации, вооружении, боеспособности. Ни о чем другом мы не имели права расспрашивать его.
- Как вы думаете, почему?
- Вероятно потому, что главная его ценность в другом.
- В чем же?
- Не знаю! Здесь я могу впасть в ошибку и увлечь за собою и вас. Он перед вами, вы знаете, что он не немец и не англичанин. Остальное уже ваше дело, господин офицер, - твердо сказал майор.